Глава 4
Я сидела, ссутулясь, в кресле для клиентов у себя в
кабинете, в руке у меня была кружка горячего чая с мятой, а передо мной стоял
мой босс Джереми Грей. Не знаю, что именно его встревожило, но он влетел в
дверь маленькой, аккуратненькой грозой. Он велел всем выйти вон, и Дойл,
конечно, принялся объяснять, что Джереми не может гарантировать мою
безопасность. Джереми парировал: "Как и никто из вас". Тишина в
комнате стала абсолютной, и Дойл вышел, не сказав больше ни слова. Рис ушел за
ним следом, прижимая носовой платок к шее и стараясь не насажать еще больше
кровавых пятен на белый плащ.
Китто остался, потому что поначалу я буквально приклеилась к
нему, но теперь я уже успокаивалась. Он просто сидел у моих ног, положив одну
руку мне на колени и водя другой вверх-вниз по моей ноге. Это признак
нервозности – когда фейри касается кого-то слишком интимно и слишком часто, но
я безостановочным движением ерошила волосы Китто свободной рукой, так что все
было в порядке. Мы были на равных.
Джереми прислонился к столу, глядя на меня. Он был одет как
обычно, в костюм, идеально сшитый на заказ по его фигуре в четыре фута
одиннадцать дюймов. Он на дюйм ниже меня, сильный и стройный, с типично мужским
разворотом плеч. Костюм – угольно-серый, оттенков на пять темнее, чем его
собственная кожа. Короткие безупречно подстриженные волосы Джереми чуть
посветлее кожи, но тоже серые. Даже глаза у него серые. Только улыбка –
белоснежная, лучшая, какую можно купить за деньги, такая же белоснежная, как и
сорочка, которую он надел в этот день. Единственное, что действительно портило
его такой современный вид, – это нос. Он потратил гору денег на зубы, но
оставил длинный крючковатый нос без изменений. Я никогда не спрашивала, почему
он так поступил, зато Тереза спросила. Она была только человеком и не понимала,
что среди фейри личные вопросы считаются худшим оскорблением. Спокойно
намекать, что что-то в твоей внешности непривлекательно... ну, так просто не
делается. Джереми объяснил, что среди трау большой нос расценивается так же,
как большие ноги у людей
[5]
. Тереза покраснела и вопросов больше
не задавала. Я пошла дальше – смерила его нос пальцами и сказала: «Ого!» Это
заставило его рассмеяться.
Он скрестил руки на груди, сверкнув золотым
"Ролексом", и посмотрел на меня. У фейри считается невежливым
спрашивать, почему кто-то впал в истерику. Проклятие, порой считается
невежливым даже заметить, что кто-то впал в истерику. Впрочем, это обычно
относится к правящим особам. Все должны притворяться, что король или королева
не могут быть подгнившим яблочком. Нельзя признавать, будто века инбридинга
могли нанести какой-то вред.
Он набрал воздуха, медленно его выпустил, а потом вздохнул.
– Как твоему боссу мне нужно знать, сможешь ли ты
выполнить оставшиеся на нынешний день задания.
Это был очень милый окольный путь узнать, в чем дело, не
задавая вопросов.
Я кивнула и подняла чашку к лицу – не для того, чтобы пить,
просто чтобы вдохнуть сладкий аромат смеси перечной и душистой мяты.
– Со мной все будет в порядке, Джереми.
Он поднял брови – я знала, кстати, что он их выщипывает,
придавая форму. Обычно у трау брови этакие кустистые и сливающиеся, через весь
лоб. Неандертальские надбровные дуги мало подходят к костюмам от Армани и
туфлям от Гуччи.
Я могла бы на этом и остановиться, и, в соответствии с нашими
обычаями, ему пришлось бы удовлетвориться моими словами. Но Джереми был моим
боссом и другом несколько лет, задолго до того, как он узнал, что я – какая-то
там принцесса. Он дал мне работу из-за моих личных достоинств, а не потому, что
иметь в штате настоящую живую принцессу фейри было бы полезно для бизнеса. На
самом деле сейчас из-за слишком обширной прессы я стала бесполезной для работы
под прикрытием, если только не использовала значительную долю личного гламора,
чтобы изменять внешний вид. А это было рискованно. Большинство репортеров,
специализирующихся на фейри, имеют кое-какие магические способности. Стоит им
обнаружить гламор, и он исчезает. Иногда – только для репортера, но временами,
если у человека хватает одаренности, гламор перестает обманывать всех
окружающих. Это очень, очень мешает работе, где требуется маскировка.
По человеческой этике я обязана была дать Джереми
объяснения, и я достаточно времени провела среди людей, чтобы с этой этикой
считаться.
– Я не знаю точно, что случилось, Джереми. Рис понес
расистскую чушь насчет гоблинов, потом попытался схватить Китто, и я швырнула
его в стену.
Джереми не скрыл удивления, что не было ни лестным, ни даже
вежливым. Я нахмурилась.
– Может, я и не в той весовой категории, что ты,
Джереми, но я могу пробить кулаком дверцу машины и не сломать ни косточки.
– Твои телохранители могли бы машину поднять и уронить
на кого-нибудь, если б захотели.
Я отхлебнула чаю.
– Ага, они посильнее, чем выглядят.
Он издал короткий смешок.
– Ты, моя прелесть, не выглядишь и близко такой крутой,
как ты есть.
– Возвращаю комплимент, – сказала я, салютуя ему
кружкой.
Он улыбнулся, сверкнув своими дорогостоящими зубами.
– Да, в свое время я сильно удивил одного-другого
смертного.
Улыбка померкла.
– Если бы ты велела мне не лезть не в свое дело, я бы
так и поступил, но ты сама предлагаешь информацию, так что я задам несколько
вопросов. Просто скажи мне, если не захочешь отвечать.
Я кивнула.
– Я это начала, Джереми. Вперед.
– Кровь на плаще Риса появилась не от того, что ты швырнула
его в стену.
– Это не вопрос, – отметила я.
Он пожал плечами:
– Отчего у него пошла кровь?
– Нож.
– Дойл?
Я покачала головой.
– Риса ранила я.
– Потому что он бросился бить Китто?
Я кивнула, но встретила прямой взгляд Джереми, не отводя
глаз.
– Сегодня ночью они не подчинились моим приказам. Если
я не приобрету их уважения, Джереми, я могу получить трон, но стану королевой
лишь по имени. Я не хочу рисковать своей жизнью и жизнью тех, о ком я забочусь,
только для того, чтобы стать бесполезной декорацией.
– Значит, ты ранила Риса, чтобы поставить его на место?
– Частично. А частично я просто среагировала, не
раздумывая. Он бросился на Китто из-за каких-то дурацких дел, которые случились
много веков назад. Китто никогда не давал Рису оснований так его ненавидеть.
– Наш светловолосый страж ненавидит гоблинов, Мерри.
