Врач долго всматривалась, изучала, что-то отмечала на аппарате, приговаривая, что все хорошо и размеры ей нравятся, а потом весело произнесла:
- Поздравляю, Солнцевы, у вас будет девочка! Теперь можно спорить по поводу имени!
Меня словно током ударило – радость внутри казалась безграничной. Преображенский все это время просто смотрел на монитор, морщил лоб и… С ним происходило что-то странное – он то удивленно поднимал брови, потом хотел что-то спросить, потом вновь успокаивался и так по кругу. Даже после того, как я наконец-то вышла из кабинета, он выглядел загруженным и тревожным, в отличие от сына, который уставился на мой живот, а затем спросил самый логичный вопрос:
- Вот тете Даше врач дала фотографию дочки, а у тебя моя есть? Когда я таким же был?
- Нет, твоя мама мне не отдавала никаких снимков, - эти слова будто вернули мальчика на землю и он вновь сник, - но я спрошу у нее сегодня, вдруг она сможет нам их прислать.
Судя по лицу Игоря – не сможет. Да что произошло в их семье? И самое главное – где мама Игоря и почему ребенок остался с отцом? В наши дни это большая редкость, обычно мужчины пытаются избавиться от отпрысков, сбросив всю ответственность и воспитание на женские плечи. Не все, конечно, среди огромного множества есть и хорошие люди, но таких очень мало. Все чаще я вижу на улицах матерей-одиночек с печальным потухшим от усталости взглядом, в котором уже нет никаких эмоций. Они грустно прячут правую руку за спину, стараясь скрыть тот факт, что на безымянном пальце отсутствует кольцо. Раньше я их не понимала – теперь понимаю.
- Пап, я забыл форму дома, - Игоря словно током ударило. Сев в машину, он закопошился, стал что-то искать, но обреченно сник, явно ожидая от отца выговора, но… его не последовало.
- Сейчас заедем, ничего страшного, - Преображенский лишь пожал плечами, - Даш, ты занята сегодня?
- Нет, я выходная, - кажется, я ощущаю некое де-жа-вю, - а что?
- Тогда ты не против, если мы немного прокатимся, заберем форму моего оболтуса, отвезем его на тренировку и посидим где-нибудь в кафе? А Игорь потом к нам присоединится?
- С радостью! – и это действительно была правда, я очень обрадовалась приглашению, что совершенно не скрылось от мальчика. Больше всего меня удивила реакция Игоря на слово “оболтус”. Мне кажется, или он специально забыл форму, чтобы отец его отругал? Ему не хватает эмоций… при чем как самому Преображенскому, так и Игорю… Я не ощущаю между ними той близости, которую нам часто показывают в фильмах…
Заехав на заправку, Саша вышел, оставив нас с сыном наедине.
- Это точно не его ребенок? – он спросил это с некой горечью.
- Точно не его, а ты хотел бы обратного?
- Не знаю… С одной стороны да, потому что это было бы очень весело, иметь маленькую сестренку. Мы тогда все вместе были – я, Аня и девочка. Но с другой стороны – Преображенский понятия не имеет, чего хотят дети.
Преображенский? Он назвал отца по фамилии… очень плохой знак.
- Но тебя же он воспитывает, - тихонько заметила я, понимая, что эта тема очень сложная, тонкая и главное не перегнуть палку, - он рядом с самого твоего рождения.
- Не с самого, - Игорь сложил перед собой руки, и только сейчас я поняла, что этот щупленький спортивный мальчик уже давно не ребенок. Его взгляд не по годам излучал взрослый опыт и глубокую детскую обиду. Интересно, сколько ему лет…- моя мать решила от меня избавиться, когда я стал мешать ей, и отдала ему. А Преображенский и знать не знал, что я существую. С одной стороны это полная задница, но с другой я все равно ничего не смогу изменить. Вот как-то так. А ваш где муж? Или вы как тетя Маша тоже одни остались?
Как тетя Маша? Она осталась одна? Так Аня не дочка Виктора? Такая маленькая девочка… Как же она справилась?
- В моем случае все сложно, - и как объяснить ребенку то, что произошло, да и нужно ли вообще это делать? – я не могу найти бывшего мужа. Можно сказать, что он пропал. Игорь, а сколько тебе лет?
- Я никогда не брошу свою жену и ребенка! – он пробурчал эти слова себе под нос, насупился при этом, - мне скоро четырнадцать будет. Вот думаю над подарком. Отец мне про вас рассказывал. Вы ведь художница, да?
- Да, я создаю картины для интерьера. А он показывал тебе мои работы?
- Неа, можно посмотреть?
Достав телефон, я тут же открыла галерею и разрешила мальчику пролистать фотографии. Вначале он не понял. Что видит, но затем… Его лицо преобразилось, он удивленно уставился на переплетения цветов, на мелкие детали, открыл слегка рот от удивления и продолжал всматриваться. Одна фотография, другая… медленно перелистывает, спрашивает о том, как можно создать нечто подобное. Кажется, я нашла своего слушателя. Я углубилась в детали, с большим удовольствием объясняя технику и различные ее варианты. Рассказывала про цвета и их смешение, про огонь, который тоже используется в работе с акрилом, про размеры холстов и грунтовку. Игорь внимательно слушал, задавал вопросы лишь тогда, когда я переводила дыхание и если честно, я даже не заметила, как Саша завел машину и мы поехали дальше, увлеченные беседой на мою самую любимую тему. Я показала и старые свои работы маслом, затем стала объяснять про светотень и прочие нюансы видя, как загорелись глаза мальчика. Хотя какой это мальчик? Уже подросток, просто выглядит маленьким, но этот его взгляд…
Когда Игорь смотрел на меня своими огромными глазами, меня словно прожигало насквозь – взгляд умный, волнительный, в тоже время наивный. Взгляд человека, который познал боль, страдание. Человека, которому необходима забота и тепло, но самое главное – любовь родителей. Преображенский смотрел на нас в зеркало заднего вида – я ловила его взгляд. Он был заинтересован нашей беседой, смотрел на сына и мне кажется, удивлялся такому интересу.
- Игорь, - голос Александра вывел нас из беседы, заставил обратить внимание на то, что мы уже давным-давно отъехали от заправки, - я не знал, что тебе так интересно рисование…
- Всегда было интересно, - спокойно заметил мальчик. Он не обвинял своего отца в невнимательности, но в голосе все равно чувствовалась какая-то горечь. Еле заметная – скрытая глубоко внутри детская обида.
- А плавание? Ты в бассейн так не рвешься, как в ее студию посмотреть работы…
- Ну, ты как-то сказал, что рисование не мужская работа… Я и не просил тебя…
- Это когда Машка меня пыталась заставить на лице Виктора цветочек акварелькой нарисовать? Естественно не мужская! Где я и где акварель? Но я же это про себя говорил, да и на лице брата как-то не особо хотелось заниматься творчеством, особенно пока он спит… Вот и нашел отмазку.
- То есть ты не будешь злиться, если я брошу бассейн и пойду в художку?
- Нет, не буду, - Преображенский от удивления даже слегка подпрыгнул на месте, - с чего мне злиться? То, что ты ходил на плавание – здорово. Укрепил и тело и дух, если хочешь развиваться в творческом направлении – пожалуйста, я только за.
