— Как она? — вмиг оказавшись рядом с ним, спросил Майкл. Мужчина даже не заметил, как сжал в руках смартфон, из-за чего тот тихо затрещал. Сердце билось где-то в области горла, а образ человека в белоснежном халате расплывался перед глазами.
— С вашей женой все в порядке, — доктор Мейсон решил начать с хороших новостей. В его памяти еще были свежи разъяренные крики мужчины и угрозы разнести клинику в щепки, если с его женой что-нибудь случится... — К счастью, вы успели вовремя. Опоздание всего на несколько минут могло бы убить ее... Ваша супруга потеряла очень много крови. Осколки мы извлекли из ран, швы наложили, но она еще спит под действием анестезии. Мы сделали снимок головного мозга... Есть вероятность небольшого сотрясения в результате падения. В целом, миссис Уокер в порядке. Остальное будет ясно, когда она придет в себя.
— Я могу увидеть ее? — поинтересовался Майкл, умоляя чтобы его пустили к жене.
— Да, конечно, — улыбнулся Мейсон. — Только возьмите у медсестры халат и бахилы. Еще увидимся, — коротко кивнув, врач ушёл.
VIP-палата представляла собой светлую, выполненную в голубых тонах, просторную комнату. Посередине ее стояла современная электрическая кровать, рядом — небольшая тумба, на которой лежали пульты от плазменного телевизора и кондиционера.
Мелоди лежала без сознания, к ее тонкому запястью был подключен катетер, через который ей поступала кровь и необходимые медикаменты.
Остановив взгляд на ее лице, Майкл всматривался в эти тонкие, изящные черты, некогда лишь раздражавщие его. Он пытался ненавидеть эту девушку, сколько себя помнил. С самой первой встречи на благотворительном вечере, до того момента, пока Аманда не рассказала ему о первой любви своей дочери...
Эта женщина откровенно смеялась над ее чувствами, называя Мелоди влюбленной идиоткой. Все вокруг унижали ее, даже не задумываясь, что может чувствовать эта хрупкая, всеми покинутая малышка.
«А ты ничем не отличаешься от них! — корил он снбя. — Тебе никогда не искупить своей вины перед ней. И тебе это прекрасно известно...»
Взяв стул, мужчина поставил его рядом с кроватью и сел. Голова нещадно болела, но разве это могло сравниться с тем, что пришлось пережить Мелоди?
Дрожащей от волнения рукой он накрыл ее маленькую, хрупкую ладошку, в очередной раз почувствовав волну электрического разряда, пронесшегося по всему телу и растворившегося в глубине его сердца. Ему, наверное, никогда не привыкнуть к этой своей реакции...
— Я так сильно испугался, — прошептал Майкл охрипшим голосом. — Думал, что уже потерял тебя... — от одной мысли об этом его снова ударил озноб. Неприятно поежившись, мужчина все же продолжил изливать ей свою душу. — Мелоди, я и представить себе не мог, что ты настолько дорога мне. Но стоило тебе исчезнуть, как я чуть с ума не сошел! Мне казалось, что мир вдруг остановился, замер именно в ту секунду, когда ты ушла... Ветер, прости меня пожалуйста, — прошептал одними губами, во второй раз за день чуть не плача. — Я такой кретин! Ты не заслужила всего того, что пережила из-за меня... Вся эта история — сплошная загадка, решение которой спрятано настолько глубоко, что мне не добраться... — Майкл уронил голову на край постели, едва касаясь девушки. Он с упоением вдыхал аромат ее кожи, пытаясь выкинуть из памяти весь ужас произошедшего.
Ему не хотелось сейчас думать об этом. Животное, которое посмело посегнуть на его ангела, обязательно заплатит за все. Эта тварь еще пожалеет, что появилась на свет!
— Прости меня, солнышко, — прошептал он, нежно касаясь губами ее руки. Запах лекарств под повязкой больно щипал горло. Осознание того, что кто-то посмел ударить его девочку, причинить ей боль, сводило с ума, разъедало изнутри, словно яд... — Если бы я не опоздал, ты бы не пострадала... Мой ветер... Моя душа.
* * *
Ей все время слышался голос Майкла. Несмотря на все происходящее, присутствие двойника Виктора и ужас, который сжимал ей горло холодными, беспощадными лапами, непонятное умиротворение и спокойствие не отпускали ни на секунду.
—
И снова уже знакомое разочарование накрыли ее волной. Если бы судьба сжалилась над ней хоть каплю... Если бы он тогда не ушел так быстро... Не обронил кулон с фотографией Эмили...
Как много этих «если»! А какой в них толк? Вся ее жизнь состоит из этого безжалостно слова, в котором нет ничего, кроме бепощадной ухмылки. Словно сам Господь Бог получает наслаждение, наблюдая над страданиями Мелоди.
—
* * *
Эмили пила. Развалившись на диване, девушка бессмысленно разглядывала замысловатые узоры, украшающие высокий потолок гостиной.
Почти два месяца прошло со дня, когда отец отобрал у нее последнюю радость жизни... Два бесконечных месяца воспоминаний о днях, когда Виктор всецело принадлежал ей одной и даже не думал о своей безмозглой жене.
Снова, как это было всегда, молодую женщину охватила ненависть по отношению к той, что была выше нее по праву рождения.
«Почему?! — бунтовала душа. — Почему именно она должна была стать его родной дочерью?! Ведь все было наоборот! Отец любил МЕНЯ! Это Я была его наследницей! Я, а не эта мелкая тварь!»
В порыве гнева она бросила хрустальный бокал в стену напротив, где висел портрет их «счастливой» семьи. Этот мыльный пузырь всегда был лишь прикрытием для грязи, в которой были измазаны они все.
— Великий и неповторимый Джонатан Харрис, — пропела, заплетающимся от выпитого виски, языком. — Всего лишь жалий рогоносец!
— Эмили! — возмущенный окрик матери прервал ее монолог. — Ты что себе позволяешь?!
Женщина быстро преодолела расстояние от холла до дивана, на котором лежала дочь. Всегда элегантная. Всегда одетая в самые дорогие и брендовые одежды...
— А что не так, мамочка? — выплюнула девушка ей в лицо. Две пары холодных глаз испепеляли друг друга своей ненавистью. — Правда настолько неприятна тебе? Не хочешь чтобы прошлые грешки вылезли наружу?
Звонкая пощечина, которой Аманда наградила дочь, эхом отозвалась в комнате.
— Как ты смеешь?! — прошипела Эмили, прижимая руку к горящей щеке. — Ты не имеешь права прикасаться ко мне! Я тебе не Ди, чтобы молча сносить всё. Ты ещё пожалеешь, что связалась со мной, мама. Сильно пожалеешь, — развернувшись, шатаясь вышла из залы.
