После непродолжительной беседы с оперативниками бомж признался, что в бумажнике было еще триста долларов и две тысячи рублей. Деньги пропил, а на бумажник не мог найти покупателя.
— Вещь качественная, боялся продешевить, — уже совсем осмелев, рассказывал он, почесывая грязную грудь, выглядывающую из расстегнутой засаленной рубахи.
— Это замечательно, — улыбнулся молодой опер Вова Косяков, проводивший дознание. — А где ты нашел бумажник?
— Дык на прошлой неделе ночевал в канализационном люке, там его и нашел. Честное слово, начальник.
— А нам не покажешь этот волшебный колодец?
— Дык чего ж не показать...
Через час двое оперативников спустились в канализационный люк и стали рыться в разбросанном на дне мусоре. Вскоре сыщикам повезло, на свет были вытащены золотые часы фирмы «Лонжин».
— Классный аппарат, не меньше «тонны» баксов стоит, — демонстрируя часы коллегам, деловито произнес Косяков. Часы входили в список вещей, похищенных у убитого Долгова. Версия о заказном убийстве подтвердилась полностью...
— Не пойму я, Олег Сергеевич, — закончив есть, проговорил Перваков. — Чего мы возимся с этим Кифаном? Он даже не написал заявления.
— Антон Семенович очень озабочен судьбой своей жены и сына. Боится, что о заявлении могут узнать похитители, — выбрасывая в окно окурок, сказал Донцов. — Заявление можно написать и задним числом, сейчас главное — вычислить преступников. А они должны проявиться, выйти на контакт с Кифаном, иначе как они получат выкуп?
— Если проявятся, — без особого энтузиазма проговорил Леонид.
— Как прикажешь тебя понимать?
Мутный он тип, этот Антон Семенович. У него жену с ребенком похитили, а он изображает активность в поиске денег, заявление не пишет. Действует в обход, как будто по блату эффективнее. А, по-моему, это совсем другое. Это блеф старого рогоносца, так сказать, синдром современного Отелло, вернее, даже новорусского...
— Ну-ну, развей свою теорию. — Майор потянулся за новой сигаретой, ему нравилась настырность молодого сыщика и, главное, ход его мыслей.
— А если предположить, что никто не похищал женщину с ребенком? Просто был какой-то конфликт, надо учитывать разницу в возрасте, возможно, имела место супружеская измена. В порыве гнева старик пришил жену и любимое чадо. Подобные преступления в наш бурный век не редкость. Совершил двойное убийство, а потом задумался, как избежать наказания. Вот мы ему сейчас алиби и обеспечиваем.
— Нравится мне, юноша, ход ваших мыслей, — улыбнулся Донцов. — Но, понимаешь, Леня, один из законов геометрии гласит: «Две параллельные прямые никогда не пересекаются». В геометрии, может, и так, а в жизни, и особенно в криминалистике, пересекаются, еще как.
— Это вы к чему, Олег Сергеевич? — не понял Перваков.
— К тому, что дело об убийстве Долгова и проблема Кифана, по моему понятию, не только пересекаются, но и сплетаются в гордиев узел.
— Что у этих дел общее?
— Общее здесь, мой друг, то, что Долгов Вадим занимался в Швейцарии переговорами с концерном «Де Бирс» о продаже российских алмазов. Сделка была отложена из-за того, что на черный рынок выбросили большую партию якутских алмазов. Наша делегация вернулась в Москву, и вскоре Долгов был зарезан, будто при попытке ограбления.
— А Кифан при чем здесь?
— Антон Семенович в недавнем прошлом чиновник алмазодобывающей отрасли. Сейчас руководит совместной фирмой, добывающей мореную древесину в Якутии. Но эксперты считают, что в Якутии ведут несанкционированную добычу алмазов и вывозят за рубеж. Досье на Кифана лежит у меня в сейфе, потом изучишь.
— Но если все обстоит именно так, тогда это уже не в нашей компетенции, эти дела надо объединять в одно и передавать в ФСБ, это их прерогатива.
— Браво, юноша, — негромко зааплодировал Донцов, держа между пальцами левой руки все еще не зажженную сигарету. — Все правильно, только есть одно но: наши коллеги вряд ли захотят заниматься этим делом, на семьдесят процентов состоящим из интуитивных догадок милиционера. Поэтому доводить до логического конца, по крайней мере в пределах Российской Федерации, придется нам с тобой. А пока езжай домой отсыпаться. Завтра утром сменишь меня. Севостьянов разыскал подругу жены Долгова, дама замужем за правительственным чиновником, поэтому Игорь решил не рисковать. Придется мне проведать эту сиятельную особу. А ты отдыхай.
— Голубая мечта идиота, — со вздохом произнес Перваков.
— Что так? — удивился Донцов.
— Да приехали родственники из Рязани, в квартире настоящий дурдом.
— Ясно, — усмехнулся Олег, вытащив из кармана связку ключей, протянул их Первакову. — Помнишь, где я живу?
— Помню, — кивнул Леонид, принимая ключи.
— Бери мой «Форд» и дуй ко мне. Там хоть нормально выспишься, одно из преимуществ холостой жизни.
— Да неудобно как-то, — неуверенно попытался отказаться Перваков.
— Не мели ерунду. Неудобно было бы, если б я пришел к тебе ночевать, — сказал майор, потом добавил категорически: — Завтра ты мне нужен выспавшийся, отдохнувший и бодрый.
Молодой сыщик выбрался из «Жигулей» и пересел в «Форд». Тяжелая машина проехала немного вперед, потом, развернувшись, унеслась прочь.
Донцов откинулся на спинку кресла и включил на полную громкость подслушивающую аппаратуру. Музыка Баха сменилась приглушенным храпом, доносившимся из фешенебельной квартиры.
Ночь прошла спокойно, сон Антона Семеновича так никто и не потревожил. Донцов умудрился вздремнуть пару часов, и едва забрезжил рассвет, он проснулся, широко зевнул. Долгие годы оперативной работы приучили его пользоваться для отдыха тем малым, что удавалось урвать от жизни.
В динамике приемника раздались шлепающие звуки шагов, затем снова загремела классическая музыка, день начался.
В восемь утра во двор въехал «Форд-Таурас», из машины выбрался Перваков. Молодой человек был гладко выбрит и опрятно одет.
— Вот заехал домой, привел себя в порядок, — садясь рядом с Донцовым, сообщил Леонид.
— Выспался? — спросил майор.
— Как в колыбели.
— Вот и отлично. Принимай дежурство, теперь моя очередь приводить себя в порядок. Все-таки предстоит посетить великосветскую особу.
Приехав к себе домой, Донцов принял освежающий душ, побрился, надел свежую рубашку и, не задерживаясь, вышел из квартиры.
Через полчаса «Форд» остановился перед величественным зданием на Кутузовском проспекте. Красавец-дом был увешан мемориальными досками в честь титулованных жильцов, как некогда генеральный секретарь был увешан правительственными наградами.
Перед въездом во двор стоял полосатый шлагбаум, возле него монументом высился милиционер, перепоясанный парадной портупеей белого цвета. Выяснив цель визита и тщательно изучив удостоверение майора, постовой поднял шлагбаум, пропуская машину во двор, а сам поспешно направился в караулку записать данные визитера.
