«Люди гибнут, а мы «ни ну, ни тпру», стоим на месте, — с раздражением подумал Владимир Андреевич. — Раньше было проще, вернулся из рейда, отоспался, помянул павших и ждешь следующего рейда. А сейчас... Хоть убитых предаем земле, не бросаем «духам» на растерзание».
Невеселые мысли, от таких дум голова тяжелая у майора, но вслух произнести не может, не имеет права облегчить свою душу за счет подчиненных. Вслух Чечетов произнес другое:
— Нужно, мужики, мобилизоваться, собрать все силы и выполнить задание. Солдат не выбирает себе задание, но поставленную задачу обязан выполнить. Тем более что мы все добровольцы.
Диверсанты угрюмо молчали, Чечетов расстегнул ворот рубахи и, тяжело вздохнув, негромко проговорил:
— Собрание трудового коллектива проводить не будем, а потому приказываю двумя группами провести разведку в районе английской миссии. Цель: определить проходы на территорию миссии или организовать засаду на выезде с виллы, по обстановке. Вопросы?
— Кто пойдет? — спросил капитан Волин, поправляя на животе кожаную кобуру со «стечкиным». За последние дни в Кабуле он сменил свой наряд. Оделся, как большинство моджахедов, в ватный халат и тюрбан. Лебедев, который заставил его сделать это, приговаривал: «В бою полы халата заткнешь за ремень, как поп рясу на рыбалке. Зато светиться не будешь среди «духов». А это уже плюс».
Оглядев капитана, Чечетов сказал:
— Мы пойдем двумя группами: я, Лебедев, Зульфиба-ев, Волин. Я с Михал Михалычем сунусь в лагерь афганцев, там все разведаем. А вы, Игорек с Садыком, потопчитесь по краям, с тыла загляните. Присмотрите пути отхода.
— Постараемся, — кивнул Волин, Зульфибаев поднялся с насиженного камня, расправил плечи.
— Здесь остаются: Ким, Ковалев, Зиновьев, старший — Ким. Уберите все следы нашего пребывания и подготовьте всю взрывчатку. Может статься так, что фугас соорудим и одним махом...
— Одним махом, — задумчиво покусывая губу, проговорил Ковалев, — так это ежели знать точно, в каком автомобиле едет мулла. А так всю колонну разметать взрывчатки для одного маха не хватит.
— А мы постараемся, — сбрасывая с себя американский прикид, ответил Чечетов.
Возле его ног лежали аккуратно сложенные вещи. Последние приобретения с кабульского базара: полевая форма иорданского пехотинца и клетчатая куфия — головной платок палестинских боевиков. Переодевшись, майор повязал его на голову и, затянув на талии ремень с подсумками, взял свою автоматическую винтовку и обратился к Лебедеву:
— Ну что, Михал Михалыч, будем потихоньку выбираться. Волин, выйдете через полчаса.
Игорь кивнул. Уже перед выходом Владимир Чечетов обернулся к бойцам и, подмигнув им, задрал вверх два пальца, обозначавшие латинскую букву V — международный символ победы, — и тихо сказал:
— Не дрейфь, мужики, у нас как в песне поется: «Последний бой —он трудный самый...»
XX
Сквозь неплотно задернутую штору Абдулхан Нурадин смотрел из окна своего кабинета на раскинувшийся под оградой лагерь афганских моджахедов. С третьего этажа особняка лагерь был как на ладони, несмотря на недавний ночной бой, когда пропал полковник Хектим, брат командира полка, моджахеды вели себя так, как будто ничего не произошло. По-прежнему лагерь охраняли несколько полусонных часовых на выезде с площади недалеко от танков. Наверное, рассчитывая в случае опасности укрыться за их корпусами. Остальные душманы убивали время как могли: спали, курили хаш, играли в кости.
Сегодня утром вернулся гонец, которого Абдулхан посылал на связь со своим штабом. Однако связной приехал в окружении боевиков Резвона. Резвон Джафаров был едва ли не самым популярным полевым командиром таджикской оппозиции. И только Резвон мог составить конкуренцию Нурадину. Сообщение полевого командира потрясло лидера исламистов: штаб уничтожен, все люди во главе с начальником штаба погибли. Крепость, служившая резиденцией Нурадина, взорвана, на ее обломках найдены несколько трупов, которые принадлежали боевикам Махмуддина. В то же время сам Махмуддин на границе был разбит русскими пограничниками, в бою он погиб. Через надежный источник стало известно, что генерал Дустум недоволен фактом переговоров Нурадина с Раббани. Совет Фронта исламского освобождения требует возвращения лидера для решения сложившейся ситуации...
Ситуация складывалась парадоксально. Ведя переговоры с англичанами, Абдулхан терял время (наверняка среди полевых командиров уже начались разговоры о некомпетентности Нурадина). Но отложить переговоры и вернуться на границу без конкретных результатов этой поездки —значит вызвать новые обвинения. Сейчас нельзя было возвращаться и нельзя было не возвращаться.
«Сюжет, достойный мистера Вильяма Шекспира», — с грустной улыбкой подумал экс-мулла. Политическая борьба—самое грязное ремесло, здесь никогда нельзя добиться совершенства, нельзя расслабиться или отвлечься: тут же «доброжелатели» вцепятся в горло. Один намек на слабость — и тебя разорвут «шакалы» из твоего же окружения. Невольно Нурадин вспомнил своего начальника штаба и командира «непримиримых» Махмуддина. Они были большими друзьями, настоящими «воинами Аллаха», сколько раз их объединенные отряды выходили на границу и устраивали русским пограничникам «кровавое воскресенье». Идея объединения всех оппозиционных отрядов в единый исламский фронт стала призрачной, как пустынный мираж.
Необходимо было действовать, и как можно быстрое'. Рассчитывать на помощь извне не приходилось. Ни Дустум, ни тем более Раббани не станут его поддерживать. Английский эмиссар тоже не может служить какой-либо поддержкой (слишком долго тянется совещание в Лондоне). Но мир держится не на этих «трех столбах» — существуют и другие точки опоры.
Отойдя от окна, Нурадин сел в глубокое кресло и, подперев голову рукой, задумался.
«Если Великобритания со своими чопорными традициями и многовековой бюрократией будет бесконечно долго раздумывать, можно с этими же предложениями обратиться к США. Янки если почувствуют выгоду, то согласятся моментально. Другой вопрос, нужна ли ему, Нурадину, помощь Запада? Он ведь исламист, посланник Аллаха, зачем же ему помощь неверных, ведь по соседству достаточно мусульманских государств, и самые мощные из них Пакистан и Иран. Но выбирать надо одного покровителя. Политическая монополия не считается с затратами ради достижения конкретной цели. Кто же из двух? Пакистан алчно поглядывает на приграничные провинции своего южного соседа — Индии, да и в Афганистане существует достаточно значительная сила, поддерживаемая Пакистаном. Тут уже не до таджикской оппозиции. А вот Иран — мощное исламское государство, сбросившее с себя проамерикански настроенного шаха, выдержало и блокаду США, и войну с Ираком. А после поражения Саддама Хусейна в Кувейте претендует на роль государства номер один в регионе Центрального Востока».
В голове Юсуфа Нурадина возник текст речи, которая убедит его противников и укрепит веру в него у сторонников. В своих ораторских способностях бывший мулла нисколько не сомневался, недаром в недавние годы его преследовал КГБ. Поднявшись с кресла, Нурадин быстро вышел из своего кабинета. По лестнице спустился на первый этаж. Двое английских парашютистов, увидев высокопоставленного таджика, взяли оружие «на караул».
