— Когда это может произойти?
— Самое раннее — завтра, самое позднее дня через три.
Чечетов посмотрел на ободранные до кирпичной кладки стены, затем перевел взгляд на земляной пол, потом на коптящий узкий язычок огня от светильника и задумчиво спросил:
— В какой из машин обычно сидит Нурадин?
— В Кабул он приехал на «уазике», здесь Раббани подарил ему лимузин. Но на какой машине он поедет назад, да еще зная, что за ним началась охота, трудно сказать. Впрочем, я не гадалка, — подвел итог Хектим. — Это все? — наконец спросил он.
— Все, — подтвердил диверсант, быстрым движением он развязал руки Мансура, затем достал из кармана короткоствольный «Макаров», вытащил из рукоятки обойму. Протянул оружие полковнику. Тот, размяв руки, взял пистолет, привычным движением большого пальца снял его с предохранителя.
— Патрон в патроннике, — прежде чем выйти, произнес Чечетов, на что Хектим ничего не ответил...
Подполковник Валерий Бойко прилетел в Дубай под видом российского туриста. Вместе с ним прилетел один из «терминаторов». Молодой веселый парень спортивного типа ловко «вписался» в среду «челноков», летящих в Эмираты за товаром. Уже через полчаса после взлета пышнотелая блондинка угощала его коньяком и строила глазки. Время от времени подполковник приглядывал за партнером, но тот вел себя хоть и панибратски с «челноками», но в определенных рамках. В конце концов успокоившись, Бойко откинулся на спинку кресла и закрыл глаза, концентрируя мысли на задании. Впрочем, что задание — ясно как божий день: опознать и уничтожить. Другое дело, где это будет происходить? В Афганистане... В голове подполковника замелькали сюжеты еще недавней службы в ограниченном контингенте в ДРА.
«Говорят, что преступника тянет на место преступления, — подумал Бойко и тут же про себя чертыхнулся. — Какие мы преступники? Совсем голову задурили. Чинуши как при коммунистах на воровские деньги жировали, так и при демократах жируют, только расценки теперь другие. Если раньше из кабинета он с пафосом бросал: «Я тебя туда не посылал», то теперь с высокой трибуны можно бросить: «Преступники...» и тому подобное. А тебя, сука, туда засунуть, чтобы «мирное население» тебе в спину стреляло, тебе выжигали глаза и вырывали язык. Как бы тогда запели эти праведники. Афганистан — это не место преступления, это территория памяти. Место, где прошла часть жизни, где узнали, что такое боль, страх, унижение, предательство. Где проявились истинные качества человека».
Чувствуя, как в нем закипает ярость, Бойко открыл глаза и, повернувшись, поискал взглядом своего попутчика. Его нигде не было.
«Этого еще не хватало», — тревожная мысль кольнула сердце подполковника.
Но через несколько минут в проходе салона самолета появилась пышнотелая блондинка, а за ней шествовал «терминатор». Оба раскрасневшиеся, с блестящими глазами.
«Кобель», — снова чертыхнулся Бойко, мысленно одобряя решение командования перетасовать «фантомов» с «терминаторами». Но, с другой стороны, жизнерадостность бойца ему импонировала, на такого всегда можно положиться.
Авиалайнер Аэрофлота прибыл в Дубай точно по графику. Русские «челноки» здесь желанные гости, еще бы, с их появлением оборот мелкого бизнеса увеличился едва ли не втрое. Пограничный контроль туристы и «челноки» прошли быстро, смуглолицые парни в облегченной форме, сверив фотографии с подлинниками, доброжелательно улыбались, ставя печати в паспорта.
Дождавшись, когда все пассажиры Аэрофлота покинули здание аэропорта, Валерий и Алексей (это все, что было известно подполковнику о напарнике) прошли в зал камер хранения. Взяв документы «терминатора», Бойко подошел к условленной ячейке, набрал код и не спеша отпер дверь. Внутри камеры хранения лежали два синих паспорта с государственными гербами Ливана и Колумбии. В каждый паспорт был вложен длинный авиационный билет желтого цвета. Забрав документы, подполковник положил на их место паспорта, по которым они сюда прилетели, и закрыл ячейку.
Через несколько минут двое спецназовцев сидели в небольшом тихом баре, попивая густой ароматный кофе. Оставив себе паспорт гражданина Ливана, Бойко незаметно сунул Алексею колумбийский паспорт. Небрежно спрятав его во внутренний карман пиджака, «терминатор» достал пачку «Мальборо» и закурил. Подполковник взглянул на циферблат наручных часов, до посадки на самолет авиакомпании «Пан Ам» оставалось три часа, до смены пограничного контроля два. Спешить было некуда. Бойко подозвал официанта и заказал еще чашечку кофе...
Ответ директора СВР на рапорт генерал-лейтенанта Прокопенко был получен через двое суток. В тонкой пластиковой папке лежало несколько листов машинописного текста, ответы отделов Западной Европы и США, в которых сообщалось о проведении английской разведкой операции «Багира». Конечная цель операции — привести к власти таджикских исламистов, чтобы впоследствии иметь политико-экономическое влияние на весь регион Среднего Востока. Сообщение из США было примерно такого же плана, с той лишь разницей, что ЦРУ проводило операцию «Шер-хан» как контрмеру против их английских коллег. Но конечная цель янки была идентична.
На третьем листке сообщалось об экстренных маневрах английских ВМФ в Аравийском море. Чувствовалась в этих действиях какая-то нервозность, настоящая военная истерия. Четвертый лист содержал несколько строчек: вывод экспертов аналитического отдела и резолюция директора Службы внешней разведки. Прокопенко из ранее прочитанного мог сделать вывод не хуже экспертов, но все же он его прочел. Суть сводилась к тому, что «закулисные» противоречия союзников по НАТО достигли крайней точки, и теперь возможна вооруженная развязка.
Резолюция директора СВР была написана красными чернилами, ровным каллиграфическим почерком:
«В связи со сложившейся ситуацией настаиваю на дополнительных мерах подготовки операции и анализе последствий. Рекомендую «Контрольный выстрел» отложить до более благоприятного момента».
И в конце размашистая директорская подпись, дата.
Генерал Прокопенко нервно бросил листок на стол, резко поднялся со стула и подошел к окну. На узкой дорожке березовой аллеи пожилой дворник собирал опавшие листья в большую кучу, чтобы потом их сжечь.
«Да, настоящая демократия, — подумал Прокопенко, — если сам шеф не приказывает, а рекомендует воздержаться. То есть дает право выбора. Поступай, как сочтешь нужным, но... провалишь дело — пеняй на себя. Хотя провалить дело —это полбеды, страшнее будет, если выяснится, что, кроме англичан и американцев, мы тоже руки туда запустили. С некоторых пор для нас это непозволительная роскошь. В этом случае мне даже место дворника не светит. А то и того хуже». Вернувшись к столу, Артур Васильевич опять прочел резолюцию директора «дополнительные меры подготовки».
«Как же, — подумал генерал, — операция запущена, люди уже на маршрутах, через два дня будет «финишная прямая». А тут — дополнительные меры подготовки, что еще можно сделать? Задействовать дополнительных координаторов, еще исполнителей? Но увеличение числа задействованных людей пропорционально увеличивает вероятность рассекречивания операции. Посоветоваться с военными? А чем они смогут мне помочь? Либо отменить операцию, либо... Получается по Булгакову: «Поздно, Аннушка разлила масло». Что же, придется понадеяться на удачу и правильный расчет операции».
