– По сравнению с треттинцами я не такой уж и южанин.
– Все относительно, ты прав. – Она спрятала руки в перчатках. – Я договорилась с торговцами. Нас довезут до Заметок за небольшую плату, и завтра мы будем в предгорьях. Посмотришь на Мышиные горы.
– Не пора ли тебе рассказать, где этот ключ к победе, которую ты обещаешь? Новости с юга, что догоняют нас, с каждым днем печальнее. Фихшейз пал.
– Новости сильно запаздывают. Думаю, они уже в Ириасте и задерживает их лишь то, что приходится ровнять с землей храмы Шестерых. Так что существование Ириасты вопрос очень сомнительный. Нет, мой дорогой лейтенант. Я иду не за ключом к победе. Это было бы слишком просто, слишком легко и слишком… наивно. Я бы хотела, чтобы все сложилось именно так: просто, легко и наивно, но… – Нэ развела руками, повернулась в сторону выходящих из дверей постоялого двора стражников торгового каравана, переругивавшихся между собой, кто в какой последовательности поедет по заснеженной дороге, а после продолжила: – Один мой старый друг рассказал кое-что интересное про места в Мышиных горах. О том, что он видел, точнее, слышал. И я хотела бы тоже увидеть это собственными глазами, понять, пригодится ли такое знание в нашем деле. А ты идешь со мной за компанию. Смотришь мир, так сказать, и обучаешься.
Эйрисл сомневался, что он «обучается».
Чему?
Быть терпеливым с ней?
Да. Вполне.
Отвыкнуть от лошади и вырвать из себя заботы об отряде, который теперь не с ним?
Конечно.
Преодолевать долгий путь пешком или на перекладных, бредя непонятно куда, сперва через Горное герцогство, а теперь и Тараш?
Несомненно.
Но точно ему не удалось продвинуться в способностях, которые спали в нем. В проклятии Летоса, как однажды заметила Нэ.
С момента встречи с шауттом кости не подавали признаков жизни. И он даже не понимал, каким образом получился тот отвратительный ростовой щит из плоти, спасший его. Дар молчал. И не сказать, чтобы Эйрисла это печалило. Он часто думал о том, зачем и куда его ведет Нэ. И почему он следует за ней, словно пес. Иногда приходили неприятные мысли, что она втайне влияет на его волю. Но он знал, что сам идет за ней, с каждым днем, с каждой новостью, приходящей о войне, все больше укрепляясь в мысли, что старуха как-то связана со странными делами, творящимися в мире. И что она не врет и может помочь.
Не ему. Его стране, где убита вся герцогская семья, армия разгромлена, а у власти узурпатор из Шаруда. Приказавший разрушить храмы Шестерых, забыть о прошлом, поклоняться Вэйрэну и радоваться синему пламени, единственному, что может защитить человечество от долгой ночи и шауттов. Зараза новой веры, страха перед демонами, поиска инакомыслящих распространялась по миру, и даже здесь, в предгорьях Тараша, местах достаточно диких, с маленькими городками, зрела подозрительность и росло напряжение. На чужаков смотрели косо и расслаблялись хоть как-то, лишь когда слышали восхваление Шестерым.
За час до сумерек Эйрисл задремал в санях, укрывшись одеялом, сшитым из разноцветных собачьих шкур, вонявших дымом и вяленым мясом, и проснулся, когда обоз уже ехал по льду вытянутого озера к городу, расположившемуся меж двух низких холмов, заросших елями. За ними, лигах в трех, угадывались очертания сизых недружелюбных гигантов – Мышиных гор.
Они были совсем не такие, как те, что он видел в Горном герцогстве. Ниже, но казались массивнее, тяжелее, почти по макушки укрытые лесами. За ними еле виднелся следующий ряд – острозубый и едва различимый глазом, сливающийся с облаками.
Сам город производил странное впечатление. Невысокие дома с большими участками, разбросанные по вилкообразной долине. Много места, мало жителей. Центральную часть огораживал деревянный частокол, пока еще недоделанный, а также строились две опорные башни и рыли ров (сейчас запорошенный снегом) к реке, впадающей в озеро.
Много домов оказались разрушены или вовсе сгорели – стояли лишь остовы без крыш. Словно какое-то время назад тут случился большой пожар. Новых строений тоже было достаточно, они сразу бросались в глаза чистыми стенами и свежими кровлями, а лесопилка у подножия холма работала даже несмотря на вечер.
Хозяин маленького постоялого двора, все еще пахнущего краской и свежей сосной струганых досок, был рад их принять. Путников, направлявшихся к перевалу через Мышиные горы, в этом году оказалось мало. Война, беспорядки в Граните, патрули на границе с Накуном, слухи о шауттах на ночных трактах – все это заставляло людей оставаться дома, а большинство торговцев чесать в затылках и… тоже не покидать домов, приберегая товар и деньги до менее лихих времен.
Нэ отказалась от еды и ушла спать.
– Ваша матушка не преодолеет горы в это время, – сказал трактирщик, человек с грустным лицом и макушкой, отражавшей свет свечей. – Тяжелый путь, если нет саней.
Он поставил на стол бутылку дешевого красного вина, лучшее, что нашлось в его полупустом погребе.
Эйрисл подумал, что «матушка», несмотря на свой внешний вид, вполне возможно, могла бы перейти горы, взвалив трактирщика себе на плечи. Лейтенант уставал куда быстрее, чем Нэ. Иногда в ней открывалась просто прорва силы, и он полагал, что в подобные моменты она вообще самый могучий человек из всех, кого он мог бы встретить за всю свою жизнь.
Татуировки давались таувину не для красоты.
Конечно же он ничего не сказал, лишь кивнул, показывая, что принял к сведению, и показал на пустой стакан, одиноко стоявший на соседнем из двух столов в зале.
– Присоединяйся, любезный. Угощайся.
Тот обрадованно присел напротив:
– Позвольте вопрос, добрый господин. Откуда вы? Ириаста? Фихшейз?
– Фихшейз.
– Далеко… Из вашего герцогства редко кто у нас бывает. Уж проще встретить дагеварца, вот они захаживали. Но с проклятущей войной у соседей все как-то стихло. В основном знакомые лица тут бывают. Этот Вэйрен, будь он неладен. Чего ему на той стороне не сидится? Шестеро не могли довести дело до конца и прикончить асторэ? Теперь его последователи жгут синее пламя да смущают людей. Один и сюда даже дошел этой осенью. Проповедовал о его силе и том, что спасет нас всех от шауттов в час, когда они придут.
– И как? Появились последователи?
– Нам такого добра и даром не надо. Скрутили его, да отправили с поклоном прямо в Гранит, к его светлости. Говорят, его там на площади перед дворцом и четвертовали, в назидание остальным. Больше подобной гнуси к нам не заходило.
Они обсудили погоду, войну, цены и слухи. Эйрисл поделился всем, что слышал на тракте во время долгого пути от границы Горного герцогства. Трактирщик же жаловался на то, что мастера неправильно справили крышу и к весне она, как пить дать начнет течь где-нибудь в комнатах постояльцев. И постройка нового здания вышла в звонкую монету, а толку чуть.
Суровые времена, дохода нет.
