Колоссальная разница в отношении ко мне как к личности выявила мою глубокую привязанность к славе и презрению, обладанию и потере, надежде и страху. В горах, в ретритном центре, я была ничтожеством. В городке, на учениях, я была важным, уважаемым гостем. Но это – лишь изменчивые, зыбкие определения. По сути, меня невозможно окончательно определить. В тот момент то чувство облечения, о котором спрашивал Дзигар Конгтрул, пришло ко мне само собой.
В действительности восемь мирских дхарм – это устаревший механизм выживания. В этом смысле мы все еще функционируем на примитивном уровне, мы отданы на милость надежды и страха. Механизм избегания боли и поиска удовольствия когда-то предохранял нас от того, чтобы быть съеденными, замерзнуть насмерть зимой, помогал найти еду и одежду. Он был необходим нашим предкам, но не очень-то полезен для нас сейчас. К слову, мы привыкли чрезмерно реагировать в случаях, когда дело вовсе не идет о нашей жизни и смерти. Мы ведем себя так, будто само наше существование под вопросом, хотя «на кону» всего лишь, например, штраф за неправильную парковку. Мы похожи на мячики для пинг-понга, которые все время прыгают от отвращения к желанию, и мы слишком заняты, чтобы попробовать что-то новое.
В 2000 году старейшины индейского племени хопи сделали предсказание и дали совет о том, как жить в новом тысячелетии. Старейшины хопи считаются защитниками Земли, теми, кто ответственен за выживание (или гибель) нашей планеты. Они сказали, что сейчас мы находимся в быстрой реке, и многие из нас испугаются и попытаются ухватиться за берег. Но тех, кто это сделает, по словам хопи, «ждет великое страдание». Старейшины посоветовали оставить берег и плыть на середину реки, увидеть, кто там с нами, – «и возрадоваться».
Воздержание без подавления, размышления об опыте попадания в ловушку, принятие наших триггеров, ненасильственная практика «тушения» – все это средства для того, чтобы перестать хвататься за берега и отправиться на середину реки. Все это – способы позволить себе жить без сюжетной линии, без разрушительной привязанности к тому, что мы хотим или не хотим, без зацикленности и эгоцентризма. Если мы не действуем по зову жажды удовольствия или страха боли, мы оказываемся посередине, в широком, непредсказуемом пространстве. Совет таков: расслабляться в этом незащищенном месте, отдыхать в этом промежуточном состоянии, не прятаться и не зацикливаться в своей вере, а взглянуть свежим взглядом на более широкую перспективу.
Правда заключается в том, что мы всегда находимся в промежуточном состоянии, в состоянии перехода. Мы никогда и никуда полностью не прибываем. Когда мы присутствуем в динамике нашей жизни, мы также присутствуем в непостоянстве, неопределенности и переменах. Если мы сможем сохранять состояние присутствия, то наконец поймем: нет никакой безопасности или определенности в том, что приносит нам боль или удовольствие, нет безопасности и определенности в обладании и потере, в похвале и порицании, в хорошей и дурной репутации. Безопасности и определенности нет ни в чем. Все меняется.
Обязательство «не причинять вреда» – очень определенное. Единственный способ его нарушить – говорить и действовать исходя из запутанности. Простота и ясность этого обязательства помогают построить нерушимый фундамент внутренней силы. Это проявляется как мужество рисковать, мужество не поступать привычным образом. Это дает уверенность в нашей способности развивать отречение на самом глубоком уровне, в способности распознавать появление шенпа и осознавать, что мы снова попались в ловушку восьми мирских дхарм. Это дает уверенность в нашей способности жить без плана игры, без надежд и страхов. Когда люди берут этот обет, они начинают меняться. Возможно, вы их встретите через год-два и увидите: они стали мягче. Они более расслаблены по отношению к себе и к миру, более гибки, и с ними легче ладить.
В какой-то момент, если повезет, вы словно упретесь в стену правды и удивитесь тому, что до сих пор делали со своей жизнью. И тогда вам очень захочется узнать, что же освободит вас, поможет стать более добрыми, любящими, менее запутанными и реже действовать под влиянием клеш. Вы захотите находиться в состоянии присутствия – когда входите в дверь, делаете шаг, моете руки или посуду, заводитесь, «тушитесь», слабеете, пропускаете через себя поток эмоций и мыслей. День за днем вы будете замечать, что все быстрее обнаруживаете попадание «на крючок», и вам все легче воздерживаться. Если вы продолжите движение, то произойдет нечто вроде освобождения от старых привычек, от влияния удовольствия и боли, из плена восьми мирских дхарм.
Процесс пробуждения не означает «сделать себя», он означает отпустить, покоиться в середине – в парадоксальной, зыбкой середине, исполненной возможностей и новых способов мыслить и видеть – без каких-либо материальных гарантий относительно будущего.
Второе обязательство – заботиться друг о друге
«Обет заботиться друг о друге подразумевает вот что: вместо того чтобы охранять свою собственную территорию и быть готовым разорвать любого, кто на нее посягнет, мы открываемся миру, в котором живем. Обет подразумевает готовность взять на себя большую ответственность, безграничную ответственность. На самом деле это огромный риск».
– Чогьям Трунгпа Ринпоче —
Глава 6
За пределами зоны комфорта
Сочувствие – это угроза для эго. Мы можем думать о нем как о чем-то теплом и успокаивающем, но в действительности оно подразумевает жизнь «без кожи». Когда мы поддерживаем других, заходим так далеко, что примеряем на себя их ситуацию, когда мы стремимся никогда ни перед кем не закрываться, то быстро обнаруживаем себя на неуютной территории под названием «жизнь не по-моему». Второе обязательство, которое традиционно известно как обет бодхисаттвы, или обещание воина, призывает нас с головой нырнуть в эти негостеприимные воды и плавать за пределами собственной зоны комфорта.
Наше желание принять обет отказа от причинения вреда – первый шаг к тому, чтобы полностью расслабиться в неопределенности и переменах. Это обязательство воздерживаться от слов и действий, приносящих вред другим и нам самим, а потом подружиться с чувствами, побуждающими нас причинять вред как таковой. Второе обязательство основывается на том же фундаменте: мы берем обет сознательно идти в боль этого мира, чтобы помочь облегчить ее. По сути, это обет заботиться о других, даже если иногда нам не нравится, как это ощущается.
Второй обет глубоко и нерушимо связан с бодхичиттой, традиционно определяемой как стремление пробудиться ради того, чтобы помочь пробудиться другим, стремление выйти за пределы обусловленного счастья, освободиться из плена успеха и неудачи, похвалы и порицания.
Бодхичитта – это также вера в нашу внутреннюю способность выйти за пределы предубеждений, предрассудков, стереотипов и открыть наше сердце всем: тем, кто нам нравится, тем, кто не нравится, тем, кого мы даже не замечаем, и тем, кого, возможно, мы никогда не встретим. Бодхичитта препятствует нашей тенденции застревать в крайне узком, ограниченном мышлении. Препятствует нашему сопротивлению переменам.
