- Какой ещё, к чёртовой матери, самолёт? - голос полковника Ларионова дрожал. - О чём вы говорите? К утру девятого мая у немцев в этом районе не осталось никакой авиации. Все самолёты, которые находились на аэродроме Рузине имели технические неисправности, в противном случае немцы перегнали бы их в другое место.
- На этом и строился расчёт, товарищ полковник, - агент понурился, как будто был виноват в этой драме. - Самолёт лишь внешне напоминал повреждённый, у него что-то было разобрано, вокруг громоздились горы ремонтного мусора и тому подобное. Это Arado AR 232, машина сравнительно небольшая, способная перевозить больше двух десятков людей или несколько тонн груза. Пилоты прятались в условленном месте на аэродроме, это были люди лично преданные Шломбергу, об этом говорил штурмбанфюрер Шетелих. Была получена обнадёживающая радиограмма, люди расслабились, у кого-то остался шнапс.
В воздухе повисло тягостное молчание, офицеры украдкой вздыхали.
- Позвольте мне подвести итоги? - проговорил полковник Ларионов. - Барон Шломберг направлялся в аэропорт Рузине, дошёл он туда или нет неизвестно, но будем исходить из самого неприятного. Его ждали на аэродроме Стружаны под Карлсбадом, примерно в первой половине дня. От Праги до Карлсбада километров 20, третья американская армия уйдёт из Пльзня, из Карлсбада тоже, но не сразу. У американской разведки имелись все шансы дождаться Шломберга. Барону, к утру девятого мая, то есть сегодняшнего дня, требовалось выдвинуться в район аэропорта Рузине он отсиживался в городских кварталах, группа стала меньше, значит незаметнее и мобильнее. Раньше он не мог войти в аэропорт, там стояли власовцы, но сегодня на рассвете они ушли. Наши танкисты туда прибыли только после восьми утра, то есть у Шломберга было почти два часа на то, чтобы добраться до самолёта, убрать мусор, завести двигатели, поправьте меня если я ошибаюсь, за упомянутые два часа он мог это проделать раз десять, верно?
Все молчали, отвечать на риторические вопросы не требуется.
- Система ПВО не работала, - развивал мысль полковник. - Ни наша, ни немецкая, их просто не было. Какова вероятность, что самолёт без опознавательных знаков пролетит над территорией, где ещё нет советских войск и сядет там, где ему нужно? Сейчас четыре часа пополудни, позвольте сакраментальный вопрос: где сейчас находится Шломберг? Вы делаете удручённые лица, товарищи офицеры. Хотите с умничать, товарищ Марецкий?
- Никак нет, товарищ полковник.
Явная мысль о том, что излишний ум подрывает она способность зависла в воздухе.
- Почему вы ещё здесь? - взорвался полковник. - На аэродром, живо! Все!
Глава 4
Черные мысли лезли в голову Влада. Задание, спущенное из фронтового управления, выполнить невозможно, на то имеются объективные причины. Личный состав контрразведки невиновен, но кто в этом будет разбираться? Есть приказ, выполняй его. Трибуналы работают круглосуточно и осуждают ли они невиновных? - Ещё один риторический вопрос.
Брагин угрюмо смотрел как мимо пробегают городские кварталы, на узких улочках стояла боевая техника, из дома выходили мирные жители, робко заговаривали с красноармейцами, женщины уже смеялись.
С седьмого по девятое мая могло случиться что угодно. Группа Шломберга могла попасть в переплёт, быть уничтожена, развеяться по ветру, барона могли захватить повстанцы или бойцы РОА и банально пристрелить. Кого волнует ещё один труп, их тысячи. Самолёт мог не взлететь, пилоты могли попасться на аэродроме тем же власовцам.
Влад знал, что такое закон подлости, не питал крупных надежд на успех. Ситуация, сложившаяся на данный момент, только подтвердила то, к чему он уже приготовился. Район Рузине занимал танковый полк подполковника Татарцева, бойцы установили блокпосты, шлагбаумы, взяли аэродром под круглосуточную охрану. На взлётно-посадочную полосу опускались советские транспортные самолёты, рычали грузовики въезжая на аэродромное поле, шла разгрузка. Бегать по пулю офицерам не пришлось, к ним подскочил лейтенант с красной повязкой, стал выяснять, что тут делают посторонние. Он, глянув в удостоверение майора Брагина, вытянул руки по швам, выслушал пожелания и умчался выполнять их.
Подполковник Татарцев был опытным боевым офицером, прошёл всю войну и лебезить перед контрразведкой не собирался, но отвечал быстро, грамотно и по существу.
- Да. Мы вошли сюда с двух направлений - с севера и востока.
- Примерное время?
- Да я вам точно я скажу, в 8:42 въехали на аэродромное поле, сначала пехота пошла, думали от фаустпатронов придётся отмахиваться, но никакой стрельбы, пустой аэродром. Власовцы немцев выдавили, а потом сами ушли, сообразили, что воевать с нами бесполезно и милости от нас не дождутся. Несколько трупов валялись в здании аэропорта, самолёты тут есть, сами видите. Полагаю, все они с техническими неисправностями, мы ещё на подходе были, когда сороконожка какая-то взлетела.
- Сороконожка говорите? - уточнил Брагин. Подтверждались его скверные предчувствия.
- Да. У самолёта много маленьких колёс для посадки на неподготовленную полосу, марку не скажу, но точно транспортник. Странная конструкция, монорельсовая балка между хвостом и фюзеляжем, смотрится непривычно, морда толстая, на борту никаких опознавательных знаков, фюзеляж светло серый, но видно, что кресты на хвосте и бортах замазаны. Да ещё примета у него была - монорельс окрашен как пограничный столб: светло-серые участки чередуются с тёмными, а ещё брюхо темнее, чем верхняя часть. Мы никак не могли воспрепятствовать, майор. Въезжаем, а он прямо по курсу ,разбегается и взмывает, сделали несколько выстрелов из танковых орудий, да разве попадёшь, несколько секунд и он уже надо облаками. А что, майор, важная шишка сбежала из Праги? Сочувствую, что поделаешь.
- Да ладно. Война окончена, он вреда уже не принесёт.
Полковник Ларионов был вне себя от ярости, буря в стакане воды разгулялась не на шутку, он вышагивал по кабинету мрачнее тучи, смотрел волком, искать виновных пустое занятие. Шломберг у летел, когда советских войск в Праге ещё не было. Офицеры СМЕРШа отбивались от эсэсовцев, агент Винс обретался в компании пленных власовцев. Сорвать зло было не на ком и это раздражало Ларионова больше всего. Наконец-то полковник выдохся, сел за стол, стал просматривать какие-то бумаги.
- Проворонили Шломберга, майор, - проворчал он в бессильной ярости. – Думаешь, нас теперь погладят по головке?
- Думаю не всё потеряно, товарищ полковник. Свяжитесь с разведкой, пусть поработают по своим каналам, могут пригрозить американцам. Тем не слишком понравится, если мы раструбим по всему миру, что наши союзники укрывают высокопоставленного эсэсовца, с одиозными личностями у которых за плечами преступления. Против человечности американцы стараются не связываться, могут и на свои спецслужбы повлиять, особенно если это сделают высокие чины.
- Да, они проработают все варианты, - раздражённо проговорил Ларионов. - Но результативность этих действий будет нулевая. Спецслужбы с делают круглые глаза, мол ничего не было, опять большевики мутят воду, как они всегда и делают - нагло лгут всему добропорядочному мировому сообществу. Вот полюбуйся, - он подтолкнул Владу листок. - Пришло в числе последних сводок. Около семи утра патруль повстанцев вступил в перестрелку с группой вооружённых лиц, инцидент произошёл в квартале к Галесин, на севере Праги. Группа прорвалась на север, явно в район Рузине. На шум прибежали повстанцы с соседней улице, дали отпор врагу, те в итоге прорвались, но потеряли трёх человек, повстанцы столько же. Основной массе удалось проскочить, их было не меньше двух десятков, кто-то одет в штатское, кто-то в военное. Видели пару женщин, преследовать не стали, людей было мало.
