— Спутники, конечно, вещь хорошая и полезная, но есть один нюанс. В глобальном военном конфликте, таком, как, скажем, Третья мировая война, в первую очередь будут уничтожаться спутники, и без разницы — шпионы они или связи и навигации. В течение нескольких часов космос превратится в гигантскую свалку, и вот тогда понадобятся наши радиомаяки.
Волин осмотрел результаты совместной работы, тонкая черная антенна не была заметна на фоне леса. Ее можно было разглядеть разве что с полуметра. Повесив автомат на шею, Игорь бросил короткое:
— Вперед.
И снова изнурительный марш-бросок, когда бежишь — и все сливается: деревья, кусты, трава, небо. Только гул крови в висках с каждым шагом отдается в ушах уханьем, подобно паровому молоту.
— Зачем же так спешить? — пробует на ходу проговорить Иванов, — таймер только через полчаса включит радиостанцию, да еще пока ее запеленгуют. Мы уйдем слишком далеко.
— Ты, сынок, еще не знаешь генерала Хряща, — в тон ему отвечает Волин, — Сергей Сергеевич большой мастер «невода», не одну сотню групп спецназа накрыл.
— Ну хорошо, — не сдается Иванов, пытаясь доказать своему командиру, что он тоже не дурак, два года в спецназе не зря провел, — зачем же мы бежим на восток, когда группу Завада повел на запад?
— Дурачок, — усмехается ему в ответ по-отечески капитан, — вэвэшники обязательно собак пустят по нашему следу, а ты их хочешь прямехонько на группу вывести. Поднажми, диверсант.
Волин устремляется вперед, Иванов тоже увеличивает шаг, бежит из последних сил. Бежит, проклиная все на свете. Бежит до кровавых кругов перед глазами, до кинжальной боли в печени, когда раскрытым ртом пытаешься схватить хотя бы глоток воздуха. Сколько такой бег длится— десять минут, полчаса, час, сутки, а, может, вечность? Проскочат этот подлесок, а дальше тайга — шанс уйти от погони. С одной стороны подлеска большое ровное поле, но ничем не засеянное — видно, колхоз оставил его под пары. А с другой стороны большак, широкая грунтовая дорога. И все-таки они достигли тайги. Гул подлетающих вертолетов застал их, когда уже подлесок остался за спиной. Услышав до боли знакомый звук, Волин толкнул подчиненного в плечо, Иванов рухнул в куст дикой малины, не подавая признаков жизни. Игорь упал рядом с ним и теперь издалека мог видеть действия ПДЧ и внутренних войск. Над полем зависла пятерка «Ми-8», винтокрылые зелено-коричневые стрекозы медленно опускались к земле. Едва их шасси коснулись поля, на землю горохом посыпались бойцы в общевойсковых зеленых с белыми пятнами комбинезонах. Укороченные «Калашниковы» в их руках казались игрушечными. Подняв шлейф бурой пыли, по большаку мчались шесть БТРов, Волин даже без бинокля видел красные погоны внутренних войск у солдат, сидящих на броне. Начинался знаменитый «невод» грозы диверсантов генерала Хряща. Игорь облегченно вздохнул, они успели проскочить...
Встреча представителей конкурирующих спецслужб, как и следовало ожидать, состоялась на нейтральной территории. По договоренности руководителей ГРУ и СВР их представители встретились в здании Министерства иностранных дел. Генерал-лейтенант Прокопенко Артур Васильевич был импозантным мужчиной. Выше среднего роста, стройная, но уже полнеющая фигура, гладкое лицо с умными, глубоко посаженными глазами, прямой нос и тонкие губы создавали образ щепетильного человека, но это было лишь маской. Впрочем, как и кабинет в МИДе. На встречу с Прокопенко от военной разведки прибыли двое: начальник оперативного отдела ГРУ, генерал-лейтенант Журавлев Андрей Андреевич, занявший этот пост два года назад, до этого он был военным атташе в Ираке и считался тогда чуть ли не личным другом Саддама Хусейна. И генерал-майор Талащицкий Владимир Иванович, начальник частей спецназа ГРУ, двухметровый детина с руками до колен и гладко выбритым черепом. Прошел карьеру от «взводного Ваньки» в морской пехоте до преподавателя курса Академии разведки Генштаба, где под его руководством было написано много «закрытых» трудов по применению спецназа в различных ситуациях современной войны. Впоследствии генерал был отозван на практическую работу.
Все трое были одеты в дорогие, хорошо подогнанные костюмы. В отличие от Прокопенко, который в костюме был похож на сотню других чиновников министерства, Журавлев и Талащицкий отличались военной подтянутостью и прямым шагом. Военных разведчиков генерал от внешней разведки принимал не в кабинете, а в небольшой, уютно обставленной комнате отдыха. После обмена рукопожатия -ми Артур Васильевич предложил садиться, указав на глубокие кожаные кресла, стоящие вокруг круглого журнального столика на гнутых бронзовых ножках. Столик был заставлен бутылками с различными напитками от «Боржоми» до французских коньяков.
— Может, что-нибудь выпьете? — спросил Прокопенко, стараясь выглядеть хлебосольным хозяином.
— Натрескиваться с утра пошло, — прогудел сиплым басом Талащицкий, — может, сразу к делу перейдем?
— К делу так к делу, — без особого энтузиазма произнес Артур Васильевич и достал из сейфа, вмурованного в стену возле столика, пачку документов. Несколько листов машинописного текста, кипу фотографий. Протянув документы военным, Прокопенко начал свое повествование:
— Для вас не секрет ситуация в Таджикистане. Перестройка, демократия и независимость вылились там в гражданскую войну. И замешаны в ней не только таджики, но и афганцы, и русские, а теперь уже и западные державы.
Журавлев с любопытством разглядывал фотографии Фишера и Д'Олэнторна. В свое время военная разведка вела настоящую охоту за этими «рыцарями плаща и кинжала», но тем удавалось улизнуть. И вот они снова появились.
— И что на этот раз замышляет против вас эта пара? — спросил Журавлев, передавая фотографии разведчиков Талащицкому.
— Когда оппозиция непримиримых в Душанбе была разгромлена, остатки ее отошли за Пяндж, на афганскую сторону. При поддержке афганских моджахедов оппозиция стала совершать налеты на наши погранзаставы, на военные колонны. Но с возобновлением гражданской войны в самом Афганистане душманам стало не до проблем таджикской оппозиции. Война на границе постепенно стала затихать. Но свято место пусто не бывает. В Исламабад прилетел сэр Чарльз Мортимер Д’Олэнторн — профессор-востоковед из Лондона. И как нам удалось узнать, Интеллидженс сервис хочет сделать ставку на лидера таджикских оппозиционеров Нурадина. Естественно, оппозиция получит финансовую и военную помощь, а Лондон в случае их победы еще одну сферу влияния.
— Как вам удалось это узнать? — спросил Журавлев.
— Наши аналитики считают, что Д’Олэнторна специально подставил Фишер.
— Зачем же это ему надо?
— Интеллидженс сервис первая «застолбила золотоносную жилу», в Лэнгли недовольны таким поворотом.
— А кто такой этот Нурадин? — спросил Журавлев, рассматривая новую фотографию. На ней изображен был еще нестарый таджик. Красивое лицо, нижняя часть закрыта черной густой бородой, на голове берете непонятной эмблемой, в руках ручной пулемет.
— Бывший мулла, — нехотя произнес Прокопенко, — помешанный на мусульманском фундаментализме. В восемьдесят третьем году был арестован, два года находился под следствием, потом переведен в психбольницу, где просидел до восемьдесят девятого года. На волне национализма стал лидером одного из движений, активный участник боев в Душанбе. Обладает живым умом с нестандартным мышлением. Пользуется большим авторитетом как среди полевых командиров-таджиков, так и среди лидеров моджахедов и даже самого президента Раббани. С английской помощью наверняка расширится круг его сторонников как на Востоке, так и на Западе. Наши аналитики считают, что при таких условиях самое большее через год Абдулхан Юсуф Нурадин станет единственным лидером, способным объединить разрозненные группировки оппозиционеров. Что, естественно, приведет к эскалации боевых действий на границе и в самом Таджикистане, с последующей потерей этой страны для содружества.
