И что самое главное, это наступление — не частная инициатива командования, а одна из множества наступательных операций по всему фронту!
Если уж мы в шоке от того, что где-то в тылу нашлись достаточные силы, чтобы не только наладить оборону (ведь фронт держали «дивизии» по 300 активных штыков, без преувеличений), но и нанести мощный контрудар, то немецкое командование, видимо, и вовсе находится в прострации. Ползут неясные слухи, что брошенные в бой резервы — это кадровые части, тайно перевезённые с Дальнего Востока. Конечно, напрашивается вопрос: «А чего раньше-то не перебросили?», но, по большому счёту, не всё ли равно? Главное, получилось ударить крепко и впервые повернуть вспять лучшую армию в Европе. А то и в мире.
Действительно, повод выпить есть. Но только я-то участвовать не буду, куда уж там, еле в сознании держусь…
Игорёк между тем мечтательно сощурился:
— Да, сало — это вещь! Свежее?
— Свежее, свежее. Тут сельчане — ребята хорошие, знают, что в городе драка была крепкая, и для нас, фронтовиков, особо не жлобятся.
— Это правильно. Вань, слушай, меня-то ещё 6-го ранило, под Ольшанцем, а вот Влад попал в госпиталь только вчера. Раны сколько чистили бедняге… Но так и он ваших коробочек в бою за город не видел.
— А их там и не было. Как раз 6-го на окраину выехали и сразу обратно — немцы контратаковали… Да и не хрен нам делать на узких улочках, все машины бы пожгли.
— Это почему же?
Танкист беззлобно матюкнулся.
— Да потому! Ты знаешь, как фрицы оборону ладят? Небось слышал… Да и видел, даже участвовал!
— Ох ты ёпрст, ДАЖЕ участвовал! Нет, ты погляди, Влад, что этот чумазый про меня говорит!
Игорь чересчур наигранно возмущается, больше в шутку Танкист же продолжил свой рассказ, как-то разом теряя свою комичность и словно погружаясь в себя. И взгляд стал странный — вот они, глаза-то, на меня направлены — а смотрят будто куда-то внутрь…
— Вон вчера Гансы как огрызались! Кто с утра поступил, рассказывали, как фрицы 654 полк контратаковали, когда ваши до завода дошли, вроде «Гидропривод» называется. Штаб полка на кладбище городском так и вовсе чуть ли не похоронили! А ты говоришь, танки… Немцы загоняют свои мелкие орудия в каменные дома, а то и в подвалы, и жарят оттуда по бортам наших коробочек. Пехоту грамотно отрезают пулемётчики и стрелки, они же добивают выбравшиеся из машин экипажи. Фрицы предпочитают оседлать высотные здания — я уже слышал, как пулемётчики жарили по нашим с храмовых колоколен.
Между прочим, артиллеристы Гансов с пистолетной дистанции могут и «тридцатьчетвёрке» борт пробить, не говоря уже о моей «тэшке». Ты попробуй, повоюй на «двадцать шестом», у него ж броня противопульная! От пули-то да, защитит, не спорю, а от чего-то посерьёзнее уже вряд ли.
На секунду прервавшись, помрачневший танкист продолжил:
— Вот представляешь, я служил с капитаном, что начал войну ещё под Брестом, у самой границы. Уже не помню номер его танковой дивизии, но располагалась она в военном городке, на южной окраине города. Когда началась война, их расположение накрыли залпами гаубичной артиллерии.
Вдумайтесь! Немцы били как по квадратам, один за другим накрывая склад ГСМ, склад боеприпасов, парки с техникой, жилые дома комсостава… Эти уроды стреляли из гаубиц по семьям командиров, пока те под огнём выводили машины. Как думаете, что чувствовали мужики в эти минуты?
В любом случае, потеряв половину машин, дивизия дралась отчаянно. В строю ещё оставалось около 100 танков. 100 танков! Кажется, мощь, верно? Только все танки поголовно были вариациями Т-26 разных годов выпуска.
Как я уже сказал, воевали танкисты яростно, и пока рабочие «тэшки» оставались в строю, наши южнее Бреста ещё держалась — коробочки неплохо цементировали оборону.
Но всё дело в том, что в первые дни войны армия получили приказ контратаковать любыми доступными силами, а танки лучше всего подходят на эту роль. Вот и бросали лёгкие Т-26 на немцев. А последние не дураки терять свои боевые машины в лобовых схватках; может, у немецких «троек» броня потолще, чем у «двадцать шестых», зато орудия по мощи практически равны. «Четвёрки» фрицы ввели в бой только под Брестом, остальные же их танки, они их «панцерами» кличут — «двойки», чешская «Прага», — те так вообще уступают нашим «тэшкам» и «бэтэшкам».
Зато у фрицев отлично налажена оборона против лёгких коробочек: в пехотных частях служит большое количество противотанковых орудий калибра 37 мм, они вполне способны сжечь что Т-26, что любой из БТ. В каждом батальоне с начала войны есть бронебойщики с противотанковыми ружьями; кстати, я слышал, что они используют и трофейные польские. А у нас смотрите — только сейчас бронебойщики в частях появились. И то, против кого они теперь навоюют-то? Фрицы выводят из танковых частей лёгкие коробочки, а против «троек» и «четвёрок» противотанковое ружьё уже не тянет. Бить нашим бронебойщикам придётся или по гусеницам, или по смотровым щелям — попробуй попади! В борт, в корму — куда ни шло, но фрицы не дураки свои панцеры в атаке задом подставлять.
Ну так вот, за 4 дня боёв в бесплодных контратаках, под бомбёжкой, в не таких и частых схватках с фрицевскими «панцерами» дивизия потеряла все боевые машины. ВСЕ 100! А у нас в бригаде их было всего 9. Вот и думай, с чем и как воевать… В обороне ещё можно — танк в капонир закопал, чтобы только башня торчала, и всё, готовый ДОТ. Пушка, пулемёт — поди приблизься! А если припекло, можно и отступить. Плюс в танковых засадах «тэшка» неплохо воевала — маленькая, мотор работает тихо — при должной маскировке не увидишь её, не услышишь.
Но это плюсы. А минусы — мы в каждом бою лёгкие танки теряем, экипаж, как правило, накрывается вместе с машиной. Вы бы видели, что приходится хоронить… Кучка пепла и отдельные обугленные куски. Весь экипаж помещается в одну плащ-палатку…
Ненадолго повисла тягостная тишина. Иван правду говорит — смерть танковых экипажей, запертых в ловушке горящих машин, действительно ужасна. Хотя если вспомнить, как мне вчера чистили раны, нащупывая спицами зарывшиеся в плоть пули… Аж сейчас мороз по коже. По сравнению с ощущениями, испытываемыми при операции, сейчас раны и не болят вовсе… Одним словом, в пехоте тоже несладко.
— Как же всё-таки так получилось, что наших на границе… ВОТ ТАК ВОТ, а?
Игорь негромко задал один из самых важных и волнующих любого советского человека вопрос. Действительно, как? КАК немцы смогли уничтожить приграничную авиацию в первые же дни войны, разбомбив технику прямо на аэродромах «подскока»? КАК немцы смогли накрыть из дальнобойной артиллерии расположенные у границы части, уничтожая те самые склады, артиллерийские парки, скопления техники столь точно, словно били по заранее пристрелянным целям? КАК наши части в первые же дни остались без связи, а в тылу активно развернулись диверсанты, одетые в форму красноармейцев и даже сотрудников госбезопасности, КАК?
И ПОЧЕМУ (согласно многочисленным слухам) немецкие лётчики с начала года висели в советском небе, почему был дан приказ их не трогать? Ведь это же их разведданные позволили столь точно накрыть те самые аэродромы и расположение частей! ПОЧЕМУ, зная о наличии крупнейших сил противника на границе, имея информацию от перебежчиков, беженцев, что враг нападёт в июне (опять-таки, слухи, но слишком часто они повторяются), мы НИЧЕГО не сделали? Не заняли предполья, не привели части в боевую готовность, не позволили эвакуировать гражданское население из приграничных районов или, в конце концов, хотя бы семьи комсостава? ПОЧЕМУ не подняли в небо авиацию, не обеспечили её регулярного боевого дежурства над границей, ПОЧЕМУ не начали переброску воинских частей? КАК и ПОЧЕМУ?!
