Андаис правит Неблагим Двором больше тысячи лет. Мой отец
однажды заметил, что для нее главное – быть королевой, все остальное –
второстепенно. И теперь она готова отречься от трона, если Кел или я всего лишь
сумеем обзавестись наследником. Как я уже сказала, сидхе колоссальное значение
придают детям.
Такова была сказка для публики, скрывавшая многое, например,
то, что Кел пытался убить меня и сейчас как раз отбывал наказание за это.
Репортеры не знали многого, и королева желала, чтобы так оно и осталось. Так
что мы держали язык за зубами.
Моя тетка заявила мне, что она желает наследника своей
собственной крови, даже если эта кровь подпорчена, как у меня. Как-то, когда я
была ребенком, она попыталась утопить меня, поскольку у меня было недостаточно
магических способностей и, следовательно, я не была сидхе с ее точки зрения,
хоть не была и человеком тоже. Лучше, когда моя тетушка довольна. Когда она
довольна, меньше смертей.
– Я догадываюсь, что вашей нанимательнице не хочется
попасть на глаза этой своре репортеров под нашей дверью.
И снова сияющая фирменная улыбка Джеффри. Правда, на сей раз
в его глазах читался не двусмысленный намек, а облегчение.
– Значит, вы согласитесь побеседовать с ней в более
уединенном месте?
– Принцесса не станет встречаться с вашей
нанимательницей наедине где бы то ни было, – объяснил Дойл.
Джеффри покачал головой:
– Нет, конечно, теперь я это понимаю. Моя
нанимательница просто желает избежать репортеров.
– За исключением использования чар против прессы, что
незаконно, – заметила я, – я не вижу, как мы можем полностью избежать
их внимания.
Настроение Джеффри снова упало. Я вздохнула. Сейчас мне
просто хотелось, чтобы он исчез навсегда. Следующий клиент, милостью Богини,
наверняка будет менее склонен впадать в замешательство, а мой босс Джереми Грей
уже получил безвозвратный задаток. Сейчас у нас было больше дел, чем мы могли
справиться. Может быть, просто сказать Джеффри Мейсону, что с меня хватит?
– Мне запрещено произносить вслух имя моей
нанимательницы. Она сказала, что это, возможно, будет кое-что значить для вас.
Я пожала плечами:
– Прошу прощения, мистер Мейсон, но это мне ни о чем не
говорит.
Он еще сильнее нахмурил брови.
– Она была почти уверена, что этого хватит.
Я покачала головой:
– Извините, мистер Мейсон.
Я встала. Рука Китто скользнула по моей ноге вниз – чтобы не
высовываться из пещерки, образованной моим столом. Он не плавился в солнечном
свете, что бы ни говорилось в сказках, но страдал агорафобией.
– Пожалуйста, – промямлил Джеффри, –
подождите. Наверное, я просто не смог правильно выразиться.
Я скрестила руки на груди, не пытаясь снова сесть.
– Мистер Мейсон, мы потратили целое утро, и теперь
поздно начинать игру в двадцать вопросов. Или расскажите нам что-нибудь более
конкретное о проблеме вашей нанимательницы, или ищите других частных
детективов.
Он протянул руки вперед, почти коснувшись ими стола, потом
снова уронил их себе на колени.
– Моя нанимательница хотела бы встретиться с кем-нибудь
из ее собственного рода.
Он глядел на меня, будто просил наконец-то понять.
– Что вы имеете в виду, говоря об ее собственном
роде? – нахмурилась я.
Он также нахмурился, явно потеряв почву под ногами, но
упрямо продолжал свои попытки объяснить мне:
– Моя нанимательница – не человек, и она... отлично
осознает, на что способны фейри высшего двора.
Он говорил почти шепотом и будто с мольбой, будто давая
понять, что это – наибольшая подсказка, которую ему разрешено дать мне, и он
надеется, что я соображу.
К счастью или к несчастью, я сообразила. В Лос-Анджелесе
довольно много фейри, но, за исключением меня и моих стражей, лишь у одной было
достаточно королевской крови – у Мэви Рид, золотой богини Голливуда. Она была
золотой богиней Голливуда уже пятьдесят лет и, поскольку была бессмертной и
вечно молодой, могла оставаться ею еще лет сто.
Некогда она была богиней Конхенн, пока Таранис, Король Света
и Иллюзий, не только отправил ее в изгнание от Благого Двора, но и изгнал из
волшебной страны вообще и всем фейри запретил общаться с ней. Она стала
отверженной, все равно что мертвой. Король Таранис – мой двоюродный дед, так
что формально я пятая в череде наследников его трона. На самом-то деле я не в
фаворе у сияющего двора. Еще в детстве мне определенно дали понять, что моя
родословная недостаточно хороша для них и что никакого количества благой
королевской крови в моих жилах недостаточно, чтобы избыть тот факт, что я –
наполовину неблагая.
Что ж, так тому и быть. У меня теперь был двор, который я
могла назвать родным, и Благой Двор мне больше не нужен. В юности было время,
когда он значил для меня многое, но эту боль я пережила. Моя мать принадлежала
к Благому Двору, и она оставила меня неблагим ради своих политических амбиций.
У меня не было матери.
Поймите меня правильно: королева Андаис меня тоже
недолюбливает. Я до сих пор не совсем понимаю, почему она сделала меня
сонаследницей. Разве что из-за недостатка кровных родственников. Такое
случается, если достаточное количество родственников уйдет в мир иной.
Я открыла рот, чтобы произнести имя Мэви Рид, но
остановилась. Моя тетка – Королева Воздуха и Тьмы, и все, сказанное в темноте,
рано или поздно становится ей известным. Не думаю, что король Таранис обладает
сходным даром, но стопроцентной уверенности у меня нет. Королеве наплевать на
Мэви Рид, но не наплевать на что-либо, что может быть использовано против
короля Тараниса или послужить предметом для торговли с ним. Никто не знает
причины изгнания Мэви, но Тараниса это дело очень волновало. Возможно, ему будет
важно знать, что Мэви сделала нечто запретное – вошла в контакт с одним из
членов двора. По негласному правилу, если один из дворов изгонял кого-либо из
волшебной страны, другой двор соглашался с наказанием. Надо было отправить
Джеффри Мейсона обратно к Мэви Рид. Надо было сказать "нет". Но я
этого не сделала. Когда-то давно, почти ребенком, я спросила одного из
придворных о судьбе Конхенн, и это услышал Таранис. Он избил меня почти до
смерти, избил как собаку, попавшуюся под ноги; а весь этот прекрасный
сияющийдвор стоял и смотрел, как он это делает, и никто, даже моя мать, не
попытался мне помочь.
Я дала согласие встретиться с Мэви Рид сегодня же после
обеда, поскольку впервые у меня оказалось достаточно силы и влияния, чтобы не
посчитаться с Таранисом. Тронь он меня сейчас – и это может привести к войне
между дворами. Таранис, может, и эгоманьяк, но даже его спесь не стоит
полномасштабной войны.
Впрочем, если учесть нрав моей тетки, войны может и не быть
– поначалу. Я под защитой королевы, а это означает, что любой, кто меня тронет,
будет держать ответ лично перед ней. Даже война может стать для Тараниса
предпочтительнее, чем личная месть королевы. В конце концов, он был бы воюющим
королем, а королям редко доводится видеть действия на передовой. Но если
Таранис достаточно разозлит королеву Андаис, ему придется в гордом одиночестве
ощущать себя всей линией фронта.
