— Эй!!! Пулемётчики! Сюда смотри!!!
Энергичными жестами и матюками объясняю расчёту ДП, что мы ОЧЕНЬ нуждаемся в их поддержке. Парни столь же красноречиво дали понять, что для начала «дуэли» с МГ им нужно поменять позицию.
— Так меняй же, зараза!
Это я сгоряча. Надеюсь, старшина поймёт, с чего я решил командовать его пулемётчиками, и простит мне тот факт, что его люди временно остались без прикрытия.
Очередная очередь МГ порвала к хренам броню щитка чуть выше моей головы и разбила панораму.
Бронебойными содит, тварь. И я хорош, мог ведь прицел заранее вынуть. Теперь придётся через канал ствола целиться.
Если вообще придётся.
Уцелевшие члены расчёта распластались на асфальте. Ещё какое-то время поживём, хотя в щитке появляется всё больше дырок.
Из-за спины наконец-то зарокотал «Дегтярев». Ёлки, как же мы вас ждали!
— Раздвигай станины! Быстрее!
Получилось, хоть немецкий расчёт и переключил своё внимание на противника только на несколько секунд. Но нам хватило. Вот только вместо дружеского огня из-за спины доносятся хрип и скулёж раненого человека.
Видимо, немцы со станка стреляют: там и оптический прицел есть, и точность с кучностью стрельбы выше.
Наводить орудие через ствол ой как непросто, особенно учитывая, что осуществлять наводку придётся вдвоём с заряжающим. И уж тем более непросто, когда враг понимает, что орудие наводят, и открывает огонь именно по наводчику. В данном случае по месту за щитком, где он должен располагаться.
— Серёга, смотри: я навожу, ты подсказывай, вправо — влево, выше — ниже. Ты должен видеть в канале ствола окно, откуда немец стреляет. Понял?!
— Да, давай!
Берусь за маховики наводки.
С Богом!
… — Выше! Ещё! Стоп! Чуть ниже. Чуть левее. Сильно, вправо бери!
_………!
— Давай! Стоп! Хватит, сам посмотри!
Небольшую передышку нам подарил старшина: его бойцы открыли огонь по пулемётным вспышкам, хотя в большинстве случаев красноармейцы в такой ситуации самое большее могут просто залечь; вряд ли кто будет стрелять и уж тем более целиться. Вот только за несколько секунд моей наводки погибло уже несколько бойцов, по-моему, трое…
Подползаю к казённику. Да, окошко с бьющим из него МГ виднеется практически посередине канала. Теперь надо быстрее заряжать и стрелять, но я замер в оцепенении от увиденного: пулемётные трассы светящимися нитями потянулись в мою сторону от залёгших красноармейцев, словно пытаясь нащупать. Завораживающее зрелище.
Орудие вновь дёрнулось от удара бронебойных патронов. Сейчас они повредят поворотный механизм — и хана, отстреляемся. Одно хорошо: ступор пропал.
— Заряжай.
Пока снаряд досылают в казённик, я снова подполз к поворотным маховикам и чуть опустил ствол орудия, задирающееся от полученных очередей.
— Сейчас стреляешь по моей команде.
После выстрела я должен проследить за трассирующим следом снаряда. Если первого попадания не будет, то я, по крайней мере, смогу скорректировать второй выстрел.
— Огонь!
Мимо! Твою же дивизию! Выше!
— Заряжай!
Сам уже привстав, снова хватаюсь за маховики наводки, каждое мгновение ожидая, как очередь МГ порвёт моё тело…
— Огонь!!!
Есть! Снаряд взорвался в доме, залетев в треклятое окно. Готовы немчики!
Справа, куда ушла тройка бойцов, раздаются взрыв гранаты и чей-то отчаянный крик. Из проулка выбегает немец; старшина и оставшиеся двое бойцов встречают его винтовочным огнём. Фриц падает, но за его спиной раздаётся пулемётный огонь. Внутренне холодея, кричу расчёту:
— Быстрее, разворачивай!!!
Засосенская часть города.
Лейтенант Владислав Велик, командир взвода 496-го стрелкового полка.
Удар полка в тыл фрицам в целом удался; сбив боевое охранение и те незначительные силы, что пытались нас контратаковать, мы углубились вглубь жилых кварталов, в прошлом бывших обиталищем елецких купцов.
Поначалу сопротивление практически отсутствовало — у немцев просто не хватило сил, чтобы занять весь город. Но чем ближе мы приближались к старинным, построенным ещё в прошлом столетии казармам Нежинского полка, называемых в Ельце «красными», тем крепче дерётся враг. Толщина стен в казармах такова, что её едва ли прошибёт гаубичный снаряд; опираясь на готовый опорный пункт, немцы защищают железнодорожную станцию и ближние подступы.
Постепенно единый бой распался на десятки мелких схваток; потеряв двух человек, остатки моей роты углубились в жилые кварталы дальше прочих подразделений, раз за разом сбивая небольшие заслоны противника. На протяжении боя мы практически до совершенства отработали простую, но эффективную тактику: часть бойцов (пулемётчики и лучшие стрелки) отвлекает противника плотным огнём, не даёт высунуться, пока два-три человека, вооружённых гранатами, трофейными автоматами и пистолетами, подбираются к окнам домов, занятых фрицами. Дальше в импровизированные амбразуры забрасываются трофейные «колотушки» или местные самоделки, а после двойного-тройного взрыва «штурмовики» врываются в уже практически зачищенный дом.
Но практически у самой станции мы услышали звуки жаркого боя, протекающего совсем рядом. Дробно стучали пулемёты, я различил голоса нашего «Дегтярева» и фрицевского МГ, рявкала советская сорокапятка. Вот рокот «Дегтярева» потонул в рёве скорострельного немецкого пулемёта; однако минуты две спустя его оборвал пушечный выстрел. Кажется, что наши одерживают верх!
Точнее, казалось: совсем рядом послышался звук стрельбы ещё одного МГ, команды на немецком, наш родной мат и под занавес — взрыв гранаты и чей-то отчаянный крик. Судя по звуку, взорвалась «колотушка»; немецкие команды послышались громче и отчётливее, вновь ударил немецкий пулемёт.
Наших надо выручать!
— Бойцы, за мной! Штурмовики — в голову!
С животным рыком вырываемся вперёд, за угол фундаментального здания, отделявшего нас от врага. И каждую секунду заполошного, сумасшедшего бега навстречу схватке я жду удар свинцовой пули, вспарывающей мою плоть. Но, кажется, пронесло — немцы просто не ждали нашего появления. Противник продвигается вперёд небольшой колонной, втягивается в проулок под прикрытием пулемётного расчёта — в целом, всё как всегда.
Открывшего было автоматный огонь фельдфебеля, замыкающего группу и первого заметившего опасность, пробивают очереди сразу двух пистолетов-пулемётов. Гибель командира не обескуражила врага; вопреки расхожему убеждению, что немцы безынициативные бойцы, они разом залегают и начинают стрелять из карабинов. Мгновенно реагируют и пулемётчики, споро разворачивая в нашу сторону МГ.
