Зазвучала успокаивающая музыка. Первое наше занятие длилось около сорока минут, но я чувствовала, как ненавидела Виктора больше, чем когда либо. Все движения были до ужаса простыми, ничего сложного, никому не приходилось становиться на голову, но почему же было так трудно? Как вообще можно стоять на одном носке так долго? Я понимала, что он хотел, чтобы я правильно распределила центр тяжести, но у меня это слабо выходило. А он хотел, чтобы я делала это, и при этом расслабилась. Как бы Виктор не критиковал себя, движения давались ему гораздо легче. Ему стало жарко и, хотя он уже снял свой плащ, вскоре он оголился по пояс. Я старалась сосредоточиться на движениях, но порой просто не могла отвести взгляда от его тела. Оно не было перекаченным или сильно рельефным, но я видела, как работают его мощные мышцы, плавно переводя его фигуру в разные асаны. Да, это было красиво, чертовски красиво. Любая девушка могла позавидовать мне, за то, что меня тренировал такой мужчина и я впервые порадовалась, что со мной занимается не Милена.
— Корявая, мне очень приятно, но даже если бы я не чувствовал твоих эмоций, я бы мог заметить твой взгляд. Не отвлекайся.
Я покраснела.
— Прости.
Я ужасно устала после йоги и никак не могла поймать ту волну, в которой я могла бы спокойно, что говорится… чувствовать свое тело. Но в целом, после нее, я не чувствовала себя так напряженно, как обычно и мне казалось, будто я наоборот наполнилась силой и энергией. Потому Виктор, видимо решив, что мне мало, отправил отрабатывать меня упражнение на козлах.
— Это будет сложно для тебя. Тебе надо сделать сальто через препятствие. Разрешаю тебе так и быть… — он замолчал и в этот момент возле козла появились маты, — пользоваться ими, чтоб не так страшно было прыгать и падать. Я опустил тебе его пониже и буду постепенно увеличивать высоту.
— Безумие какое-то, зачем мне это нужно?
Он замолчал. Какая-то тягостная тишина повисла между нами. Долго смотрел на меня, как будто бы думал, стоит ли мне что-то говорить и никак не решался.
— Корявая, я видел девушку, в свое время…она была такая же хрупкая, как и ты, чуть старше. Так вот, она заскакивала на человека, выше ее ростом, делая при этом сальто, опираясь на плечи человека и в ту же секунду, в воздухе…это длилось всего мгновение, мало кто успевал ухватить то, что происходило, настолько легко и быстро она это делала, в ту же секунду, она отталкивалась от плеч человека, зажимая ему комбинацию точек, которые вырубали его.
Я попыталась присвистнуть от удивления, но так как я не умела свистеть, получился измученный выдох. Он продолжил:
— Она не была очень сильной, но свою легкость, грациозность, ловкость, она использовала во многих атаках, быстро уходя вниз или вскакивая вверх. Ей было невозможно нанести удар, такой юркой она была, шустрой, ловкой. Как ветер. И поверь мне Корявая…это была очень могущественная…скажем, ведьма. Ее сила была не меньше моей, думаю даже больше, возможно значительно больше. Но она всегда старалась не пользоваться ею, если была такая возможность. Обстоятельства вынуждали. Потому даже твои слабости, твою хрупкость, то, какая ты маленькая, можно использовать и сделать своим преимуществом.
Мне ничего не оставалось, кроме как повиноваться и начать отрабатывать упражнение на козле. Нет, не на Викторе, а жаль. От отработки толком ничего и не выходило, мои руки были достаточно сильными, чтобы я могла перенести свой вес вертикально, но после я неизменно заваливалась в одну из сторон и падала, то на спину, то на лицо.
Все же, занятия приносили свои плоды, пускай и не такие очевидные, как хотелось бы, да и не с первого дня, но я стремительно продвигалась в таком странном для меня задании: почувствовать гармонию своего тела. По крайней мере, это устраивало меня больше, чем когда меня били.
А потом в один прекрасный день Виктор заявил, что он уходит на задание, потому мне предстоит опять заниматься с нашим "мистером Совершенство". Ума не приложу, почему он так называл Дмитрия, но прозвище быстро прилипло. На занятие я пришла в дурном расположении духа: март месяц, в колледже проходили недели тестирования, а мне придется еще слушать очередную порцию нотаций. Весна начиналась совсем не так, как мне того хотелось.
Когда я вошла в зал, Дмитрий стоял прямо по центру, спиной ко мне и обернулся на звук открываемой двери.
— Ами. Рад тебя видеть, — он улыбнулся, как тогда, при первой встрече. Я задумалась, как много процентов фальши было в этой улыбке. Я лишь хмуро кивнула в ответ. Он перестал улыбаться, на его лице появилась озабоченность.
— Вижу, ты все еще злишься на меня за прошлый случай. Прости, мне не стоило так вести себя тогда. Я надеюсь, я смогу искупить свою вину.
Странная, будто чужая мысль мелькнула в моей голове: "Нет прощения, тому предательству". Я вздрогнула, не понимая, что это сейчас было, но сама лишь еще раз кивнула ему. Он протянул мне руку:
— Я знаю, ты будешь опять злиться над тем, что я для тебя придумал, но поверь, это будет хорошей практикой для тебя.
Я подошла и, осторожно взяв его руку, спросила:
— И что же это за практика?
— Танцы.
Рефлекторно я попыталась выдернуть руку, но он не только сжал ее крепче, но и потянул меня за собой.
— Ты сама удивишься, как много умеешь, просто тебе нужно раскрыться. Это будут те же занятия йогой, просто немного другие и под музыку, в которой больше ритма, — он вытащил меня к зеркалам, — Я мог бы показать тебе движения, но я не вижу в этом особого смысла. Это будут те же занятия, как с Виктором. Инициатива должна исходить от тебя. Используй те же занятия йогой, преврати их в движения танца.
Я прослушала эту его долгую тираду. Как только он закончил я произнесла нечто очевидное:
— Я не буду танцевать.
Он внимательно посмотрел на меня. Помолчал. Сложил руки на груди. Ему чертовски шла эта поза.
— Будешь.
— Нет.
— Спорим?
— Ты собираешься использовать силу?
— Физическую?
— Магическую.
— Да.
— Тогда не спорим.
Был мой черед скрестить руки на груди.
— Это просто безумие. Зачем мне танцевать?
— Если ты стесняешься, мы можем отойти от зеркал.
— Я стесняюсь тебя!
— Я могу уйти.
— Не верю. Ты будешь подсматривать.
— Честное слово. Но ты поклянешься, что попробуешь потанцевать.
— И ты поверишь мне на слово?
— Мне придется. Это останется на твоей совести.
Я опять поймала себя на мысли, что завороженно смотрю на его руки. Ами, приди в себя, у тебя что, весна разыгралась?
— Хорошо. Если тебе это так надо, я потанцую. Но я слабо представляю, что ты от меня хочешь. И ты можешь не уходить.
