Исследователи часто представляют личное пространство в виде воздушного шара, который все время меняет свой объем, поскольку некоторых людей человек подпускает ближе, а других предпочитает держать на расстоянии. Это позволяет регулировать степень нашей открытости собеседнику
[652].
У человека существует несколько зон личного пространства.
«Великая истина открылась мне. Я узнал: люди живут. А смысл их жизни в их доме. Дорога, ячменное поле, склон холма разговаривают по-разному с чужаком и с тем, кто здесь родился».
Антуан де Сент-Экзюпери
1. Интимная (личная) зона составляет всего 15–45 см и предназначена для очень малого количества людей, для тех, кто близок нам, кого мы любим, очень хороших друзей и членов семьи.
2. Дружеская зона служит для друзей менее близких и приятелей. Она составляет от 45 см до 1 м 20 см.
3. Социальная зона составляет от 1 м 20 см до 3 м 50 см. Она предназначена для незнакомых людей или же для тех, с кем мы едва знакомы и еще не успели установить отношения.
4. Публичная зона используется для общения с группой людей, выступлений на публике. Она самая широкая — от 3 м 50 см и более
[653].
Если человека длительное время лишать возможности здорового использования его личного пространства, то это вызывает колоссальный стресс и, как следствие, быстрый рост агрессивности, повышение уровня гормона стресса. В этой ситуации человек нуждается в срочной психофизической и эмоциональной разгрузке, что отражается на его отношениях с окружающими и часто выливается в открытые конфликты. Люди, лишенные личного пространства, стараются отодвинуть (в том числе физически) остальных людей от себя и во что бы то ни стало увеличить свое пространство, снижая тем самым уровень стресса
[654].
Во многом потребность в личном пространстве можно объяснить наличием у каждого из нас биополя
[655]. Когда в нашем личном пространстве появляется посторонний человек, оно противодействует вторжению, и мы чувствуем напряжение. В свою очередь, биополе нарушителя границ также страдает, получая негативную реакцию нашего поля
[656].
О значимости психологического поля, которое создает наш индивидуальный микроклимат, говорил и основатель социальной психологии Курт Левин
[657]. Наше личное поле претерпевает изменение из-за постоянного потока различных зарядов — положительных и негативных. Если мы постоянно попадаем в ситуации, где наше психологическое поле атакуется отрицательными зарядами, оно слабеет и становится «дырявым». Отсюда упадок сил, депрессии, апатия и психосоматические заболевания. Поэтому, если мы хотим сохранить целостность своего личного поля, подпускать близко людей и эмоции, приносящие нам негатив, не стоит. И наоборот, открывая границы для положительного потока, для всего, что приносит нам удовольствие, радость и счастье, мы подпитываем и укрепляем наше Я.
Приведи бог и собачке свою конуру
Личное пространство и стремление освободиться от стрессового фактора, нарушающего границы, есть даже у животных. В 1917 году И. П. Павлов и М. М. Убергриц описали безусловный рефлекс, выражающийся в том, что, встретив препятствие, животное старается освободиться от него. И. П. Павлов назвал данную реакцию «рефлексом свободы»
[658]. В том случае, если закрыть границы от вторжения животное не может, то, повинуясь инстинкту самосохранения, оно смиряется, и, таким образом, проявляется рефлекс рабства. Наиболее просто в лабораторных условиях рефлекс свободы демонстрируют следующим образом: животное руками фиксируют на одном месте. В ответ оно старается вырваться и защититься — это первая стадия рефлекса свободы. Но через некоторое время животное прекращает бесплодные попытки освободиться, ведущие только к потере сил, и затихает. Это вторая стадия нереализованного рефлекса свободы — рефлекс рабства. По мере продолжающегося ограничения свободы закономерно происходит дальнейшая адаптация поведения (и у животных, и у человека) к обстоятельствам, изменить которые они не в силах. Начинается соучастие, и это — третья стадия рефлекса свободы. На этой стадии происходит не только активное торможение рефлекса свободы, проявляющееся в смирении и вынужденном подчинении роковым обстоятельствам, но и патологическая адаптация к ранее неприемлемым обстоятельствам. Такой тип поведения приводит, с одной стороны, к закреплению патологической ситуации, но, с другой стороны, может перерасти в четвертую стадию рефлекса — освобождение. Если фактического освобождения от рабства не происходит, организм получает свободу от давления по-другому — он просто погибает
[659]. Можно провести аналогии и в социальной сфере. Например, речь может идти о руководителе-диктаторе, который выдавливает из сотрудников последние силы, контролирует все их время и чрезмерно вмешивается в их личное пространство. Сначала они сопротивляются, затем менее сильная часть смиряется с издевательствами и оскорблениями. Чем дольше сотрудник находится в таком рабском состоянии, тем большие изменения происходят в его психике в сторону деградации не только его психоэмоционального, но и физического здоровья.
«В любом браке есть границы, переступать которые нельзя. Стоит перешагнуть эту невидимую черту, сказать или сделать что-то, чего уже не вернешь, — и семье конец».
Эд Макбейн
По представлениям канадского эндокринолога Ганса Селье
[660], ресурс сопротивления организма небеспределен, поэтому, когда надпочечники уже не могут вырабатывать гормоны стресса, «стадия резистентности» стресса переходит в «стадию истощения», далее наступает смерть. Платой за чрезмерную или неправильную адаптацию к ситуации нарушения личного пространства могут быть психические и психосоматические болезни. А для кого-то этот постоянный непреодолимый стресс может закончиться инфарктом или онкологией
[661].
