– Вы убили Юстуса фон Либиха, – вновь не сдержалась я. – Мы его в институте проходили!
– Убил? Ну да, и не только его. Эти забавные цилиндрики, обмотанные чем-то чёрным, выглядят интересно. – Он с любопытством покосился на роллы. – Что это и как это есть?
– Сколько ещё он мог бы сделать для науки?! А вы убили его!
– Да забудь ты о нём! Плюнуть и растереть, – раздражённо отмахнулся Дракула. – У нас есть дела поинтересней, собирайся.
– Я с вами никуда не пойду.
– Боюсь, у тебя нет выбора, дитя.
– Ок. В любом случае сначала я всё это съем! Бесник, присоединишься?
Чтобы улопаться, привести себя в порядок и быть готовой к выходу, мне понадобилось не менее часа. Может, и больше, я не засекала. Граф театрально горько вздыхал, поглядывая на часы, цокал языком, вслух сообщал, сколько времени, раздражённо покашливал, намекал, что солнце набирает силу к середине дня, многозначительно ёрзал на стуле. Вот и отлично. Я специально ела и собиралась максимально медленно. Неудобно ему. А мне удобно?! Меня он спросил?!
Потом мы все трое вышли на улицу, и дальше всё выглядело как в шпионских боевиках, только мы прятались не от слежки, а от солнца. Бесник взял огромный чёрный зонт, который стоял в прихожей, в углу. Мы с графом Дракулой, заботливо придерживавшим меня под локоток, нырнули под спасительную тень зонта и добежали до припаркованной у соседнего подъезда машины. Чёрной, как все, разумеется, догадались.
Бесник вытащил за шиворот тело мёртвого водителя, которым, как я поняла, перед визитом к нам позавтракал мой отец, и сам сел за руль. Машина была затонирована наглухо. Когда мы отъезжали от нашего убежища, я скользнула взглядом по лежащему на дороге обескровленному трупу водителя, который был настолько бледен, что казался белым как снег даже через тонировку стёкол, и на мгновение задумалась: каким человеком он был? Была ли у него семья? Дети? Родители? Любимая женщина? О чём он думал, к чему стремился?
– Ты забиваешь свою голову такой ерундой, дитя… – процедил сквозь зубы мой отец. – Ты ведь не размышляешь, о чём думала и сколько детей выродила свинья, из которой сделали колбасу для твоей пиццы? Мы не должны очеловечивать еду.
– Но ведь он и был человеком!
– Для нас с тобой нет. Обычный скот. Посмотри, сколько таких животных бродит по улицам, без цели, без смысла, занятые только удовлетворением своих потребностей. Чем они отличаются от тупых коров и кудрявых баранов? Это такая же еда. Всего лишь еда. Для нас. Мы – конечное звено в длинной и логичной пищевой цепочке. Самое сильное звено.
Он отвернулся и демонстративно зевнул, закрывая тему. Я достала из рюкзака телефон и написала маме, что скучаю по ней. Потом увидела сообщение от Марии:
«Где ты? Я тебя потеряла».
«Я с отцом», – ответила я.
«Вот чёрт…»
Заметив со стороны графа Дракулы интерес к моему телефону, я опустила его в рюкзак и закрыла на молнию.
– С кем ты ведёшь переписку?
– С мамой, – соврала я. Хотя почему соврала? Ведь маме я тоже писала.
– Забудь эту женщину. И держись подальше от Марии.
– Я никогда не забуду маму, – огрызнулась я.
– О да… я её тоже помню… Такая яркая и необыкновенная женщина для жалкого людского рода. Не досаждала мне. Приняла моё семя и сама ушла. Это достойно уважения.
– Вы тоже её не искали, – резонно заметила я.
– Конечно. Зачем она мне? – равнодушно пожал плечами граф. – У меня толпы нестареющих вечных красавиц. Даром что холодные и мёртвые. Но и живых, юных и горячих, я могу заполучить сколько захочу.
– Рада за вас. Но предпочла бы не обсуждать интимную сторону вашей жизни.
Мы встали на зебре. Хромающая бабушка раздражающе медленно переходила дорогу.
– А я бы предпочёл, чтобы ты была более разборчива, дочь моя.
-..?! – Я даже повернулась к нему, поскольку не поняла вопроса и очень хотела услышать, что же он имеет в виду.
– Как ты могла позариться на этого полоумного старика?! – с совершенно искренним удивлением спросил Дракула, вскинув брови.
– На какого ещё старика?
– На своего учителя!
– А! Петров! Да я… и не зарилась на него в общем-то… просто как-то так само вышло…
Почему-то мне стало очень неловко и в то же время даже немного обидно за кооператора. Он же не старый ещё, ему лет сорок…
– Вот именно! Он старик! Нельзя делать фамильяров из таких людей. Он отработанный ресурс, к тому же ещё и скорбен умом.
– Но вы же сделали фамильяром Бесника, – бросив взгляд на румына за рулём, ответила я. У Бесника покраснели уши.
– Да, он туп, но он хотя бы молод и относительно красив, – парировал Дракула. – Его тело ещё долго может служить.
Весь этот разговор мне наскучил. К чему он вообще? Мне нет дела до чьих-то там фамильяров, нет дела до моей сестры и тем более до моего папочки. И не ему рассуждать о том, какими мужчинами я себя окружаю, это только моё дело, я давно выросла.
Мы выехали на шоссе, и румын прибавил скорость. Я видела, как за окнами светило солнце, превращая чёрный мир в светло-коричневый. Конечно, это из-за затонированных стёкол. Почему он не научится у своей дочери не использовать тонировку?
– Куда мы едем?
– В твой родовой замок.
– Это лишнее. Я уже достаточно насладилась красотами родины и общением с родственниками и хочу вернуться домой.
Дракула улыбнулся, не показывая зубы.
– Это и есть твой дом, дитя.
– Мой дом там, где осталась моя мама, мои друзья и…
– Забудь об этой женщине, она выполнила свою функцию сосуда и более не нужна.
– Моя мать не сосуд! Она человек! – крикнула я. – Остановите машину, я хочу выйти!
Но машину конечно же никто не собирался останавливать. Более того, она только набирала скорость. Пейзаж за окном совершенно смазался, и я уже даже не пыталась хоть что-то разглядеть.
– А друзей за твоё долгое бытие у тебя будет столько, что и не сосчитать. Хотя… – Мой отец на мгновение задумался. – Не думаю, что ты сможешь хоть кого-то с уверенностью считать настоящим другом. У господарей из рода Басарабов с этим большие сложности. Но я научу тебя заводить «дружбу» с теми, кто нам полезен.
– Нам?
– Нам. Басарабам. Мне и тебе. И твоим братьям.
Мы помолчали какое-то время.
– Но ведь у вас уже есть дочь, – сказала я, не выдержав. – И сыновья, как вы сами заметили. Так зачем вам нужна я?
– Ты должна стать правительницей России и привести русский народ под нашу протекцию и на нашу защиту от поганых турок.
