— Уходим, — по-русски крикнул старший, диверсанты один за другим скатились в лестничный проем. На первом этаже остальные члены добросовестно вели огонь из своих автоматов. В помещении стоял удушливый кислый запах порохового дыма, под ногами катались отстреленные гильзы.
— Пора, — сказал старший, обращаясь к высокому худому парню, тот кивнул. Подбежав к дальней стене, укрепил в центре ее небольшой прибор, размером со среднюю книжку. Щелкнув тумблером, он едва успел отскочить. Грохнуло, все нижнее помещение заволокло пылью сухой глины, основного строительного материала в Афганистане. Многие диверсанты несмотря на то, что их лица были прикрыты, начали чихать. Но зато образовался пролом на пол-стены. Прикрывая друг друга, спецназовцы проскальзывали в пролом и оказывались на соседней улице, а там, перемахнув через невысокую каменную ограду, можно было считать, что оторвались.
— Отставить, — донесся командный бас розовощекого подполковника из оперативного отдела ГРУ, возле него стояли трое операторов с видеокамерами. Все четверо были одеты в гражданскую одежду с неряшливой безвкусицей творцов кино.
Создание макета кабульского квартала на территории разведбата Тульской десантной дивизии требовало весьма убедительной легенды. Офицерам дивизии было объявлено, что будет сниматься коммерческая картина — боевик. Никто не удивился, рынок уже докатился и сюда, к любимице верховных главнокомандующих, «придворной» дивизии ВДВ.
— Ну что же, отлично. Еще один зачет сдали, операторы все зафиксировали. Теперь дело за начальством, — улыбаясь, проговорил подполковник, достав из пиджака пачку сигарет, и, открыв ее, протянул диверсантам. — Курите, отдыхайте, ребята.
Старший группы снял с лица тряпичное забрало и облегченно вздохнул. На представителя штаба смотрели черные как смоль, слегка раскосые глаза татарского башибузука, афганский «прикид» как нельзя лучше шел к его заросшему щетиной худому лицу. Он улыбнулся и вытащил сигарету из пачки.
Поздно вечером в секретной комнате штаба сидели двое —генерал Талащицкий и розовощекий подполковник (спецназовец знал в лицо офицера по личным поручениям генерал-лейтенанта Журавлева, но как того зовут, понятия не имел, а за работой не было времени для знакомства. Сроки поджимали). Перед военными стоял большой телевизор с подключенным к нему видеомагнитофоном. На экране телевизора пропало изображение, были лишь сероголубые полосы.
— Итак, — генерал включил свет и посмотрел на офицера, —сколько они прошли тестов?
— За пять дней пятнадцать тестов. По три в день. Мы пытались смоделировать любые возможные ситуации..
— И как?
— Отлично. Все стреляют без промаха, умеют пользоваться взрывчаткой, холодным оружием и приемами рукопашного боя. Прекрасно адаптировались в новом коллективе, работают командой как единый организм.
— Оценка? — спросил Талащицкий, почесывая рукой бритый затылок.
— Отлично. Группа готова к выполнению задания в любую минуту.
Генерал-майор повернулся на вращающемся кресле вправо, там был установлен компьютер. Возле темного экрана монитора лежали две стопки дискет, по четыре в каждой. Левая стопка содержала информацию о «призраках» Гамбарова, в правой хранились сведения о «терминаторах» ГРУ. Талащицкий взял правую стопку, на верхней карандашом была едва видна надпись «Куба», на следующей «ЗГВ», «Калининград», «Североморск», и больше ничего, но генерал знал все о «терминаторах». Сам командующий спецназа, выходец из «черных дьяволов», стратегический резерв диверсионных сил растил и пестовал из перспективных офицеров морской пехоты.
С российской военной базы на Кубе был вызван капитан, офицер особой оперативной группы ГРУ. Кроме отличных военных знаний, он владел в совершенстве английским и испанским, мог говорить по-португальски. Следующим был старший лейтенант из Западной группы войск, до развала СССР служил в спецназе Закарпатского военного округа. После развала Союза и краха армии старлей перевелся в ЗГВ в армейскую группу «первого броска». Десантно-штурмовая бригада «красные дьяволы», как ее в страхе называли на Западе, должна была первой пересечь границу ФРГ, захватив мосты, туннели, разгромить штабы и узлы связи, ликвидировать высших должностных чинов НАТО. Старший лейтенант говорил без акцента по-немецки и по-французски, также знал славянские языки. Еще один старший лейтенант из Калининградской ударной армейской группы был адаптирован к странам Скандинавии. До этого служил на Северном Кавказе, имел спортивный разряд по альпинизму (что очень даже неплохо в предстоящей операции).
Третий — старший лейтенант, служил в разведбатальо-не морской пехоты Северного флота. Этот кандидат специально был подготовлен для Средиземноморского отряда советских военных кораблей. Он знал английский язык, к тому же мог изъясняться на фарси и дари. Знал обычаи Востока, особенно региона Суэцкого канала.
Все кандидаты для новой операции были тщательно проверены, их лояльность ни у кого не вызывала сомнения. «Терминаторы» не голливудская выдумка, а бывшая действительность Советской Армии. «Реликтовые» экземпляры, «продукт» еще недавней военной доктрины: «Малой кровью, на чужой территории».
«Ну что же, пора и их задействовать, — подумал с сожалением генерал, когда-то и он активно принимал участие в разработке этой доктрины, теперь уже никому не нужной. — Обидно. Через какое-то время к этому снова вернутся, но уже не останется и следа от «терминаторов» и от тех, кто их готовил. Придется все начинать сначала».
— Значит, подполковник, так, — произнес генерал, — дискеты, видеозаписи и план операции завтра отправляем самолетом в Москву, я тоже туда лечу. Вы забираете группу и отправляетесь вслед за мной. Думаю, в ближайшее время события начнут развиваться более активно. Ясно?
— Так точно, — подполковник вскочил со своего кресла.
— Выполняйте.
— Есть, — офицер по особым поручениям стал собирать видеоматериалы, дискеты.
В Москве противостояние двух ветвей власти перешло в новую стадию. По призыву отстраненного вице-президента толпы сторонников Верховного Совета захватили здание мэрии и готовились к штурму телецентра Останкино. Выжидание одной из сторон расценивалось другой как слабость, что подталкивало ее к более решительным действиям. В воздухе витал запах крови. Всему наступает конец, уже прогревали двигатели танков в Таманской дивизии, БТРы «дзержинцев» неслись через город к телецентру на помощь осажденным бойцам «Витязя». Из Рязани, Тулы, Костромы с ревом двигалась бронетехника десантников. Полки «придворной» дивизии снова вышли в поход на Москву...
Реакция тори на «Люксембургское обсуждение» была почти мгновенной. За сутки до встречи их эмиссара с таджикским лидером оппозиции в Кабульский аэропорт прилетел пузатый воздушный транспорт «Геркулес» английских ВВС, привез гуманитарную помощь. Едва серая громада самолета замерла на стоянке, как к нему устремилась толпа дехкан в рваных одеждах, изношенной, истоптанной самодельной обуви. Они ждали, когда опустится хвостовая аппарель, громко галдя вокруг толстобрюхого монстра. Но самолет стоял неподвижно, как статуя, пока не подъехали представители Красного Креста и личный поверенный президента Афганистана в сопровождении многочисленной вооруженной охраны. После короткого диалога между командиром самолета и встречающими официальными лицами наконец опустилась хвостовая аппарель, началась выгрузка. Под строгим присмотром солдат Исламского общества Афганистана нищие тащили на себе тюки, ящики, громадные мешки с поношенными вещами европейцев.
