Повернувшись к своему секретарю, министр иностранных дел произнес:
— Срочно свяжите меня с премьер-министром...
Утро началось с прочесывания кварталов Кабула. Толпа вооруженных моджахедов, выполняя приказ министра обороны, искала похищенного советника президента Раббани. Вслух никто не говорил, что полковник Хектим изменник, но между собой нет-нет да и вспоминали солдаты ИОА, что бывший хадовский полковник хотел передать дело Исламского общества Афганистана другому бывшему «красному» генералу, Дустуму, который защищает узбеков и других инородцев.
Обыскивая дома, моджахеды надолго задерживались в чайханах, лавках, духанах, квартирах, занятых обывателями, каждый раз находя для себя что-то интересное. И в то же время руины, пожарища осматривались бегло и поверхностно. Да и что там было искать, все уже растащили другие. В районе бывшей военной комендатуры с полсотни небритых, грязных вояк вяло прошлись по улице, кое-где заглянули в вывороченные глазницы оконных проемов. Но не найдя ничего подозрительного, не спеша удалились.
Когда последний «дух» исчез за углом, Волин с шумом выдохнул, ставя автомат на предохранитель.
— Пронесло, — хмыкнул Ковалев, скручивая со ствола «стечкина» черный цилиндр глушителя.
— Повезло.
— Неизвестно, кому еще повезло, — усмехнулся капитан.
Если бы моджахеды обнаружили что-то подозрительное, их пришлось бы ликвидировать. Чечетов рассеял группу по всему кварталу так, чтобы в случае чего никого не выпустить отсюда.
Пока диверсанты возвращались из своих укрытий, майор Чечетов сидел в глухой комнате со связанным по рукам и ногам Хектимом. В рот полковнику был забит тугой кляп, а глаза затянуты широким брезентовым ремнем, чтобы не испортить советнику сюрприз.
В дверном проеме появилось продолговатое лицо Зульфибаева, прапорщик широко улыбнулся и показал поднятый вверх большой палец Майор, поднявшись, шепнул ему на ухо:
— Пусть Ким подготовит свои причиндалы, на всякий случай.
Тот кивнул и исчез за стеной, Чечетов подошел к пленнику, развязал сперва ноги, затем произнес на дари:
— Сейчас я тебе освобожу рот. Если закричишь, перережу горло. Понял?
Хектим послушно кивнул, майор вытащил из его рта кляп, затем, ослабив ремень, стянул его с лица полковника. Сам сел напротив.
Прошло несколько минут, прежде чем советник привык к освещению от самодельной коптилки и смог рассмотреть сидящего напротив. А когда рассмотрел, от неожиданности отпрянул и, если бы не стена за спиной, упал бы.
— Владимир, — произнес Хектим, все еще не веря, что встреча с бывшим военным советником все-таки состоялась (вот и не верь после этого в предчувствия).
— Да, Мансур, это я, — подтвердил Чечетов.
— Но почему ты здесь? — стараясь унять дрожь, спросил Хектим.
— Служба у меня такая.
Полковник хотел возмутиться, сказать о нарушении границы, о нарушении прав человека, что-то добавить о статусе военнопленного. Но спохватился. Какие законы, какие права. Для человека, сидящего перед ним, был один закон — поставленная задача. И право одно: любым способом ее выполнить.
— Что ты хочешь? — наконец спросил Хектим.
— Только один вопрос. Когда Абдулхан Нурадин покинет английскую резиденцию?
— Значит, охота идет все-таки на Нурадина, — тихо произнес афганец. Только сейчас до него дошло, какую он допустил ошибку. Стратегическую ошибку: «поставил не на ту лошадь», как говорят англичане. Считал, что мишенью для спецназа может быть кто угодно, от западных шпионов до президента Раббани, только не Абдулхан, он ведь был крайне доступен (у самой границы). И вот где разгадка уничтожения штаба таджиков, просто Нурадин немного раньше уехал в Кабул, и это спасло ему жизнь. Но именно это может стоить жизни ему, Мансуру Хектиму.
«Нет, должен же быть какой-то выход?» — Мозг опытного контрразведчика напрягся в поисках варианта спасения, наконец он произнес:
— А что я с этого буду иметь?
— Честно? — усмехнулся Чечетов.
— Честно.
— Ты умрешь легко и мгновенно.
От этой искренности Хектима аж передернуло, едва не заикаясь, он спросил:
— Но почему?
— Оставлять тебя в живых, Мансур, себе дороже, — последовал лаконичный ответ. Теперь все встало на свои места; веры предавшему никогда не будет. Изменивший единожды становится изгоем, «прокаженным», как для своих бывших товарищей, так и для новых, которые этого никогда не забудут и будут ждать его первой ошибки, чтобы расправиться в назидание другим предателям. Вот почему отказался от сотрудничества мятежный генерал Дустум. И по этой же причине Чечетов его не оставит в живых.
— А если я не скажу? — все еще цепляясь за жизнь, спросил Хектим.
— Мансур, — улыбаясь, произнес майор и, как бы журя неподготовленного ученика, покачал головой, — у нас достаточно способов заставить тебя говорить, даже не применяя физического воздействия. Ты ведь это хорошо знаешь? Или не веришь на слово?
— Верю, — понуро произнес пленный. Ему было известно свойство химического вещества, которое в контрразведке называли «сыворотка правды», или «правдодел». Но жить так хотелось
— Отпусти меня, Чечетов, — почти скуля, произнес он, — в Кабуле, кроме Нурадина, есть еще американец Фишер, англичанин Д’Олэнторн, они там со своими командос не могут поделить таджиков. А резиденцию охраняет полк моего брата. Стоит мне только шепнуть одно слово — и их всех вырежут. А хочешь, Сулейман поднимет в городе восстание со своим полком, а тем временем я проведу твоих людей в президентский дворец, там Раббани, Ахмад Шах и другие полевые командиры. Какие мишени, а?
— Заманчивое предложение, — усмехнулся Чечетов, затем его лицо стало серьезным, и он твердо проговорил: — Нет, наша цель — Нурадин.
Потом добавил бессмертную фразу:
— Торг здесь неуместен.
Голова бывшего полковника афганской госбезопасности, бывшего президентского советника, бывшего наемника западных спецслужб и бывшего влиятельного чиновника Кабула безвольно упала на грудь. Сейчас до него дошло, что торга действительно не будет. И теперь у него оставался выбор, как умереть. Выдержав минутную паузу, Мансур поднял голову и, посмотрев прямо в глаза Чечетову, сказал:
— Если я тебе все расскажу, ты развяжешь мне руки и позволишь самому застрелиться.
— Как скажешь, — майор пожал плечами.
— Что вас конкретно интересует?
— Когда Нурадин покинет резиденцию? Желательно конкретную дату.
— Даты конкретной нет, переговоры зашли в тупик. Нурадин хочет содрать с англичан семь шкур, а они сопротивляются. Но когда до муллы дойдет весть о разгроме штаба, о брожениях среди полевых командиров и в лагерях беженцев, то он наверняка все бросит и отправится обратно к границе.
