— Да двое «хачиков» зашли с тыла, — буркнул Дубинин, —чего это они тут делают? Хорошо, что нас не увидели, автоматы у них за спиной были, а то неизвестно, кто бы первый нажал на курок. На пограничников не похожи, может, контрабандисты?
— Может, — согласился Андрей, закончить свою мысль он не успел. Из ближайших кустов появилась новая группа моджахедов, эти уже шли с оружием на изготовку, готовые открыть огонь в любую минуту. Слева из-за холма появилась еще одна группа, и еще одна, и справа —тоже.
— Мать твою, да это же облава, — выругался Дубинин. Крайние группы душманов перебежками направлялись к Пянджу, собираясь отрезать диверсантам отход к границе.
— Отходим, — прошептал Босяга, машинально ощупывая подсумки.
Дубинин толкнул впереди стоявшего пленного. Тот, понимая, что преследователи могут в любую минуту открыть огонь, согнулся едва не пополам и побежал в направлении реки. Дубинин, выставив плечевой упор автомата, бежал следом за ним, мысленно проклиная себя за то, что поддался на уговоры прапорщика Зульфибаева и отдал ему свою «драгуновку». Вроде каша заваривается крутая, а он с обычным «Калашниковым», нехорошо. Бегущий следом за снайпером младший сержант то и дело оглядывался на растянувшихся в цепь афганцев. Те не спеша дугой охватывали беглецов. Что-то было неестественное в поведении моджахедов, потерявших только что нескольких своих товарищей. Дубинин с гортанным криком: «Ложись!» бросился на спину пленного, уже в падении разряжая свой автомат в ближайший куст, где замелькали фигуры афганцев. И тут же молчавшая цепь моджахедов превратилась в безумно орущую и бессистемно стреляющую во все стороны бегущую орду.
— А чтоб вам, — зло выругался Босяга, сделав по преследователям несколько неприцельных выстрелов из подствольного гранатомета.
Реактивные гранаты, с шипением пробив заросли камышей, негромко хлопнули взрывами. Крик преследователей не ослабевал, а трассирующие пули уже сбивали мохнатые шапки камышей прямо над головой диверсантов.
— Во блин, влипли, — присев на колено, бурчал себе под нос младший сержант, вставляя в подствольник новую гранату. Он огляделся, слева была большая поляна с пологим холмом, вершину которого венчал большой поросший травой валун.
— А ну, Олежа, гони «языка» к границе, — в неуставной форме приказал Босяга Дубинину, — я вас прикрою.
— Да, ты чё, Андрюха, мы вдвоем, да мы...
— Какой, бля, вдвоем, — взорвался Босяга, — бегом с «хачиком» к границе, мать... перемать.
Не говоря ни слова, Дубинин подхватил за шиворот насмерть перепуганного таджика и потянул его, как тряпичную куклу. Встав во весь рост, младший сержант от плеча «прошил» камыши длинной автоматной очередью. Затем бросился в сторону холма, где наметил для себя последний рубеж обороны... Близость смерти придала пленному электронщику прыти. Все время оглядывающийся Дубинин едва успевал за таджиком. За его спиной деловито стучал автомат Босяги. Младший сержант экономил патроны, стреляя короткими очередями. Пяндж открылся беглецам. На той стороне застава майора Фадеева, там свои. Но сперва надо перейти реку, где же этот чертов брод? Неожиданно как будто из-под земли перед беглецами выросли три коренастые фигуры в бело-зеленом камуфляже, утыканном увядшим камышом. Одна из фигур метнулась к таджику зажав ему рот, двое других набросились на Дубинина, но прежде чем ему заткнули рот, он рявкнул во всю мощь своих легких:
— Отставить, я свой.
— Что ты сказал? —спросил заваливший снайпера здоровяк с лицом, поросшим недельной щетиной и густо перепачканным речным илом.
— Свой я, Дубинин из группы майора Чечетова.
Фамилия командира диверсионной группы произвела
должное впечатление, хватка сразу ослабла, пара крепких рук оторвала снайпера от земли, он встал на ноги.
— А этот? — спросил здоровяк, указывая на таджика.
— «Язык». Компьютерщик сепаратистов. Его надо госбезопасности передать.
— Лады, — буркнул пограничник, считая, что спрашивать об остальных из группы Чечетова не имеет права, козырнул,—старший лейтенант Петров. Ну что, двинули?
Двое в камуфляже, подхватив под руки пленного, потащили его через бурный речной поток. С противоположного берега из «секрета» выбрались еще двое пограничников. Петров и Дубинин зашли тоже в реку, студеная горная вода сковала холодом ноги. За спиной по-прежнему стучали автоматы, хлопали взрывы ручных гранат, младший сержант все еще сражался. Дубинин на мгновение замер, прикусил губу и, махнув рукой, развернулся и бросился обратно на афганскую территорию.
— Ты куда? — прохрипел старлей.
— Та надо подсобить Андрюхе, — стараясь говорить как можно будничнее, дрожа от возбуждения, произнес Дубинин, бросаясь в заросли камышей.
— Детский сад, мать твою, — плюнув, выругался Петров.
Несколькими прыжками достиг таджикского берега. Пленного уже затащили в ход сообщения, еще один из пограничников последовал за ним, другой готовился прикрыть отход командира. Но вместо того, чтобы карабкаться в нору хода сообщения, Петров вырвал у бойца автомат из рук и снова большими прыжками устремился вслед за Дубининым.
— Товарищ старший лейтенант, — басил за его спиной боец, — мне особист за автомат яйца оторвет. Товарищ старш...
— Отставить, — не оборачиваясь, крикнул Петров, — Кузин, бегом к командиру заставы, скажешь, что я пошел помогать группе Чечетова. Пусть застава поддержит «огоньком».
На кирзовые обычные солдатские сапоги налип ил, превратив их в два больших кома грязи. Тяжело топая, Петров неожиданно вспомнил свои парадные хромовые сапоги, которые блестели как лакированные. В тот день курсант Петров получал из рук начальника училища свои первые офицерские погоны. (Как давно это было.) Забросил свой автомате подствольным гранатометом на левое плечо. Вытащил из ножен штык-нож, примкнул его к стволу автомата Кузина.
По мере сближения стрельба становилась все громче и отчетливей. Натренированный слух пограничника определил ход боя.
«Живьем хотят взять, мерзавцы», — подумал старлей, представляя, что ждет диверсанта в этом случае. Моджахеды были мастерами мучительной смерти.
Впереди показалась спина Дубинина. Тот, сидя на корточках, лихорадочно разжимал «усики» предохранительных колец на гранатах.
— Спокойно, боец, — положив руку на плечо снайпера, произнес Петров, — будем действовать в паре. — Оглядевшись, пограничник быстро принял решение. — Обходишь холм слева, я справа. Начинаем считать до ста. При счете «сто» бей их со своей стороны, а я со своей. Если опрокинем «духов», будем отходить, если нет... пополним гарнизон «Осажденной крепости». Ферштейн?
— Ферштейн, — улыбнувшись, кивнул Дубинин.
В каждой руке он зажал по гранате, еще две висели у него на поясе, а автомат болтался на шее — счет пошел. Держа перед собой автомат с примкнутым штыком, Петров огибал сражающийся холм, мысленно ведя счет. «Сорок два, сорок три, сорок четыре...» Дальше он считать не смог. Неожиданно перед ним возникли двое душманов. Один огромного роста детина в полосатом халате с завернутыми под ремень полами держал на плече «шайтан-трубу» — ручной гранатомет «РПГ-7». Другой был коренастый, в широких шароварах и в длинной рубахе до колен, перетянутой на талии брезентовым поясом с подсумком для «АКМа». Го-ловы обоих были покрыты чалмами из серой материи. За спиной у второго душмана висел автомат, а руки его были заняты подсумком с реактивными гранатами... Петров атаковал первым. Бросив свое тело вперед, он сделал выпад, широкий блестящий клинок пробил халат. Смерть гранатометчика была мгновенной. Ударом ноги старший лейтенант сбил тело убитого со штыка и возвратным движением нанес сокрушающий удар прикладом в лицо «второго номера», когда тот бросил подсумок и пытался снять автомат. Раскинув руки, подносчик рухнул на спину. Развернувшись, Петров перехватил цевье автомата и взмахнул им как косой. Из рассеченного горла хлынула кровь.
