– Не знаю, Этан. Действительно не знаю. Но если ты нас
впустишь, мы можем вместе все выяснить.
Морщина медленно разгладилась, и его лицо стало более
молодым и более озадаченным.
– Это почти... любезно с вашей стороны, Мередит. –
Но выражение тут же сменилось на подозрительное, как будто он высчитывал, что я
замышляю.
– Я бываю очень любезной, если мне дают такую
возможность, Этан.
Макс тихонько сказал, так что Этан не мог его расслышать:
– И насколько любезной вы можете быть?
Рис ответил так же тихо:
– Очень, очень любезной.
Эти двое рассмеялись вместе одним из тех мужских смешков, к
которым женщины никогда не могут присоединиться, но всегда служат их предметом.
– Что-то смешное? – поинтересовался Этан. Кислая
гримаса вернулась на место, голос звучал резко.
Макс только качнул головой, словно был не в состоянии
заговорить вслух. Ответил Рис:
– Просто пошутили, мистер Кейн.
– Нам платят не за шуточки, нам платят за обеспечение
безопасности наших клиентов. – Он окинул нас взглядом, каким-то образом
охватившим всех одновременно. – Мы были бы из рук вон плохими охранниками,
если бы пустили вас в дом, особенно вооруженными.
Я качнула головой.
– Ты знаешь, что Дойл никуда не отпустит меня без
телохранителей, и точно так же знаешь, что они не сдадут оружие.
– Значит, вы не войдете. – Он неприятно
осклабился.
Я стояла на твердой подъездной дорожке на трехдюймовых
каблуках, под солнцем, от которого у меня начала уже выступать испарина, и мне
просто хотелось кончить эту тягомотину. Я сделала, может быть, самую
непрофессиональную вещь в моей жизни – гаркнула во весь голос:
– Мэви Рид! Мэви Рид! Выходи играть! Это принцесса
Мередит со свитой! – И еще несколько раз крикнула: – Мэви Рид, Мэви Рид,
поиграй с нами
[7]
!
Этан несколько раз попытался меня перекричать, но у меня
хватало практики – несколько лет публичных выступлений, – я была громче.
Ни один из людей Этана не знал, что делать. Я никого не трогала, я просто
кричала. Пять минут общей растерянности – и какая-то молодая женщина открыла дверь.
Это была Мари, личный секретарь миз Рид. Не хотели бы мы пройти внутрь? Да, мы
хотели бы. Еще десять минут нам потребовалось на то, чтобы преодолеть двери,
потому что Этан желал изъять наше оружие. Мари пришлось намекнуть, что миз Рид
уволит их всех, прежде чем он отступился.
Макс и Рис так хохотали, что нам пришлось оставить их
снаружи, повисшими друг на друге, будто парочка пьяных. Ну, хотя бы кто-то
получил удовольствие.
Глава 8
Гостиная Мэви Рид была больше всей моей квартиры. Белый
ковер сливочным морем разливался по ступенькам к утопленному полу гостиной и
камину, в котором можно было свободно зажарить некрупного слона.
Одна каминная доска занимала чуть не всю стену. Стены были
белые, оштукатуренные; красные и бежевые кирпичи камина подчеркивали грубую
поверхность стены. Белый секционный диван, на котором в ряд могли бы усесться
человек двадцать, полукругом изогнулся перед камином. Повсюду лежали в
продуманном беспорядке набросанные белые, золотистые и бежевые подушки. В
стороне стоял небольшой светлого дерева стол, окруженный белыми креслами. Между
двумя креслами красовалась шахматная доска с огромными фигурами, а причудливо
выгнутый торшер стиля арт-нуво создавал в монохромной комнате красочное пятно.
Картина, висящая сбоку от камина, повторяла цвета торшера, а
еще одна группа подушек и кресел на приподнятом подиуме напротив входа
уравновешивала общую композицию. В полукруге кресел возвышалась белая
рождественская елка, увешанная белыми же фонариками и серебряно-золотыми
игрушками, которые призваны были оживлять комнату, но с задачей не справлялись
– елка смотрелась такой же безжизненной декорацией, как и прочие предметы
обстановки. Чтобы освободить для нее место, один из столов сдвинули к стене.
Стол был накрыт, что-то похожее на лимонад и холодный чай в высоких кувшинах.
На стенах там и тут висело еще несколько картин, большей частью все в тех же
торшеровских цветах. Комната просто вопила об усилиях, затраченных дорогим
декоратором, и, похоже, ничего не говорила о Мэви Рид, кроме того, что денег у
нее хватает и она готова позволить другим обустраивать свой дом. Если у
человека в комнате нет ни одной выбивающейся из стиля вещи, вплоть до последней
лампочки на рождественской елке, – то все это не настоящее. Это только
шоу.
Высокая и тоненькая Мари была затянута в блестящий
серовато-белый брючный костюм, не подходящий к ее оливковому личику и коротким
черным волосам. В сапожках на высоких каблуках она была чуть выше шести футов:
высокая, улыбчивая, двадцать с хвостиком.
– Миз Рид сейчас будет. Не хочет ли кто-нибудь
прохладительных напитков? – Она указала на стол с чаем и лимонадом.
Если честно, они пришлись бы кстати, но есть правило: не
принимать от собрата-фейри никакую еду или питье, пока не убедишься, что он
ничего плохого не задумал. Волноваться надо не о ядах, а о чарах, их так просто
примешать к лимонам.
– Благодарю вас... Мари, да? Нам ничего не
нужно, – ответила я.
Она улыбнулась и кивнула.
– Тогда присаживайтесь. Располагайтесь, как вам удобно,
а я сообщу миз Рид о вашем прибытии. – Она грациозно пробежала по
ступенькам и дальше, к проему белого коридора, который вел куда-то в глубину
дома.
Я бросила взгляд на Этана с его двумя охранниками. Еще
одного он оставил снаружи, с Максом и Рисом. Им Мари напитков не предложила –
насколько я поняла, с наемными работниками обращаются не так, как с гостями.
Отсюда следовал вопрос: если нас нанимать на работу не собираются, то для чего
мы нужны? Неужели Мэви Рид и впрямь всего лишь хотела повидаться с другими
высокородными сидхе? Станет ли она нарушать вековой запрет только ради светской
беседы? Я так не думала, но мне случалось видеть, как знать обоих дворов делала
и большие глупости по меньшим поводам.
Я спустилась по ступенькам к дивану. Китто хвостиком плелся
за мной. Я обернулась к остальным:
– Ну, мальчики, давайте усядемся и сделаем вид, что
нравимся друг другу. – Я прошла футов семь от края дивана, пригладила юбку
и села, обложившись бежевенькими и золотистыми подушками.
Китто свернулся калачиком у моих ног, хотя, видит Богиня,
места на диване хватило бы всем. Я ничего ему не сказала, потому что даже
сквозь темные очки видела, как он нервничает. Огромная белая гостиная, похоже,
пробудила его агорафобию. Он прижался к моим ногам, обвив их рукой будто
любимого плюшевого мишку.
Мужчины все торчали в проеме арки, меряя друг друга
взглядами.
