– Никто не любит, когда ему плюют в лицо.
– Это правда… Когда начнется война, нам понадобятся союзники внутри его лагеря. Даже несмотря на то, что слово правителя для них – закон. Люди охотнее подчиняются и даже помогают, когда расположены к тебе. Может, они не пойдут за тобой, но хотя бы не ударят в спину.
– Я все же не могу понять, при чем здесь моя одежда…
– Треттинцы высшего круга ценят правила. Если ты соблюдаешь их в мелочах, в том, что им привычно, – они проще примут тебя. Грубо говоря, нельзя прийти на бал в платье дочери рыбака. В случае с тобой – это съедят, ибо ты гостья его светлости и та, кто повелевает страшными силами. Но уважения не появится.
– И пурпур даст мне его?
– Конечно нет. – Он смеялся легко и весело, словно весенний ветер, игравший с ветвями сирени. – Чтобы ты получила их расположение – они должны понять твой статус. Некроманты в прошлые века не жили изгоями. И некоторые благородные поддерживали их. В том числе и в моей стране. Пурпур на официальных мероприятиях был в порядке вещей. Даже на Талорисе.
Шерон округлила глаза:
– Серьезно? Тзамас приходили к волшебникам?!
– Война с ними шла не всегда. Иногда случались десятилетия мира. Мы пытались договориться. Особенно когда кто-то из нас проигрывал. Но часто в наши дела влезали таувины, и мы начинали все сызнова. Впрочем, сейчас о другом. Здесь поймут цвет твоего платья. Что касается серфо – это соответствует твоей власти. Твоему положению. Его могут позволить себе не все. И подобное в их глазах показатель того, что ты достойна находиться среди них.
– Дорогая тряпка? – не поверила девушка.
– Да. Я совершенно серьезен. «Дорогая тряпка» – первый шаг для сближения с ними. Поскольку второй способ общения – играть по правилам, которые считаются достойными в этом обществе.
– Я все равно совершу кучу ошибок.
– Бесспорно. Но я буду рядом и постараюсь уберечь тебя от этого.
И вот она среди толпы. В пурпурном серфо, липнущем к телу, с обнаженными плечами и спиной, с левой рукой, на запястье которой все еще виден ярко-розовый шрам. На ней серьги и бусы из мутного, словно бы мертвого (так похожего теперь на ее новые глаза) лунного камня.
Она увидела трех человек из тех, что присутствовали на совете у герцога, и каждый поклонился ей, поднимаясь. Пришлось отвечать тем же, выказывая свою благосклонность еще и вежливой улыбкой. Какая-то незнакомая дама с лучистыми ярко-зелеными глазами похвалила ее прекрасное платье.
Герцог тепло приветствовал их и представил Шерон свою супругу – невысокую хрупкую женщину с острым взглядом и вьющимися длинными волосами.
Затем началось представление, занавес темно-синего бархата разошелся в стороны, и уже через несколько минут указывающая пропала, забыв обо всем.
Они и вправду были великолепны. Каждый из тех, кто выходил на арену, являлся настоящим профессионалом, звездой, и оказался в труппе его светлости только благодаря своему невероятному таланту.
Жонглеры огнем, воздушные гимнастки, повелительница обручей, акробаты, дрессировщица обезьян, силач, клоуны, метатели ножей – все они вызывали восхищение, и перед глазами Шерон разворачивалось великолепное представление.
История войны волшебников и шауттов. Полная неожиданных поворотов, трагедий, преданности и любви.
Тионом здесь был канатаходец, и он, Шерон пришлось это признать, мастерством не уступал Тэо. Вместе со всеми она, затаив дыхание, следила, как цирковой идет по золотому канату, над настоящим искусственным водопадом к темной башне, в которой томится воздушная гимнастка Арила, а четверо шауттов, проносясь на трапециях над ними, прыгая в пропасть, хватая друг друга руками, кружась и падая на натянутую сетку, чтобы вновь взмыть в темное небо, пытались им помешать.
Внезапно Мильвио сильно сжал ее руку, заставляя отвлечься от зрелища.
– Что? – вздрогнула Шерон и увидела, что возле герцога, склонившись к его уху, застыл человек в мундире гвардии.
Еще с десяток гвардейцев, все с обнаженным оружием, стояли на вершине амфитеатра. Но не это привлекло внимание треттинца, а то, что было над ними – бледно-голубое зарево.
Шерон хотела резко подняться, но Мильвио удержал ее.
– Смотри по сторонам. Еще не время.
Теперь не только они заметили, что рядом с герцогом что-то происходит. Многие отвлеклись от представления, наблюдая за его светлостью, а зря.
Шерон внезапно почувствовала, как рядом кто-то умер, вскинула голову и встретилась взглядом с канатоходцем. Глаза его были словно отлиты из ртути.
Огонь в факелах, кострах, жаровнях вокруг вспыхнул синим, и события понеслись с невероятной скоростью. Шаутт, сделав сальто с каната, рухнул на землю с высоты двадцати ярдов и приземлился на ноги. Часть гвардейцев бросилась к правителю, остальные – к демону.
Надо отдать треттинцам должное. Здесь собрались смелые люди. Большинство зрителей не ударились в панику и крики, а схватились за кинжалы, закрывая собой своих женщин либо присоединяясь к гвардейцам.
– Делай что умеешь! – сказал Мильвио, обнажая Фэнико. – Не уходи далеко. Будь у меня на виду.
В следующие несколько секунд появились еще четыре демона – сгустки тьмы, из плотного дыма вползшие в сад со стремительностью огромных пауков. Они врезались в людей, короткими вспышками извещая Шерон о том, что убили их, занимая тела.
– Мы справимся, – прошептал голос у нее в голове. – Ты знаешь, как с ними бороться.
Она знала. Ее рука до локтя вспыхнула белым пламенем, и огонь из синего тоже стал белым, взметнулся, ревя точно в кузнечном горне, раздуваемом мехами.
Вверх. К звездам. И еще выше.
Захлебываясь от силы, она потянулась к демонам. С ними совладать не так-то просто, а вот мертвые оставались мертвыми, и Шерон «схватила» ближайшего.
Это было словно бороться с акулой, попавшейся на удочку. Тзамас и демон пытались взять под контроль человеческое тело, и силы оказались примерно равны.
Голова мертвеца прокрутилась, выискивая ее, так, что теперь смотрела в обратном направлении, сломав шейные позвонки. Шерон выдержала взгляд, скривила рот в жестокой улыбке, а после сжала руку в кулак, заставляя мертвую плоть взорваться.
Дымящаяся извивающаяся ртутная масса вывалилась из разлетающихся кровавых ошметков, ошеломленная и растерянная. Мильвио прикончил ее мечом, оказавшись на пути, закрывая некроманта от атаки.
Гвардейцы стояли перед шауттами стеной, ограждая герцога, рубили их – и Шерон чувствовала смерти храбрецов. Мотыльки сгорали, исчезали яркими вспышками на сетчатке ее глаз. Каждый отдавался слабой болью в челюсти, словно она ловила удары невидимого кулака.
Один из шауттов прорвался мимо Мильвио. Шерон, перескочив через несколько перевернутых кресел, вытянула руку, развеяла его тело в прах, сизым облаком повисший над амфитеатром, но демон скользнул ловкой гадюкой, оказался в теле женщины, что совсем недавно хвалила платье указывающей.
