— «Первый», — раздался в шлемофоне голос Чечетова.
— Слушаю, — ответил Волин, наводя экран триплекса на танк майора.
Лобастый «Т-62» с сорванными противокумулятивными экранами, с разбитыми ящиками из-под инструмента и черными опалинами от реактивных струй был похож на бойцовского пса после хорошей потасовки. Многотонная машина, сделав рывок вперед, стала разворачиваться.
— Пора уходить, — прозвучало из динамиков.
И тут Волин увидел, как в танк Чечетова с разные сторон врезалось несколько реактивных гранат. Одна из них, скользнув по обтекаемой башне, отрикошетила и свечой вертикально взмыла в небо. Другая ударила в станок задранного в небо разряженного «ДШК» и взрывом сорвала его с башни. Третья ударила в корму, и из-под моторных жалюзи полыхнули языки пламени. Четвертая и пятая сорвали последний ящик на борту танка, перебили гусеницу и зажгли резину на катках. Охваченный огнем, подбитый танк замер, и сразу к нему из-за развалин с восторженными криками бросились моджахеды.
— Гога, тормози, — закричал Волин.
Ковалев, вдавив тормоз до предела, остановил танк.
Танковая пушка ухнула, плюнув полутораметровым языком пламени, взрыв осколочного снаряда накрыл окруживших танк душманов.
— Вперед, Гога, может, кто еще живой, — срывая голос, кричал Волин.
Пока, виляя между воронками, танк несся на выручку своему собрату, мичман Лебедев успел перезарядить танковый пулемет, а Волин опять открыл башенный люк — в случае чего прикрыть огнем «ДШК». Чечетовский танк уже был объят огнем по самую башню.
«Неужели все погибли?»
Когда расстояние между бронированными машинами сократилось до нескольких метров, из-под днища выскочил силуэт маленького человека. Ким! Вскочив на ноги, старший лейтенант «рыбкой» нырнул между гусениц мчавшегося танка.
— Тормози, — закричал Волин, бросаясь к десантному люку.
Танк дернулся, как будто наскочил на невидимое препятствие. Откинув крышку люка, из-под танка показались закопченные руки Кима. Две пары рук подхватили старшего лейтенанта, втащили его вовнутрь, он тяжело дышал, будто задыхался.
— Кто жив? — стараясь перекричать шум двигателя, спросил Волин.
— Только Чечетов, но у него перебиты обе ноги, и он остался в танке. Вам приказал отходить. Задание выполнено, — прохрипел, не в силах перевести дух, Ким.
Танк содрогнулся от попадания ракеты, над открытым люком взметнулся столб огня. Примитивная защита из наваренных листов и на этот раз их спасла. Но надолго ли ее хватит?
— Гога, вперед к колодцу, — бросаясь к зенитному пулемету, крикнул капитан.
Танк сорвался с места, врезался в перевернутый и раздавленный остов БТРа. Стал толкать перед собой как щит. Игорь, высунувшись по пояс из люка и ухватившись за пулеметную турель, развернул «ДШК» назад и надавил на гашетку. Крупнокалиберный пулемет задергался, изрыгая смертоносный свинец. Сквозь узкую щель в самодельном щите едва была видна пулеметная пушка, а уж целей, по которым надо было стрелять, вовсе не было видно. Но это неважно, главное, надо не дать моджахедам выстрелить прицельно. От чрезмерного усилия стальная дуга противоминного трала не выдержала, треснула и отпустила остов обезображенного броневика, который от удара корпусом танка был отброшен в сторону. Освободившись от этой ноши, бронированная машина вырвалась из огненного ада площади, протаранила угол дома и завернула на широкую улицу. До спасительного колодца оставалось несколько сот метров...
Ведя огонь из пулемета и сидя спиной к направлению движения, Игорь не увидел, как из-за развалин выскочил моджахед и, бросившись наперерез, швырнул под гусеницу танка тряпичный пакет. Взрыв сорвал с «62-го» гусеницу и ведущий каток. Танк резко развернуло, и он в кровавые лохмотья превратил тело моджахеда. Оглушенный Волин рухнул обратно в боевое отделение на спину согнувшегося Кима. Ковалев держался руками за ушибленную грудь.
Мичман Лебедев заругался отборным флотским матом и, разворачивая башню в сторону площади, добавил:
— Теперь нам кранты.
Впрочем, судя по интонации, смерть его сейчас мало пугала, он лишь хотел подороже продать свою жизнь, становясь в одну шеренгу с теми русскими воинами, что смерть предпочитают бесчестью и плену. Но его перебил Ковалев.
— Не дрейфь, Михалыч, — прокричал Ковалев, хватаясь за рычаги фрикционов, — довальсируем, недалеко осталось.
Взревев мотором, многотонная громадина сдвинулась с места и подобно рыбе, выброшенной на берег, поползла, вращая свой бронированный корпус то в одну, то в другую сторону. Взламывая остатки дорожного асфальта и медленно поглощая метры к заветному двору, к спасительному колодцу.
Лебедев приложился к панораме прицела и что есть силы давил на пулеметный спуск. Волин выбрался из л юка и сразу увидел, в чем дело. Прямо посреди дороги большая группа душманов устанавливала длинноствольное безоткатное орудие большого калибра. Достаточно одной ракеты — и с танком и его экипажем будет покончено. Непрерывный огонь башенного пулемета был неэффективен из-за постоянно меняющего свое направление танка. Сколько Лебедев ни ругался, но поймать в перекрестие прицела безоткатку и ее прислугу никак не мог.
— Михалыч, ты бы их снарядом, — крикнул Волин, спустившись вниз в поисках боеприпасов к «ДШК».
— Так у меня там только пять противотанковых болванок, — оторвался от прицела мичман.
— Так хоть болванкой, лишь бы не дать им прицелиться.
— И то дело. — Лебедев припал к прицелу и крикнул: — А ну, Кимка, подсоби!
Старший лейтенант схватил метровой длины бронебойный снаряд и, минуя автомат заряжания, вогнал его в казенник пушки.
— Готово, — крикнул он.
Лебедев через прицел видел копошащихся у станка безоткатной пушки душманов, они пытались поймать в свой прицел корму уползающего танка.
Танковая пушка грохнула, снаряд, пролетев в нескольких метрах от скопления душманов, врезался в стену, оставив в ней черный пролом. Выстрел не причинил вреда душманам, но свист пролетающего снаряда заставил их залечь, чем подарил диверсантам несколько драгоценных минут. Попадание в стену навело мичмана на определенную мысль.
— Снаряд, — крикнул он Киму.
Лязгнул орудийный замок, грохнул выстрел. Еще один снаряд, пролетев мимо безоткатки, врезался в стену, делая в ней еще один пролом.
— Снаряд.
Опять выстрел, еще один пролом.
— Снаряд.
Через оптику триплекса Волин видел, как быстро убедившись в безопасности танковых болванок, моджахеды перестали обращать на них внимание. Они деловито суетились возле пушки, наводя ее на танк. Когда сочли, что наведение выполнено, открыли замок казенной части, и двое молодых моджахедов, совсем мальчиков, подтащили к орудию реактивный снаряд. В пятый раз ухнула танковая пушка, душманы даже не пригнулись на звук пролетающего снаряда.
