— Ну что, все в порядке? — спросил майор Фадеев.
— Так точно, провели еще раз разведку по всей длине коридора. Все чисто. После того как в этом районе поработали «грады», его и «хачики», и «духи» обходят стороной, — слегка заикаясь, ответил Петров.
— Ты чего, старлей, дрожишь, простыл, что ли?
— Да нет, просто нервы.
— Ну, нервы мы подлечим, как только группа перейдет на ту сторону. Ты своих архаровцев выводи на заставу. Получите по сто граммов «наркомовских» и как минимум на неделю застрянете на внутренних нарядах заставы.
— Да я про внутренние наряды сказал ребятам, радуются. Сейчас ночью в секрете холод жуткий.
— А что про группу сказал? — настороженно спросил начальник заставы.
— Сказал, что надо провести через границу группу афганских товарищей — они-де возвращаются на родину.
— И что, поверили?
— Не знаю, но больше вопросов не задавали, — пожал плечами Петров. Майор Фадеев посмотрел в глаза своего заместителя. Сколько он здесь, этот мальчик с Брянщины, пять лет, пора бы и самому стать начальником заставы. А ситуация такая, что скоро на заставах будет столько войск, что в пору будет командовать генералам. Ничего, скоро придет приказ Петрову о присвоении капитана, может, тогда...
— Ладно, старлей, — неожиданно произнес начальник заставы, указывая на карту, разложенную при свете «летучей мыши», — сядь, посмотри на карту и подумай, как доходчивей объяснить «афганскому товарищу» маршрут по коридору, а я пойду его приведу.
Майор вышел из блиндажа, а старший лейтенант с облегчением вздохнул, снял с головы промокший от росы и пота капюшон, напился воды из ведра, стоящего на ящике из-под боеприпасов, сел за стол, зевнув, уставился в карту и, водя пальцем, начал что-то шептать. В таком виде его застали Фадеев и Чечетов. При видё американизированного наряда Чечетова глаза Петрова округлились от удивления, и он спросил:
— Это тоже афганский товарищ?
— И к тому же старший, — подтвердил начальник заставы, потом спросил: Ну как, готов объяснять дорогу? Тогда объясняй.
Старшие офицеры присели за стол, а Петров начал объяснять.
— Вот наша застава, немного южнее, — палец с грязным, забитым под ноготь илом пополз по карте, — вот здесь, где река делает поворот и течение слабее и отмель, мы сделаем проход. Перейдя на ту сторону, вы должны двигаться строго на юг. Ориентир — вершина Безымянной, на ночном небосводе ее хорошо видно. В трех километрах от реки вы попадете на старую дорогу. Вот по этой дороге будете дальше двигаться на юго-восток к ущелью, дальше держитесь ближе к Безымянной, в тени. Во-первых, так легче укрыться, если вам попадется караван торговцев наркотиками или патруль афганцев. Во-вторых, с противоположной стороны гора Али Бей, ее подножье изрыто пещерами, как швейцарский сыр дырками, а там обитает разное отребье. Так что это учтите, товарищ старший афганский товарищ.
— Учту, — пряча улыбку в уголках губ, ответил Чечетов.
— Вчера и сегодня ночью мои ребята пытались сделать «засечку» инфракрасного излучения на манер афганских «секретов» или засад. Глухо.
— Хорошо, спасибо, старший лейтенант, — Чечетов пожал руку Петрову. — Ну что, пора идти к людям, а то застоялись мои жеребцы.
Офицеры вышли из блиндажа, пересекли двор заставы. Группа диверсантов сидела в ожидании командира в тени полуразрушенной казармы. Офицеры-пограничники считались самыми выдержанными: не нервы, а стальные канаты, говорили о них. Недаром погранчасти были резервом некогда славного Комитета государственной безопасности. Кадры для чекистов в большинстве случаев ковались на заставах и в погранотрядах. Старший лейтенант Петров не был изгоем среди выдержанных, но то, что он увидел, заставило его схватиться за автомат. Под стеной казармы сидели два десятка моджахедов, одетые кто в длинные халаты, кто в куртки, кто в фуфайки, в чалмах, вязаных шапочках, тюбетейках, паншерках и тюрбанах, обвешанные оружием и боеприпасами (у некоторых были приборы ночного видения). Это были настоящие «духи» — уж на кого-кого, а на них Петров за последние три года насмотрелся. Увидев подошедших и среди них Чечетова, диверсанты стали подниматься со своих мест.
— А ну быстро привели себя в порядок, проверили себя на звон, — скомандовал Чечетов.
Спецназовцы молча подтягивали ремни амуниции, затем попрыгали. Все было тихо.
— Так, хорошо, — спокойно произнес командир группы. — Теперь о порядке движения. Как только пересечем границу, в авангарде Зульфибаев и Босяга. Дальше движемся двумя подгруппами — первую возглавляю я, со мной Ким, Исаев, Воробьев, Цыганенко, Иванников. Вторую подгруппу возглавляет капитан Волин, с ним Кадыров, братья Назаренковы, Дубинин и оставшиеся спортсмены. Тыл прикрывают Лебедев и Ковалев. Вопросы есть?
Тишина.
— Вопросов нет. Начинаем движение. Ведите, старший лейтенант.
Петров двинулся к подземному ходу сообщения. Спецназовцы, несмотря на то что были нагружены оружием под завязку, двигались быстро и бесшумно. Ход сообщения был длинный, как туннель, и вел далеко за территорию заставы. Подсвечивая себе небольшим фонариком, пограничник быстро и уверенно двигался по этому туннелю. В самом конце выход на поверхность был завешан камуфлированной плащ-палаткой. Погасив огонь, Петров откинул полотнище и выбрался наружу. Рядом с норой хода сообщения был вырыт окоп «секрета». Из глубокой ячейки на Петрова смотрели две пары испуганных глаз, как только глаза привыкли к темноте, можно было разглядеть над глазами козырьки фуражек, а чуть ниже поблескивали стволы автоматов.
— Кузин, все в порядке, свои, —тихо произнес Петров.
— А, это вы, товарищ старший лейтенант, — донесся испуганный голос бойца.
— Все в порядке? —теперь спросил офицер.
— Да, только что сигналил Мартынов, порядок.
— Так, ладно, Кузин, сейчас пройдет ДШМГ, так что затаились, как будто вас нет.
— Есть, — оба погранца нырнули в дыру ячейки.
Петров подал знак, и из хода сообщения начали выбираться диверсанты. Старший лейтенант, бесшумно раздвигая камыши, двинулся вниз к Пянджу, ему надо было быть первым, предупредить своих солдат. Он, опытный офицер, при виде маскарада спецназовцев схватился за оружие, так что неудивительно будет, если его солдаты откроют по ним огонь.
Чем ближе река, тем становилось прохладней, сыростью тянуло от камней и из воздуха. К шуму колышущегося камыша и завыванию ветра в расщелинах скал добавился шум горной реки, которая несла сотни кубометров родниковых вод, смешанных с тоннами ила.
— Т-с-ц, — подал условный сигнал Петров, и прямо из темноты перед ним вырос человек-куст. Как и старший лейтенант, он был одет в допотопный зелено-белый комбез общевойсковиков и каску, обтянутую камуфляжной сеткой. Рукава, спина, каска были утыканы свежими стеблями камыша. Лицо бойца было измазано речным илом.
