— Ну и что же мы теперь будем делать?
— Без понятия. Улыбаться? — язвительно предположила она, когда они вышли на площадку.
— Ого! — выпалила Кандис. — Мы прямо как внутри эдакой штуковины «пляж в бутылке» — ну, которые продают в сувенирных магазинчиках в аэропортах.
Клео хихикнула. Кандис была права. Песок окрасился в оттенки розового, желтого и оранжевого и образовал уклон слева направо, как будто с той стороны его кто-то подсыпал. Три верблюда лежали в нижней части площадки, подобрав ноги под себя, медленно жевали и вздыхали.
— Невероятно! Это именно то, что я намерен сделать! — произнес мускулистый мужчина в черной борцовке и камуфляжных штанах, со светлым хвостом. — Я — Колин ван Вербентенгарден. — Он протянул Кандис загорелую руку. — Но большинство зовет меня просто — ван Вербентенгарден.
— Кандис. Но большинство зовет меня просто — обалденная.
Клео с Мелоди захихикали.
— Я собираюсь во время монтажа добавить бутылку и пробку, — объяснил ван Вербентенгарден. — Концепт следующий: вы трое — древнеегипетские царицы, которых выбросило на берег в такой бутылке, и…
— И мы явились в современную Америку, чтобы поделиться этими драгоценностями с современными модными девушками? — договорила за него Кандис.
— В точку! — воскликнул ван Вербентенгарден.
— Ага. — Кандис кивнула. — Представляю себе.
— А я представляю себе, как мы с вами встретимся после этих съемок. — Ван Вербентенгарден подмигнул.
— Я еще посмотрю, — поддразнила его Кандис.
— На что?
— На то, как я получусь на фотографиях.
«Ай, молодец!»
— О, этого я боюсь меньше всего. — Ван Вербентенгарден подмигнул снова, а ассистент повесил камеру на плечо, как «АК-47». Затем фотограф перенес внимание на кейс с объективами. Наверху, на пологе вспыхивали и гасли светильнички в форме звездочек, бросая на мерцающий песок россыпь волшебных огоньков. Превосходно. Драгоценностям тети Нефертити это понравится.
— Мне бы никогда и в голову не пришло, что это должно выглядеть, как та бутылка, — призналась Клео.
— И мне, — согласилась Мелоди.
— И мне, — сообщила Кандис. — Я прочитала это у Джоффри на планшете.
Клео расхохоталась.
Мелоди лишь закатила глаза, словно говоря: «Кандис как живая».
— Ну ладно, девочки, забираемся на верблюдов, — распорядилась стажерка.
Сестры встревоженно переглянулись. Клео — нет. Она сидела на верблюде в занзибарском детском зоопарке, когда ей было семь. И насколько она помнила, это ничем не отличалось от поездки на медлительной, неуклюжей лошади, на которой она каталась там же, в Занзибаре.
— Не сходите с дороги, чтобы не переворошить песок. На каждом верблюде на горбу стикер с вашим и его именами. Пожалуйста, разойдитесь по своим верблюдам и ждите погонщицу. Она вам поможет залезть на них.
— Я знала, что ты так скажешь! — хихикнула Клео.
— Клево! — Кандис хлопнула ее по ладони.
Чем ближе они подходили к верблюдам, тем сильнее воняло чем-то вроде прелого сена и кошачьей мочи.
Кандис скривилась.
— Это еще что?
— Верблюжья задница, — хихикнув, отозвалась Мелоди.
— Кажется, мой болен, — сообщила Клео. Она зажала нос и наклонилась, чтобы прочитать имя, написанное на горбу. — Не волнуйся, Найлс, — проворковала она, доставая из декольте маленький атомайзер. — Это должно помочь.
Она обошла вокруг желтовато-коричневого верблюда, пшикая амброй в зловонный воздух. Верблюд чихал. Клео пшикала. Верблюд чихал. Клео пшикала.
— Можно и мне? — попросила Кандис.
Клео бросила благовоние ей.
— Эй, Хэмфри, вы с парнями тут больше не одни. — Кандис пшикнула. — Вы находитесь в присутствии моделей. Вы должны пахнуть как можно лучше.
Она бросила бутылочку Мелоди. После первого же пшиканья Луксор чихнул, качнувшись, поднялся на ноги и удалился. Остальные верблюды последовали за ним.
Девушки отпрыгнули у них с дороги.
— Боже мой, да где ж погонщик?! — завопила Джейдра, пока верблюды чихнули и пустились бежать, взрывая песок цвета карамелек. — Где он?!
— Она здесь! — крикнула коренастая брюнетка в ковбойском наряде и черных перчатках. — Что происходит?
— Моя съемка! — вскричал ван Вербентенгарден. — Погонщица, сделай же что-нибудь!
— Меня зовут Кора! — отозвалась она, снимая лассо с пояса грубых брюк. — Блин, казалось бы, что человек по имени ван Вербентенгарден мог бы запомнить имя Кора!
— Верните их обратно! Мы теряем…
— Знаю, знаю, — оборвала его погонщица, забираясь на квадроцикл. — Вы теряете освещение. — Она газанула и ринулась вслед своей пастве. Но рев мотора лишь испугал верблюдов еще сильнее.
Клео с Кандис схватились за руки и прижались друг к другу, прикрывая друг дружку от хлещущего песка. Но они не пожелали прятаться в шатре, подобно перепугавшимся участникам съемочной группы. Слишком уж увлекателен был воцарившийся хаос.
— Ван Вербентенгарден, начинайте снимать! — заорала Джейдра. — Я вам плачу не за то, чтобы вы стояли и пялились тут!
— Что мне предлагается снимать?! — заорал в ответ ван Вербентенгарден. — У меня ни моделей, ни драгоценностей, ни видимости!
— Тогда пристрели меня! — завопила Джейдра, изобразив, будто стреляется из пальца.
— Я весь день прождал! — возмутился ван Вербентенгарден.
— Овес! — крикнула Кора, разбрасывая поименованную еду. — А вот кому овса! — крикнула она, сжав лассо и изготовившись к броску. Но верблюдов непросто подкупить едой — уж это погонщику верблюдов следовало бы знать.
— Найлс, Хэмфри, Луксор! — позвал кто- то с вершины разноцветной дюны. — Найлс, Хэмфри, Луксор! — пел голос, мелодичный, ангельски чистый.
— Мелли?! — ахнула Кандис при виде сестры: заходящее солнце превратило ее в золотое воплощение совершенства; белая ткань струилась, подчеркивая фигуру. Мелоди выглядела, словно богиня.
— Найлс, Хэмфри, Луксор! — пропела она.
Джейдра с ван Вербентенгарденом перестали кричать.
Клео никогда прежде не слышала подобного звука, но полагала отчего-то, что он будет обычной вещью в загробной жизни.
— Найлссс, Хэмфриии, Луксорррр! — вывела трель Мелоди.
Съемочная группа прекратила барахтаться. Даже Кандис стихла.
— Найлссс, Хэмфриии, Луксорррр! — Ее неотразимый призыв был шелком мелодии, плывущей над погружающимися в сумрак дюнами. Будь здесь Клодин, она сейчас рухнула бы на спину, сдаваясь без боя.
