— Должен тебе признаться, как другу и брату, дело было в женщине.
Иррантиец сразу оживился, но тут же прищурился.
— До меня дошли слухи, что ты женился? Ваэлла Айосанрийская чудо как хороша! Понимаю...
Ну точно все, как предполагал Гансо. Шад явно решил, что я ради красавицы-жены поступился отношениями между нашими странами.
— Не совсем так, Джамал. Я собирался жениться на Ваэлле, но вовремя встретил другую. Ту, что заставила дрогнуть мое сердце и отказаться от нежеланной невесты.
— Вот как? Неужто она заставила тебя позабыть даже о Лалле?
Я плотнее стиснул губы и признался самому себе:
— Заставила. Но... Есть серьезная причина, по которой мы не можем быть вместе.
— По лицу вижу, как болит твое сердце, брат! Я не сержусь что, переживая горе, ты не мог думать ни о чем другом.
— Прости, Джамал. Я просто был далеко отсюда и не знал о твоем приглашении. Мое отсутствие хранили в тайне. Сам понимаешь, наши отношения с айосанрийцами охладились, да и ситуация во Фриденвелте пока далека от стабильности.
Откровенность бальзамом пролилась на душу иррантийца, возвращая нам былое доверие.
— Тогда тебе тем более стоит принять мое приглашение, — с видом ушлого торговца, приметившего состоятельного покупателя с толстой мошной, расплылся в улыбке шад. — Отдохнешь, подлечишь душу. Поучаствуешь в смотринах. Ко мне привезут самых красивых невест со всего света! Пусть и женихов будет тоже два, девушкам на радость.
— Джамал! Никак надумал жениться! — обрадованно воскликнул я.
— Так и есть, брат. Пора остепениться, — он окинул меня взглядом и добавил. — Нам обоим.
Я согласно кивнул, хотя сильно сомневался, что после пережитого захочу связать себя отношениями, но и отказаться от приглашения было нельзя ни в коем случае.
— Тогда жду тебя через декаду. Но помни, порталы Иррантии всегда для тебя открыты.
— Взаимно, брат.
Прощаясь, шад витиевато выругался, когда вспомнил, что мы лишь иллюзии, и не можем даже пожать друг другу рук. Ведь стоит убрать хотя бы одну с круга, как связь прервется.
Отношения с Иррантией были восстановлены, и можно было заняться прочими делами, коих накопилось немало. Я так и сделал. Погрузился в работу с головой, позабыв даже об обеде, лишь бы только ни о чем не думать. А ближе к вечеру в кабинет влетел совершенно сбитый столку и растрепанный Гансо:
— Вашество! Там. за переговорным столом. — он махал руками, указывал себе за спину и, казалось, совсем растерял дар речи.
— Гансо, не мямли, говори толком!
— Там парень сидит! Белобрысый с черными глазами. Ридрихом Ронном назвался, говорит, что он из Раадрима, и требует вас!
Дворец императора Тенидара, столица
Ирис Андери, младший императорский призыватель
Отложив бумаги, тру глаза и верчу головой, разминая затекшую шею и продолжая осмысливать формулу, которая никак не желала поддаваться.
— Ирис? — привлекая мое внимание, громко шепчет Кати — менталистка-практикантка, с которой мы вместе производим расчеты для экспериментальной системы испытания магов-выпускников.
— Что?
Вместо ответа она указывает глазами в сторону выхода из нашего рабочего кабинета. Там, оттопырив губу, с брюзгливым выражением на лице стоит какой-то слуга. Весьма недовольный, между прочим. Похоже он уже несколько раз обратился ко мне, но я так увлеклась расчетами, что его попросту проигнорировала.
— Леди Андери, вас ждет его величество. Прямо сейчас, — соизволил повторить он.
— Уже иду! — вскакиваю, поправляя строгий темно-бордовый форменный пиджак императорского призывателя, и на ходу оборачиваюсь: — Кати, сможешь подготовить те данные, что я просила, к моему возвращению?
— Постараюсь, — улыбчивая и легкая в общении менталистка машет мне рукой и одними губами желает: — Удачи!
Она вся такая светлая и улыбчивая, с каштановыми слегка вьющимися волосами, такими же непослушными, как мои, и необычными для менталистов светло-карими, почти янтарного цвета глазами, в которых играет солнце. Кати добрая от природы, и она искренне полагает, что между мной и Ридрихом что-то есть. Прочитать как дела обстоят на деле, она не может. Птиц по-прежнему блокирует любые попытки влезть в мою голову.
С фамильяром мы помирились. Он оказался такой же хитроумной жертвой заговорщика, как и я. Так что никаких разногласий не осталось.
— Спасибо! — киваю в ответ, чтобы не обидеть Кати в лучших чувствах, но внутренне морщусь.
После чудесного спасения Ридриха и гибели главного заговорщика, все вокруг принялись подозревать нас с императором в чем-то большем, чем дружба. А после того, как Ридрих официально снял все подозрения с рода Андери и назначил меня на должность младшего призывателя, так и вовсе уверились в своих подозрениях. Даже в желтой прессе появились несколько статей об этом. Официальные издания выражались более витиевато, но контекст мало отличался от крикливых собратьев.
— Леди Андери, сюда, пожалуйста.
Слуга вел меня не в новый кабинет Ридриха, в старом даже магия не помогла выветрить запах гари, а куда-то совсем в другую сторону. Вскоре мы очутились в зимнем саду. Я не переживала. После большой чистки, последовавшей в тот же злосчастный вечер все пособники были арестованы, и во дворце теперь стало по настоящему безопасно.
— Ирис? — Ридирх, просматривавший какой-то документ, сидя в кресле, откладывает его и с улыбкой поднимается навстречу. — Отлично выглядишь! Тебе очень идет эта форма.
— Спасибо, — неожиданное смущение заставляет щеки потеплеть. — Звали, ваше величество?
— Ирис, я же сказал, когда мы одни, обращайся ко мне просто по имени.
— Хорошо, ваше величество, — отвечаю я, и мы оба неловко хихикаем.
— Ладно. Я понял. Я тебя вот зачем позвал. Держи, — он берет с низенького столика стопку каких-то бумаг и протягивает мне. — Восстановим справедливость.
— Что это?.. — вопрос преждевременный, потому что передо мной документ о наследовании всего имущества, принадлежащего теперь мне как наследниц рода Андери.
— Мои юстициары хорошо потрудились. Удалось вернуть большую часть того, что правдами и неправдами заграбастал Маклюс и его сообщники. Теперь это все принадлежит тебе, как единственной наследнице. Ознакомься и подпиши.
— Снова Руфус помог?
— Да. Он старается изо всех сил, ради того, чтобы обелить запятнанное дедом имя.
— Это будет непросто, — искренне сочувствую бывшему однокурснику.
У парня случай исключительный, Ридрих пошел на уступки за верность, но не все родственники одобрили такой поступок, посчитав Руфуса предателем. В общем, все у него очень и очень сложно.
