— Хорошо. Мы так и сделаем. Только, если ты не против, то позже, я потратила много сил на тренировке.
— Конечно же.
Она крутанулась на пятках, уходя в свою комнату. За ней будто бы следовал вихрь из рыжего пламени. Эви всегда восхищалась роскошными волосами Ами. Она не завидовала, ей ни чуть не меньше нравились её собственные светло-русые локоны. Скорее её каждый раз восхищало то, сколько экспрессии было в её юной подруге: и в характере и в образе.
Когда она впервые встретила Ами, она подумала, что она одна из тех, с кем Эванджелине столько раз раньше приходилось сталкиваться в школе: заносчивая, самовлюблённая, эгоистичная. Ами была по мнению девушки невероятно красивой и Эви не могла поверить, что Ами может совершенно не замечать своей внешности. Живя с ней, она обнаружила, что соседка опрятна, но она не стремится приумножить свою красоту, нарядиться или накраситься, завить волосы и многое другое, как это делали её высокомерные одноклассницы. Ами была ребёнком, подростком, зацикленном на своём внутреннем маленьком мире. Да, она была немного эгоистичной, но это был эгоизм ребёнка, который получал слишком мало внимания родителей. Прекрасный бутон, который однажды распустится и тогда все заметят её красоту, такой, какой уже видела её Эви. Она и Дмитрий. Горькая нотка, уколовшая Эви в самое сердце.
Когда Эви впервые встретила Дмитрия, её сердце затрепетало от восхищения. Чем больше она виделась с ним, тем больше влюблялась. Ей хотелось знать о нём всё. Но наблюдая за ним, она всё больше убеждалась, что вежливость его была холодной, напускной и не было в нём никогда той энергии, той страсти, которая мелькала в его глазах, когда рядом была Ами. Она читала его, как открытую книгу. Позднее она стала понимать, что все его комплименты Эви, всё внимание, которое он ей дарил, всё это было игрой, ради того, чтобы заполучить доверие Эви, для того, чтобы воспользоваться ею. Как горько.
Но он не стал ей нравиться от этого меньше. Напротив, видя его заботу об Ами, Эви понимала каким надёжным и любящим может быть Дмитрий. Ей хотелось чтобы он по-настоящему заметил её и относился к ней также. Она решила показать ему всю преданность на которую была только способна. А был ли у неё шанс? Все его мысли были всё равно лишь о другой. Это стало особенно ясно после того как Ами сбежала из клуба. На следующий день она ускользнула из дома и внезапно нагрянул Дмитрий.
— Эви, а где Ами?
— Вышла в магазин, должна скоро вернуться.
— И ты так просто отпустила её? Одну? — его обычная показательная вежливость куда-то улетучилась. Дмитрий был в ярости и плохо скрывал это, — Я думал хотя бы у одной из вас есть голова на плечах.
Это стало последней каплей. Может она и позволяет себя использовать, но она не потерпит подобного тона в свой адрес. Словно ураган, она развернулась к нему и прошипела глядя прямо в глаза:
— Меня нанимал Виктор, а не ты. У меня были чёткие инструкции. Среди них не было: ловить её силой. Я даже держать её взаперти не обязана и кажется там были какие-то предостережения о том, что если я ей не понравлюсь, то она меня убьёт. Она держит у себя в комнате пистолеты и знаешь, я не готова быть подстреленной.
Также резко, как она повернулась к нему, она ушла, скрывшись в своей комнате. Дмитрий остался сидеть на кухне и вряд ли хоть кто-то мог сказать, о чём он думал в эти минуты. Когда было уже довольно поздно, Эви решила выйти поговорить. Она чувствовала присутствие Дмитрия в доме, он никуда не уходил. Извиняться она не собиралась, но быть может Дмитрий раскаялся бы и они смогли бы помириться.
Но стоило покинуть комнату, как до неё донеслись голоса снизу. Бесшумно Эви спустилась до середины лестницы и чуть перекинулась через перилла. Она едва различала силуэты, но довольно отчётливо слышала голоса. Дмитрий склонился над Ами, настолько близко, будто бы собирался её поцеловать. Сперва Эви почувствовала укол ревности, но потом поняла по тону Дмитрия, что дело точно не шло к поцелую. Его ярость не шла ни в какое сравнение с тем, что было днём. Между ними повисло тягостное молчание, буквально на секунды три, но напряжение было таким, что и секунда длилась вечность. А потом заговорила Ами. Её голос звучал так, будто бы она плакала. Возможно так и было на самом деле:
— Это нечестно. Вы делаете с моей жизнью всё что захотите. У меня нет друзей, у меня нет парня. Вы сами выбираете мне круг общения. Хоть раз, я имею право на нормальную жизнь, просто сходить на свидание, с кем-то моего возраста, моего круга, кого-то, кто близок мне духом. Дмитрий, ты пытался дать мне кусочек другой жизни, я благодарна тебе за это, но ты всё равно требуешь от меня слишком серьёзного выбора. А я захотела хоть раз, побыть подростком, повеселиться с кем-то, для кого это лишь веселье.
Всё внутри Эви упало. Она впервые в жизни кажется увидела то, что всё время было у неё под носом. Ами, с её сложным характером, никогда ещё не открывалась перед ней по-настоящему. Как можно было жить с человеком и не понимать, что это по сути подросток, который живёт без семьи, не имеет никого, кто мог бы любить его и вынужден изо дня в день лишь сражаться на битве, которую этому самому подростку навязали? Виктор говорил, что Эви наняли для того чтобы следить за моральным состоянием Ами, но всё это звучало так сухо, завуалировано, словно ей нужно было следить за работоспособностью кофемашины. А на самом деле ей надо было попытаться стать семьей для сиротки.
Пока она думала над этим, снизу донёсся голос Дмитрия:
— Иди спать. Придётся просить Эви доносить на тебя, когда ты будешь в следующий раз совершать побеги. Мы ещё поговорим об этом.
Тут же Эви отшатнулась от перил и быстро, но тихо побежала в свою комнату пока её никто не заметил.
На следующий день, на тренировке Дмитрий попросил прощения у Эви, вновь пуская в ход всё своё обаяние. Старая игра. Но ведь он извинился, верно? Эви проглотила свою обиду, на этот раз. Но вечерняя сцена дала ей понять, пока она будет беспрекословно слушаться его, он никогда её не заметит.
Эти мысли её прилично вымотали, к тому же, она всё ещё не знала, что ей делать с Ами. Ей не хотелось вновь ругаться по её поводу с Дмитрием, но пламенная речь Ами прилично растопила сердце Эванджелины. В этот момент она услышала, что Ами в очередной раз собралась сбежать. Нет. Если она уйдёт, то тогда придётся настучать об этом Дмитрию. Нельзя этого допустить. По крайней мере не сегодня.
— Дмитрий сказал никуда тебя не выпускать, — для большей убедительности пришлось даже прихватить с собой верёвку, хотя Эви не была уверена, хватит ли ей сил связать её, если дело по-настоящему дойдёт до сопротивления, — Отойди от двери, Ами, иначе мне придётся тебя связать до их прихода.
Ами послушалась, закатила глаза и убежала в свою комнату, хлопнув дверью. “Замечательно. Вот я и стала ей семьёй”.
Вплоть до самого вечера Эви не могла придумать, что сказать такого, чтобы убедить Ами, что она ей не враг, но ничего не приходило в голову. Оставалось только прийти к ней в комнату и придумывать на ходу. Но когда дверь комнаты открылась…
