Бойцы мгновенно умолкли. Рев танкового двигателя заглушил звуки остальной техники. Бронированное чудовище встало в стороне, направив ствол танковой пушки в сторону афганской границы, пропуская на территорию заставы колонну. Зеленые броневики и камуфлированные боевые машины пехоты, выехав вперед, своими корпусами прикрыли «Уралы» от возможного огня с той стороны границы. К одному из грузовиков устремилась группа пограничников. В кузове этого «Урала» сидела группа бойцов во главе с майором Чечетовым. Наперерез пограничникам бросился начальник колонны — немолодой и обрюзгший капитан с лицом цвета мороженого мяса.
— Куда, бля, направились, — кричал сиплым голосом начальник колонны, — вон ту машину разгружай, мать вашу.
— А какая разница? — удивился молоденький прапорщик, который возглавлял группу бойцов, выделенных под выгрузку машин.
— Одна дает, другая дразнится, — рявкнул на него капитан. — А ну быстро выгружаться, мать вашу так. Можно подумать, что у меня одна ваша застава. Шевелись, бля, мать вашу... — дальше шел сплошной мат.
Игорь Волин сквозь дыру брезентового тента с любопытством разглядывал погранзаставу в районе боевых действий. То, что увидел, никак не вязалось с той заставой, какую раньше показывали в передачах по телевидению, приуроченных ко Дню пограничника.
Вся территория была изрыта бурыми воронками с черным нагаром по краям. Вместо вышки виднелись обгоревшие столбы и железные сваи. Здание казармы зияло рваными ранами выбитых окон, оконные проемы заложены кирпичом, были оставлены лишь узкие бойницы — амбразуры. Крыша казармы представляла собой подобие гигантского решета, где пробита снарядами, а где камнями, брошенными взрывной волной. Весь периметр заставы был обозначен линией окопов, ходов сообщений, дзотов и блиндажей, откуда торчали стволы пулеметов. По флангам заставу прикрывали счетверенные зенитные установки «Шилка», обложенные в несколько рядов мешками с песком. Четырехугольные громоздкие башни зениток были обварены антикумулятивными экранами. Сейчас, когда шла разгрузка конвоя, «Шилки» медленно вертели своими головами-башнями, четыре трубы скорострельных пушек, подобно носам гончих, как бы принюхивались в поисках опасности, врага.
Выгрузка прошла быстро, пограничники стали заносить в блокгауз ящики с консервами, мешки с крупами и картошкой.
Взревев моторами, колонна стала вытягиваться на выезд с заставы, колонну возглавлял лобастый «Т-72», за ним БТРы, и, пропустив вперед «Уралы», колонну замыкали желто-коричневые тараканы БМП-2.
— Вольно, салаги, можете снова зубоскалить, — откинув свое грузное тело на кабину автомашины, зевая, произнес Лебедев.
— Время жрать, а мы не спали, — подал голос Ковалев, обращаясь к мичману, — как насчет справить малую нужду, боцман.
— Друг другу в карман справляйте, понял, салага, — прежде чем провалиться в дрему, сонно ответил Михал Михалыч...
...На заставу майора Фадеева колонна прибыла глубокой ночью. На этот раз на территорию заставы въехала вся техника: БТР, БМП, танк, выгруженные «Уралы», все они своими телами прикрыли два грузовика, в котором сидели спецназовцы.
Из кузова одного «Урала» выпрыгнул майор Чечетов, ему навстречу спешил высокий, широкоплечий военный, в фуражке, обтянутой маскировочным чехлом и в латаном-перелатаном ватнике на плечах.
— Какие люди, — протягивая сразу обе руки, воскликнул военный. Выбравшийся из кузова Волин посмотрел на лицо подошедшего. Это был мужчина неопределенного возраста. Из-под фуражки выбивались неровно обстриженные седые волосы, а лицо до самых глаз заросло густой рыжей бородой. — Не ожидал снова тебя увидеть, Владимир Андреевич, — пожимая руку Чечетова, произнес Фадеев.
— Мы, Олег Федорович, люди военные, едем куда пошлют, а посылают, как сам знаешь, часто.
После обмена рукопожатиями Владимир Чечетов спросил:
— Мне бы, Олег, своих людей укрыть до завтрашнего вечера от посторонних глаз.
— Нет проблем, — пробасил начальник заставы, — занимай бункер. Он просторный, места хватит, вода, уборная там же, так что днем твоим орлам не надо будет светиться.
— Ну а если «хачики» ночью устроят сабантуй, куда своих погранцов прятать будешь?
— Вопрос, конечно, каверзный. Но ты, Вовик, не знаешь последних новостей. Сопку Безымянную, — Фадеев указал в сторону афганской границы, — помнишь? Сколько она крови попортила. Что ни ночь, то обстрел реактивными снарядами, и сколько я ни докладывал руководству, никакой реакции. Будто и не реактивные снаряды в нас летят, а китайские петарды. А пару дней назад докладывают наблюдатели из «секрета» — на Безымянной «хачики» зашевелились, засекли две их пусковые установки. Докладываю руководству, так и так, мол, снова «хачики» пулять собираются. И что я слышу в ответ: «Дайте координаты и уводите людей в укрытие. Проведем зачистку «градами». В общем, координаты им были нужны как корове пятая нога. В течение получаса лупил по Безымянной дивизион «градов» осколочно-фугасными снарядами и под конец «зачистили» вакуумными боеголовками, да так, что я думал, от высоты воронка останется, но нет, устояла. Но теперь ее скорее можно назвать Мертвая, сколько времени прошло, а на высоте никаких шевелений. Думал, наконец наше начальство поумнело, а оказывается, — тут пограничник перешел на шепот...
Но Чечетов остановил его взмахом руки и, повернувшись к Волину, коротко произнес:
— Капитан, ведите людей в бункер, — он указал на холм, откуда при свете лунного диска были видны торчащие из земли углы бетонных плит, — пусть оправятся, поедят — и спать, завтра будет много дел.
Игорь молча кивнул и, повернувшись, негромко скомандовал:
— На выгрузку.
Бойцы молча прыгали на землю и, стараясь не греметь баулами с амуницией, бесшумно двигались в сторону бункера.
Волин, стоя спиной к беседующим офицерам, наблюдал за движением бойцов группы и невольно слушал рассказ Фадеева.
— Так вот, думал, наши отцы командиры поумнели, как же. Два дня назад приходит шифровка: «Подготовить коридор через Пяндж для действий ДШМГ». Думаю, что-то тут не так, ведь ДШМГ работают на нашей территории, и вдруг коридор на ту сторону... А когда увидел тебя, Володя, все стало на свои места.
— А как с коридором? — спросил Чечетов.
— Все в порядке, еще вчера группа старлея Петрова перешла Пяндж и разведала вглубь границ километров на десять, пока все чисто. Думаю, до завтра ситуация не изменится.
— Ну и славно, — зевая, произнес диверсант.
— Зайдешь ко мне в блиндаж? Посидим, вспомним былое.
— Нет, спасибо, хочу отоспаться перед выходом на «нейтралку».
— Как знаешь, — пожал плечами Фадеев. Офицеры расстались. Чечетов и Волин направились в бункер.
В дальнем углу едва тлела коптилка, сделанная из неразорвавшегося снаряда. Желтый огонек слабо освещал низкие потолки бетонного каземата, в центре которого стояло несколько столов и самодельных скамеек. Вдоль стен тянулись в два яруса деревянные стеллажи-нары.
