— Это кто? — спросил Игорь Волин, указывая на лежащего рядом с трупами. Грудь раненого нервно вздымалась, лицо залито кровью, а верхняя часть головы была превращена в кровавую кашу.
— Воробьев, — тихо проговорил Иван и тут же, сплюнув себе под ноги, со злостью добавил: — Попал Колян под взрыв собственной гранаты, мать ее так, «лимонки».
— Что с Назаренковым? — как можно спокойнее спросил капитан.
— Мина угодила прямо под их «утес». Ваську наповал осколком в висок, Серегу контузило и засыпало щебенкой. Он в беспамятстве выбрался, откопал брата, а тот мертв. В таком состоянии мы его и нашли у разбитого «утеса».
— А с тобой что, Костя? — спросил Игорь, обращаясь к Астахову.
— Да понимаете, товарищ капитан, что-то мне не повезло. «Духи» кодлой на меня накинулись, думал, совсем кранты. Одного я замочил финкой, уже хотел второго навернуть кулаком, как-никак мастер спорта по самбо, а он меня, сволочь, автоматом по кумполу. Хорошо, что стволом. А если бы прикладом, расколол бы, как грецкий орех. А другой, паскуда, в брюхо нож сует, едва увернулся, зацепил по касательной. Хорошо, Гога подскочил, вдвоем мы их быстро заделали.
Подошли Кадыров, Лебедев и Ковалев. Тяжело вздохнув, мичман грузно присел на камень возле умирающего Воробьева.
— Что будем делать, командир? — прохрипел своим прокуренным голосом Лебедев.
— Прежде всего, надо похоронить наших мертвых, — произнес Волин.
— Это после, — буркнул мичман, — пусть преставится сперва Воробьев, недолго ему осталось мучиться.
Игоря покоробило это ожидание смерти еще живого человека. Но он признал, что в этом есть жесткая необходимость.
— Надо найти место под захоронение, — произнес он и, немного подумав, добавил: — И наверное, вывести из строя брошенное душманами оружие.
— Что могилу рыть, без толку. Ночью ее шакалы все равно разроют. — Мичман огляделся, увидев отколотый от утеса большой кусок скалы, и добавил: —Уложим покойников под той скалой и шашками ее подорвем. Никакой трупоед оттуда их не достанет. А с оружием тоже все ясно. Соберем его в кучу и рванем.
— А как насчет «духов»? — спросил Волин.
— Если бы кроме этих, — Лебедев указал на заваленное трупами ущелье, — были другие группы преследования, они бы давно подошли.
— Ну а другие отряды? Шум от боя наверняка далеко разносился. Какой-нибудь другой отряд не мог выступить сюда? — не унимался Волин.
— Да нет, капитан. Если кто и слышал нашу стрельбу, наверняка решил, что это очередное выяснение отношений между полевыми командирами. Это касается лишь тех, кто схватился за оружие, — деловито пояснил Кадыров. Переводчик провел в Афганистане не один год и знал, о чем говорил.
— Ладно, — вздохнул Игорь, — пошли собирать трофеи.
Через два часа кропотливой работы была сложена большая куча из автоматического стрелкового оружия. Среди нагромождения стволов и прикладов виднелись подсумки со снаряженными магазинами, различных конструкций гранаты. На самом низу лежали артиллерийские боеприпасы.
— Отходите в ущелье, к раненым, — присев возле минометных зарядов, приказал Волин.
Трое спецназовцев не спеша двинулись обратно. Дождавшись, когда они скрылись в горловине ущелья, капитан снял предохранительный колпак со взрывателя мины. Затем достал из своего подсумка брусок пластика. Облепив взрывчаткой головную часть мины, Игорь вдавил в пластик трубку детонатора с метровым отрезком бикфордова шнура, конец которого был залит серой. Чиркнув концом о спичечный коробок, Игорь наблюдал, как вспыхнула сера, а затем, услышав знакомое шипение, бросил шнур и со всех ног помчался к ущелью. Добежав до горловины, он, укрывшись за каменным выступом, прикрыл уши руками. В следующее мгновение земля содрогнулась. Через минуту Волин выглянул из своего укрытия: над бывшей минометной позицией еще клубился сизый дым, а все вокруг было усеяно железным ломом. Капитан поспешил догнать своих подчиненных. Держа на перевязи левую руку, к нему двинулся Иванников. Он тихо произнес:
— Все, Воробьев кончился.
— Отмучился, бедняга, — за спиной капитана прохрипел мичман.
...Отвернув крышку фляги, Волин приложил ее к губам. Холодная жидкость обожгла пересохший рот. Он только что проснулся. Спал тревожно, беспокойно.
На фоне расщелины четко виднелся темный силуэт часового, по грузной фигуре капитан узнал мичмана Лебедева. Он последним нес охрану стоянки диверсантов.
До рассвета оставалось несколько часов — самое время для выхода группы.
— Подъем, за Россию ответчики, — тихо скомандовал Волин. — Нас ждут в Кабуле...
XII
За долгие годы бездействия Рано считал, что о нем забыли. И немудрено, что сейчас творится в России. Каждый раз в указанное время он приходил на кладбище и садился у одной из могил. Немногие из приходящих на кладбище, видя его в такой позе, считали, что горюет мусульманин. Но никому не могло прийти в голову, что это разведчик приходит за корреспонденцией к обусловленному тайнику. Обычно тайник был пуст, но только не сегодня. Присев над могилой, Рано опустил голову и запустил левую руку под могильный камень, В небольшой нише под надгробной плитой агент обнаружил небольшую пластиковую капсулу. От неожиданности он даже отдернул руку, по его телу пробежала судорога. Сказались долгие годы «вакуума бездействия». Наконец совладав с собой, разведчик вновь сунул руку в тайник, извлек капсулу и тут же укрыл ее в потайном карманчике широкого рукава. Посидев немного возле могилы, Рано поднялся и медленно двинулся к выходу. Пройдя несколько кварталов, разведчик убедился, что за ним не следят, свернул к себе. В большом сером доме он занимал три этажа, два верхних и подвал, там размещался склад. Старый афганец, еще издалека заметив своего хозяина, поспешил отворить дверь.
В большом доме, занятом Рано Турхамадином, его личные покои занимали две большие комнаты — кабинет, спальня. Остальные помещения были предназначены для приема гостей, партнеров по бизнесу. Все хозяйство обслуживали полторы дюжины слуг. В обнищавшей, разоренной войной стране служить у богатого господина сейчас считалось едва ли не манной небесной.
Зайдя к себе в кабинет, Рано запер тяжелые дубовые двери. Сел за массивный письменный стол, зажег настольную лампу. Сдерживая нетерпение, аккуратно вскрыл капсулу. Внутри миниатюрного контейнера находился свернутый листок пергамента. Разведчик обнаружил там несколько кадров микропленки. А на самом пергаменте была напечатана колонка цифр. Рано подошел к книжному стеллажу. Взял Коран, открыл его на суре, которая служила кодом. «Ключ» находился на нескольких листах суры. Рано быстро расшифровал донесение.
«Срочно. «Пилигриму».
В связи с выходом из-под контроля операции «ХЕ-103. «Упреждение», требуется ваше вмешательство. В Кабул нелегально прибыла диверсионная группа. На пленке изображена цель операции, информация о руководящем составе группы, психологическая оценка возможных действий командира. После ознакомления с материалами примите меры по обнаружению группы и контакту с ней.
