– Там враги! Я чувствую небывалую мощь!
– Иди и посмотри! На вот. – Я сняла серёжку с уха и протянула румыну.
– …?!
– Ну вроде как вампиры и прочая нечисть боится серебра? Серёжка серебряная, воткни штырёк злодею в глаз.
…Бесник ничего не понял, но прошёл в прихожую. Я вооружилась второй серёжкой и стала ждать. Да, понимаю, понимаю, смех один, а не оружие. Но ничего другого на тот момент мне просто не пришло в голову.
Примерно через минуту я услышала, как румын открывает дверь. А что, если там те, вчерашние, из машины? Или тот безголовый? На всякий случай я метнулась к плите, схватила нож и выставила перед собой.
– Долго я должен был ждать? – с холодным раздражением сказал пришедший. – Ты хотел, чтобы я дождался рассвета и был спалён солнцем? На чьей стороне ты играешь, раб? Где она?
– На кухне.
Через несколько секунд на кухню вошёл возрастной мужчина. Лет пятидесяти, стройный, подтянутый, черноволосый, с изящной старомодной набриолиненной стрижкой, как у Кларка Гейбла из «Унесённых ветром», в стильном костюме-тройке, явно очень дорогом. Шёлковый галстук с бриллиантовой заколкой в виде летучей мыши. Горящие, невероятно выразительные глаза. Никаких пышных усов и выступающей вперёд нижней губы, как на том ужасном портрете. Так я впервые увидела отца….
Низко склонившийся Бесник семенил следом, держа в руках чёрное пальто. Он тут же спохватился и закрыл жалюзи, встав у стены и прижимая к груди имущество хозяина.
– Да, – коротко сказал мужчина, как будто констатировал факт, – ты совсем непохожа на свою мать. Кровь – не вода, так ведь у вас говорят?
– Не водица, – поправила я.
– Здравствуй, моя любимая дочь, моё возлюбленное дитя!
Влад Дракула картинно раскинул руки, приглашая в свои объятия.
– А разве Мария не любимая дочь? – отступив на шаг, решилась спросить я, поскольку обниматься совершенно не хотелось.
– Я вижу, ты уже подружилась с сестрицей? – то ли улыбнулся, то ли раздражённо скривил губы мой отец и обернулся к Беснику: – Ты вечность будешь тискать моё пальто или соизволишь повесить его и приготовить нам завтрак?
– Мы уже позавтракали, – сказала я, провожая взглядом убегающего в прихожую румына.
– Уверяю тебя, нет, моя драгоценная девочка.
Когда Бесник вернулся, он достал из шкафчика два типовых фужера, вытащил из кармана складной нож и, полоснув себя по запястью, позволил крови течь.
– И ей, – кивнул в мою сторону граф, принимая свой фужер, наполненный наполовину.
– Я не буду! – возможно, слишком резко возразила я. Этого ещё не хватало! Не собираюсь я играть в их дурацкие игры!
– Что ж, возможно, ты и права, – сказал Дракула, одним махом осушил фужер до дна и вдруг каким-то образом оказался стоящим передо мной, перехватил меня, как куклу, и вгрызся клыками мне в шею. Кажется, я закричала или хотя бы попыталась закричать, но в следующую секунду уже потеряла сознание, бессильно повиснув у него в руках.
Вот и всё. В общем-то можно заканчивать и прощаться. С жизнью, с перспективами, неоконченным образованием, планами на работу, с мамой, которую я больше никогда не увижу, с подругой, которая даже не представляет, что сейчас со мной происходит. Все эти сказочки про «дочь Дракулы» с самого начала даже и не претендовали на правдоподобность. Этот цыганорумын просто привёл меня к кровожадному маньяку-извращенцу и молча смотрел, как его хозяин убивает меня. Мама была права. Меня обманули.
Я ощущала себя в полной темноте. Где-то в отдалении слышались два мужских голоса, которые явно обсуждали меня, но моё сознание не воспринимало смысла. Я ждала, когда оно окончательно потухнет и всё наконец закончится. Но вместо этого мне стало вдруг холодно. Я дрожала, ещё чуть-чуть, и начнут стучать зубы. Откуда такой холод…
– Какая слабая! – с досадой сказал первый голос. – Долго она будет так валяться?
– Господарь, она жива? Вы не перестарались? – спросил второй голос, тревожный и жалостливый.
– Ты будешь учить меня пить кровь, раб? Пожалуй, пора, мне надоело ждать.
После этих слов мне пальцами разжали губы, и я почувствовала, как что-то капает в рот. Кровь. Это была кровь. Но что-то было не так. Не так, как всегда. Эта кровь была совсем другой. Холодной, вязкой и… как будто очень-очень древней.
Это как книги. Старые отличаются от новых всем: запахом, шелестом страниц, шрифтом. Ошибиться невозможно. И каждый, кто хоть раз был в библиотеке, прекрасно знает эту необъяснимую, затягивающую магию старинных книг. Говорят, что книги, по-настоящему древние, из музеев и забытых монастырей, так сильны, что могут управлять людьми. Дарить жизнь или смерть. Наверное, и с кровью бывает нечто похожее…
Когда я наконец поняла, что происходит, и открыла глаза, мой отец стоял на одном колене, склонившись надо мной. Из раны на его запястье мне в рот стекала чёрная кровь. Он снисходительно улыбался.
– Что вы сделали?! – Я попыталась отплеваться, но, разумеется, было поздно. Не то чтобы ответ на вопрос был неочевиден, но мне нужно было его услышать.
– Ты была слишком слаба. Твоя крепкая эмоциональная связь с твоей матерью и её кровь почти сделали тебя человеком. Но теперь всё в прошлом. – Он улыбнулся, поднялся и протянул мне руку, помогая встать.
– Отойдите от меня! Я вас не знаю-у… Я немедленно ухожу! – выкрикнула я и, держась за стену, пошла в комнату, чтобы взять свой рюкзак и телефон.
Бесник с безумным взглядом бросился за мной, обогнал меня и оттолкнул назад. Когда я всё-таки вошла в комнату, он торопливо задёрнул занавески, пряча от меня рассвет.
– Немедленно не получится, – с наигранным сожалением, цокая языком, сказал граф, появляясь в дверном проёме, и пояснил: – Солнце, понимаешь ли…
Я хотела было послать его куда подальше лесом, но сама застыла с раскрытым ртом, пытаясь осознать сказанное. Неужели теперь мне…
– Теперь тебе нельзя появляться на солнце. Иначе ты умрёшь, – охотно объяснил он и продолжил, когда я скорее упала, чем села на диван: – Отныне ты вампир, моя дорогая дочь. Наконец-то это свершилось. Ты оставишь в прошлом свою серую и унылую жизнь, начав взамен жизнь новую – яркую, притягательную, наполненную страстью и…
Он осёкся на мгновение, встретив мой яростный взгляд. Но граф Дракула явно не тот, кого можно ввести в замешательство.
– Да, есть некоторые сложности. Ты погибнешь при первом же прикосновении солнечного луча к твоей коже. Сразу вспыхнешь, как спичка. Хотя «погибнешь» не совсем верное слово, ты ведь уже мертва.
– Мертва?
– Вспомни, я же сам убил тебя несколько минут назад. А потом воскресил к новой жизни.
Схватив себя за запястье, я попыталась нащупать пульс, но его не было. Я прижала руку к груди, но сердце тоже не билось.
