— Какое подразделение?
— Я же сказал, нужны твои азиаты. А чтобы время сократить, ты продемонстрируй мне группу кандидатов. Хочу посмотреть, что они смогут.
— Владимир Иванович, прохождение штурмовой полосы у нас с обязательными стрельбами. Чем вооружить бойцов?
— Если мне выбирать, — хитро прищурил глаза генерал, — то остановлю выбор на тяжелом автомате и пистолете «гюрза». Справятся или надо что-то одно?
— Справятся, — уверенно произнес Гамбаров, выходя из оружейки...
...Старший лейтенант Ким, быстро орудуя финкой, нарезал толстыми кусками вяленое мясо, уже изрядно зачерствевшие лепешки, разложил недавно купленную на базаре зелень и овощи, рядом поставил мятую, обтертую до белизны флягу, после чего доложил:
— Готово, товарищ майор.
Чечетов оторвался от разговора с Волиным и произнес:
— Ладно, потом договорим. Пока давайте поедим.
Вокруг разложенной на бумаге еды сели спецназовцы: Волин, Чечетов, Ким, Зульфибаев, Лебедев, Ковалев. Зиновьев и Скалий по-прежнему стерегли подходы к дому. Зазвенела посуда: алюминиевые и стальные кружки с черными пятнами отбитой эмали, афганские пиалы с чеканкой.
— Лей сразу. Чтобы за один раз, — сказал майор, протягивая флягу старшему в группе мичману Лебедеву.
Конопатая рука, поросшая золотой растительностью, привычным жестом стала разливать по посудинам прозрачную жидкость.
— Михал Михалыч, не забудь про пайку часовых, они тоже люди, — деловито заметил Ковалев.
— Не бзди, салага, все учтено, — беззлобно парировал мичман.
Лебедев закрутил крышку и отложил флягу, в ней еще булькала жидкость. Подняв свою кружку, майор тихо произнес:
— Это чистый спирт, кому надо, может развести. Пьем один раз и за встречу, и чтобы помянуть погибших. Кто останется жив и вернется назад, устроит поминки по полной программе, а сейчас главное —задание.
Сделав выдох, майор влил в рот содержимое своей кружки, подождал немного, и принялся за еду. Все последовали примеру командира. Выпитый спирт огнем разлился по желудку капитана, и горячая волна бросилась в голову. Через несколько минут офицер с трудом мог жевать мясо, глаза его смыкались, сознание то и дело пропадало, погружая мозг в забытье. Сказались долгие переходы, физические и психические нагрузки в боевой обстановке, нервное напряжение последних часов.
Уничтожение заставы на подъезде к городу сторонники президента Раббани оценили как новый штурм генерала Дустума. Были приведены в боевую готовность артиллерийские части, к центру стягивались пехота и немногочисленные танковые группы. Город бурлил в ожидании новых разрушительных боев. Остаткам группы Волина едва не пришлось вступить в бой с отрядом моджахедов, занявших подходы к комендатуре. И неизвестно, чем бы все это закончилось, не окажись случайно рядом Зульфибаева. Прапорщик шел на базар узнать последние новости. Позже удалось выяснить причину всей этой катавасии. Сложив воедино все факты, Чечетов задумчиво произнес:
— Да, знай мы сейчас, где находится Нурадин, можно было бы использовать всю эту заваруху. Устроили бы побольше шума, а под шумок... не то, что к мулле пробраться, в президентский дворец войти можно. Эх, жаль, что не знаем, где находится Нурадин.
Наконец капитан уснул, повалился на спину. Майор сказал Ковалеву:
— Положи рюкзак ему под голову. Выдохся парень, пусть поспит. Теперь начинается самое трудное...
Четвертый этаж подземных галерей спецназовцы оборудовали под полосу препятствий. Здесь была устроена штурмовая полоса длиной триста метров со множеством препятствий, укрытий и всевозможных ловушек. Штурмующему необходимо было поразить из оружия шесть мишеней и три — приемами рукопашного боя. Каждому штурмовику вручалось семь патронов и нож, который он мог использовать как метательное оружие или оружие ближнего боя. На спине штурмовика крепилась коробочка с электродами. В случае непоражения какой-либо из мишеней штурмовика сбивал с ног электрический разряд, что считалось «гибелью». Здесь не могло быть подтасовки. Датчики работали в автоматическом режиме. На дистанции пятьдесят метров поразил мишень — бежишь дальше, а нет — на тридцати, пробежав замаскированный фотоэлемент, получаешь разряд тока. Почти то же самое с рукопашными мишенями: нанес мощный «убивающий» удар — бежишь дальше. Нет — получаешь слабый удар током, еще попытка — и то же самое, после третьей попытки получаешь нокаутирующий разряд. Кроме штурмовой полосы, в соседнем каземате располагалась «тропа разведчика», где диверсанты могли отрабатывать тактику прохода по «вражеским» тылам, захвата «языка». Кроме всего прочего, был класс «выживаемости», где моделировались различные условия — от зыбких песков и трясины до «зоны ядерного заражения». После всевозможных отработок на тренажерах диверсантов вывозили на природу, где в течение десяти дней они сдавали экзамен на выживаемость.
Талащицкий выслушал доклад полковника о техническом оснащении классов, но от просмотра всех других, кроме штурмовой полосы, отказался.
— Ну что ж, тогда давайте поднимемся на командно-диспетчерский пункт, — сказал Гамбаров, указывая на стальную лестницу, ведущую в помещение, похожее на стеклянный куб.
За дверью сидел моложавый майор в полевой форме без головного убора, перед ним стояло несколько мониторов с погашенными экранами и приборная доска со множеством тумблеров и разноцветных кнопок. Увидев вошедших, майор взвился со своего стула.
— Офицер технического обеспечения майор Ушаков.
— Вольно, майор, — сказал Талащицкий, потом добавил: —Хочу посмотреть ваш чудо-полигон. Покажете?
— Так точно.
— Вот и хорошо.
Ушаков стал щелкать тумблерами, нажимать разные кнопки. За стеклянной стеной, где еще секунду назад была космическая чернота, на ярко освещенном пространстве отчетливо была видна «штурмовая полоса». Развалины кирпичного дома с окнами, заложенными мешками, перед развалинами зигзаг окопа, дальше открытый канализационный люк, яма с водой. За ней колючая проволока, натянутая по всем правилам фортификации. Дальше стрелковая ячейка, несколько воронок, развесистое дерево. Наискосок от дерева сруб с запертой дверью. За срубом пустырь и несколько небольших стогов с сеном.
— За пустырем у нас идет имитация оврага, — пояснил майор.
— Как говорится, завершающий аккорд.
— Как мы сможем выяснить, что боец выполнил все правильно? — поинтересовался Талащицкий. — По показаниям датчиков?
— Нет, зачем же, — за майора ответил Гамбаров, — в контрольных местах у нас стоят телекамеры, которые тут же транслируют на монитор. Кроме того, есть основная камера.
Полковник указал в сторону полигона, под потолком с левой стороны тянулся монорельс, на котором держалась тележка с установленной камерой.
— Неплохо, — искренне удивился генерал, а про себя подумал: «Для таких асов, как эти интернационалисты, сойдет, а для обычного спецназа, даже при любой реформе, слишком уж дорого».
