Волин занял позицию у разбитого окна на пятом этаже полуразрушенного дома, в выгоревшей небольшой квартире. Отсюда открывался вид на улицу, ведущую к резиденции английского эмиссара. Именно здесь решили устроить засаду на Нурадина.
Расчехлив оптический прицел на автомате, до недавнего времени принадлежавшем многоборцу Иванникову, капитан привинтил к стволу черный глушитель, достал из подсумка магазин из пластика. Он был снаряжен специальными дозвуковыми патронами, предназначенными для бесшумной стрельбы.
Рядом с Волиным расположился Лебедев, у ног мичмана лежало пять труб одноразовых гранатометов. Жуя окурок самокрутки, Михалыч что-то мурлыкал себе под нос, разглядывая в бинокль улицу. У ближайшего поворота крутилась невысокая фигура в длинном заштопанном халате и старом тюрбане. Это был старший лейтенант Ким, его задача была просигналить, когда машины с Нурадином и охраной направятся в английскую резиденцию.
На крыше дома через дорогу расположился Ковалев со снайперской винтовкой Драгунова и пулеметный расчет — Зиновьев и Скалий. По расчетам диверсантов, плотность огня будет достаточной, чтобы смести всех боевиков вместе с их вожаком. Задача Чечетова, Зульфибаева и Кима будет еще сложнее: если Нурадин уцелеет от огня снайперов с верхних этажей, то довести дело до конца придется им стрельбой в упор. А затем прикрыть отход группы.
Волин упер приклад в плечо и прильнул к резиновой прокладке оптического прицела. В перекрестии прицела появилась фигура Кима. Кореец изображал из себя придурковатого нищего, то и дело цепляясь к проходящим афганцам. Кто-то от него шарахался, кто-то протягивал нищему мелкие монеты. Но основная масса его просто отталкивала и шла дальше. Пока все было без изменений. Лебедев выплюнул потухший окурок и запустил руку под рубаху, со скрипом почесал грудь.
— Эх, сейчас бы в баньку да попариться с веничком в парной. А потом пивка свежего. У-ух, лафа, — горестно вздохнул мичман.
— Приготовиться, — услышал капитан сдавленный хриплый голос Лебедева.
Игорь снова припал к окуляру оптического прицела. Ким, бросив под ноги себе тюрбан, сел на мостовую по-турецки, поджав ноги, — это условный сигнал. Волин поднял вверх левую руку с растопыренными пальцами, знак для стрелков на соседней крыше. Шмыгнув носом, Лебедев взялся за гранатомет. От возбуждения ладони вспотели, и гладкая труба «вайпера» скользила в руках.
«Ну вот и начинается настоящее дело для настоящих мужчин».
Первыми появились афганские конники из торжественного эскорта. Откормленные скакуны громко стучали подковами о булыжник мостовой. В кожаных седлах, отделанных позолотой, покачиваясь, сидели могучие бородатые моджахеды. Все как на подбор в добротных, начищенных до блеска сапогах, в голенища которых были заправлены серые хлопчатобумажные шаровары. Из-за пояса каждого выглядывали инкрустированные ножны кинжалов. Поверх национальных рубах проглядывали брезентовые ремни автоматов. Лица всадников были угрюмы и сосредоточенны.
«Да, суровые мужики», — мысленно отметил Волин, ловя в перекрестие прицела скуластое лицо уже немолодого моджахеда в замыкающей паре всадников.
Вслед за конным эскортом появился рычащий «УАЗ», кузов машины был затянут брезентовым тентом.
— А вот и наш голубь пожаловал, — буркнул мичман, зажмуривая левый глаз и прилаживая на плечо гранатомет.
Вслед за «УАЗом» из-за угла выкатился черный лакированный лимузин с темными стеклами и национальными флагами Афганистана, прикрепленными к хромированному радиатору. Вслед за первым «Роллс-Ройсом» появился брат-близнец с флагами исламистов Таджикистана.
— Ебит ангидрид, — непонятно выругался мичман, цель даже не раздваивалась, растраивалась. Иди теперь разбери, где сидит этот Нурадин, по какой из машин сосредоточить огонь.
Перекрестие прицела Волина заметалось по лобовым стеклам, выискивая лицо приговоренного Нурадина, но его не было видно.
«Черт, черт, мать твою, зараза», — покусывая губу, проклинал все на свете Игорь, будучи на волосок от смерти, он не ощущал страха от этого. Сейчас его страшила мысль, что смерть окажется бессмысленной, они погибнут, так и не выполнив задания. Все напрасно. Указательный палец лег на спусковой крючок. Неожиданно над торжественной процессией пронесся душераздирающий крик. Волин навел оптический прицел на источник этого звука.
Кричал Ким, старший лейтенант, подражая безумному, прыгал и громко кричал, взмахивая руками. Через призму увеличения было хорошо видно, что во вроде бы хаотичных движениях проявляется несколько раз одно и то же — перекрещенные руки. Всегда и везде крест обозначает либо запрет, либо окончание. Ким давал знак, что операция отменена.
— Отставить, Михал Михалыч, — скомандовал Волин, убирая от лица оптический прицел.
Вскинув руку со сжатыми в кулак пальцами, капитан отменил готовность стрелков на соседнем доме. Теперь оставалось ждать разъяснений от Чечетова. Вслед за лимузинами потянулись обшарпанные «Тойоты» с таджикскими боевиками, затем загрохотал могучий «Урал», за ним, натужно ревя моторами, ползли броневики, обдавая улицу черными клубами выхлопных газов. Постепенно улица опустела, и уже через несколько минут по дороге двинулись дехкане, тронулся незамысловатый городской транспорт.
— Покурить, что ли? — сам себя спросил Лебедев. Постучав себя по карманам, он достал кисет и начал его развязывать. Вытащив листок бумаги, обратился к Волину: — Курить будешь, капитан?
— Не до курева сейчас мне, Михал Михалыч, — признался Игорь. Пальцы его мелко дрожали, сказалось нервное напряжение и приличная порция адреналина в крови.
— А я покурю, — буркнул Лебедев, склеивая самокрутку.
В дверном проеме появился майор Чечетов, одетый в трофейный халат и грязный тюрбан, из-под распахнутого халата выглядывал тонкий ствол «М-16». Подмигнув Волину, майор весело произнес:
— Привет погорельцам. Михалыч, оставь покурить.
— Угу, — промычал тот.
— Что случилось? — спросил Волин, пряча руки в карманы штанов.
— Сам не видел? — с усмешкой прищурил глаза Чечетов. —Ладно, зови, капитан, остальных, —уже серьезно произнес майор. — Будем снова собирать военный совет, думу думать. Новую доктрину придется вырабатывать. Что-то у нас все не «тип-топ».
Капитан, повернувшись к окну, призывно взмахнул рукой в сторону крыши соседнего дома. Стрелки начали спускаться. Прошло еще около четверти часа, прежде чем в выгоревшую квартиру вошли Игорь Ковалев и двое спортсменов.
— Скалий, постереги лестницу, пока будем совещаться, — сказал майор. Василий взял автомат Лебедева и направился в коридор.
Взяв у мичмана окурок самокрутки, Чечетов глубоко затянулся, затем, выпустив клуб табачного дыма и смачно сплюнув, заговорил:
— Случилось вот что, друзья мои. Как говорят локаторщики, «засветка разделилась». Вы видели, что вместо одного нурадиновского «уазика» было три машины, в которых он мог находиться. Кроме того, среди толпы разнесся слух, что сопровождает таджика сам Ахмад Шах.
