Возможно именно это — причина огромной популярности лекторов-мотиваторов, таких как Тони Роббинс, Ник Вуйчич или Роберт Кийосаки. Мы ждем от них чуда, ожидая, что по мановению их рук нас охватит жажда деятельности и мы наконец-то встряхнемся и двинемся вперед. Но, увы, даже им не под силу заставить человека быть успешным, если он не захочет этого сам.
Что же явилось причиной современного кризиса мотивации? Может быть, так на человечество повлияли мировые катаклизмы, сотрясавшие Землю на протяжении всего XX века. Некоторые эксперты полагают, что всему виной захлестнувший нас информационный поток и обилие впечатлений, которые ранее не были массово доступны. И что эпоха потребления, утрата традиционных ценностей и ориентиров выхолостили лучшие человеческие стремления. Однако однозначно главная причина столь удручающего положения вещей до сих пор не определена. Мотивация «сломалась», и теперь важнее понять, как ее починить.
А для этого нужно понимать, как она устроена. Мотивация — это побуждение организма к действию с целью удовлетворения существующей у него потребности. Впервые это слово употребил А. Шопенгауэр в статье «Четыре принципа достаточной причины»[558]. В массовую культуру термин «мотивация» пришел из психологии. В 20–30-е гг. прошлого века советские психологи А. Н. Леонтьев и С. Л. Рубинштейн, развивая учение мэтра психологии Л. С. Выготского[559], разработали общепсихологическую теорию деятельности[560]. Мотивации в ней уделялось большое значение. По мнению С. Л. Рубинштейна, наше сознание определяется и формируется деятельностью[561]. Другими словами, мотивация не может существовать как отдельный феномен, а проявляется, когда человек «встает с дивана» и принимается работать. То есть можно сколько угодно посещать лекции Тони Роббинса — настоящей мотивации от этого не прибавится. Это всего лишь приятное щекотание нервов и пустые мечты. Прочная мотивация — часть деятельности. Из ниоткуда она появиться не может.
В своей классической работе «Основы общей психологии» Рубинштейн писал: «Искусство композиции, собственно, в том главным образом и заключается, чтобы подобрать ситуации, адекватные для выявления основного стержня личности действующего лица. В жизни никто специально не подбирает для человека таких ситуаций. Он должен сам проложить путь сквозь различные ситуации и обстоятельства, часто идущие вразрез с его линией и толкающие его на другие пути. Единство деятельности конкретно выступает как единство тех целей, на которые она направляется, и мотивов, из которых она исходит. Мотивы и цели деятельности как таковой, в отличие от мотивов и целей отдельных действий, носят обычно обобщенный, интегрированный характер, выражая общую направленность личности, которая в ходе деятельности не только проявляется, но и формируется»[562].
Впрочем, среди читателей книги Рубинштейна людей, испытывающих проблемы с мотивацией, скорее всего, немного. Поиск необходимой информации, чтение, запоминание — это уже само по себе свидетельствует о том, что человек умеет себя мотивировать.
На нейрофизиологическом же уровне мотивация является результатом борьбы двух конкурирующих систем контроля над поведением человека. С одной стороны, нашими желаниями и поступками «заведует» лимбическая система головного мозга. Это очень древняя и очень простая, но весьма сильная система, главным орудием которой является гормон удовольствия дофамин. Дофаминовая система — это система награды. Именно этот гормон заставляет нас испытывать радостное возбуждение при виде вкусной еды (причем даже еще до того, как мы ее попробовали), он же отвечает за сексуальные желания и многие другие устремления, доставшиеся человеку от животных-предков[563].
Но если бы мы следовали только велениям лимбической системы, наше поведение было бы сродни поведению животного: мы поглощали бы все вкусное, что попалось нам на пути, и стремились бы размножаться с любыми симпатичными особями противоположного пола, попавшими на нашу территорию. Возможно, кому-то было бы достаточно и этого, но у человека помимо животных реакций есть еще интеллект, за который отвечает кора головного мозга. Она обладает способностью формулировать отдаленные и абстрактные цели. Эти цели нередко вступают в противоречие с предпочтениями лимбической системы. Помните фразу героя Александра Калягина в фильме «Раба любви»: «И есть хочется, и худеть хочется!»? Это реплика прекрасно иллюстрирует возникающий внутри нас конфликт.
Согласно проведенным экспериментам именно лобные отделы коры головного мозга отвечают за то, что у нас формируется мотивация, направленная на достижение отложенного удовольствия. По словам американского нейроэндокринолога Роберта Сапольски, хотя дофаминовая система единообразна для всех видов, именно у человека она обрела одно новое свойство — мы способны откладывать удовольствие на невероятно долгое время[564].
Каким образом это происходит? Импульсы различных действий рождаются в лимбической системе, однако для реализации им необходимо пройти через определенные части коры головного мозга, которая оценивает и решает, стоит ли реализовать импульс. По предположениям нейробиологов, в процессе обдумывания возможных сценариев развития событий у нас формируется ожидание возможного вознаграждения (допаминовый отклик)[565].
Как мы можем помочь нашему мозгу сделать правильный выбор? Один из самых простых и действенных — визуализация. Необходимо представить себе желаемую цель как можно более конкретно. Вообразить себя стройным, красивым на великосветском рауте, представить лакированное крыло нового автомобиля или золотую медаль и первое место на пьедестале на спортивных состязаниях. В этом случае суммарное ожидаемое вознаграждение для нашего мозга превысит единичный всплеск дофамина, который может быть вызван выполнением сиюминутного желания. Тем более что даже маленькие шажки, ведущие нас к принятой цели, будут в этом случае поддерживаться лимбической системой. Похудел на килограмм, отложил тысячу рублей на новую квартиру — почувствуй себя победителем. Именно так свершаются все большие дела. В большом деле на одних морально-волевых качествах без поддержки лимбической системы далеко не уедешь.
Впрочем, визуализация хорошо помогает мотивировать себя, а как быть с другими? Мы живем не в вакууме, и даже самый продвинутый специалист — один в поле не воин. Достигая определенных вершин, мы часто сталкиваемся с тем, что глобальные цели не воплощаются из-за отсутствия мотивации у всех участников процесса. Поэтому рано или поздно перед руководителем любого уровня встает вопрос: как результативно мотивировать каждого из подчиненных в отдельности и создать мотивирующую атмосферу в трудовом коллективе?
Ответы можно найти в психологических опытах, которые проливают свет на тайные пружины работы мотивационных механизмов. Американские психологи Роберт М. Йеркс и Джон Д. Додсон в далеком 1908 году провели эксперимент, в результате которого был сформулирован носящий их имя закон[566]. Суть эксперимента заключалась в том, что психологи поместили несколько мышей в лабиринт, стенки которого были выкрашены в разные цвета. Мышам полагалось научиться придерживаться только одного определенного цвета. Если мышка совалась в лабиринт другого цвета, там ее поджидал удар тока.
Со временем мыши осознавали эту закономерность, и ходили только теми тропинками, которые были для них безопасны. А Йеркс и Додсон измеряли время, за которое мыши учились ходить по нужным ходам. Сначала удары тока были слабенькими и подопытные животные учились медленно. Их мотивация у них развивалась с трудом. Постепенно сила тока повышалась, и мыши получали все более чувствительные разряды. Им становилось по-настоящему больно, и скорость обучения резко возросла.
