— Амелия, — начинаю я и снова замолкаю. Знаю, что должен сказать, но как-то не получается. Что-то мешает. Стоит занозой в горле и не даёт говорить. — Нам надо…
— Расстаться, — перебивает она меня. Вскидывает голову и смотрит с такой твёрдостью и уверенностью, что я забываюсь. — Между нами больше ничего не может быть. Я, — делает шаг назад, — решила уехать. Вернусь в Англию и продолжу своё образование. Здесь мне больше нечего делать.
Оба вспоминаем Тиграна и Артёма. Это отражается в наших глазах, накладывает отпечаток на лица. Их гибель многое изменила. Заставила всех нас измениться, переменить отношение к жизни, да и друг к другу.
— Не обижай Сару, — после некоторого молчания, вновь заговаривает Мел. — Она не заслужила того, что мы с ней делали.
Перед глазами вновь встаёт картина со дня свадьбы. Когда Мышка застала нас целующимися. Следующий кадр — малышка уже лежит на моей постели, подложив под щеку ладошку, а рассматриваю свежие царапины на её тонком, почти прозрачном, запястье.
Амелия права. Мы причинили девочке слишком много боли. И за что? За то, что она была хорошей дочерью? За то, что хотела спасти семью, которая не заслужила её? Вот и сейчас, вместо того, чтобы послать нас всех на три буквы, Сара продолжает оставаться рядом и поддерживать тех, кто в этом нуждается. Она словно ангел. Ангел, которого мы не заслужили…
— А ты? — пытаюсь заглянуть в мысли Мел, понять, о чём она думает. Не получается. Девушка не позволяет мне переступить через границы её сознания. Больше мне там не место. — Как будешь?
— Я справлюсь, — воинственно вскидывает подбородок и улыбается. Впервые по-настоящему, но улыбка получается такой грустной, что пробирает до самых костей. Печаль сквозит в каждом движении губ, каждом взмахе длинных ресниц. — Я же сильная. Мне не нужна ничья помощь. А вот Саре ты можешь помочь. Сделай так, чтобы она перестала стыдиться себя. Я знаю, у тебя всё получится. Только, — смотрит так, что в горле образуется ком, — будь с ней настоящим. Тем Артуром, которого никто не знает.
Развернувшись, девушка села в один из корпоративных автомобилей и уехала. Стремительно, как делала всё остальное. В этом вся Амелия.
Сара
Прижавшись к дверце машины, обхватила себя руками и зажмурила глаза. Не хотела никого и ничего видеть. Меня всё ещё трясло после происшествия в кабинете, хищный взгляд Марка не оставлял в покое. Он был другим, страшным, злым. От него веяло угрозой и холодом, которого никогда раньше не было…
Если бы Артур не подоспел вовремя. Если бы не приехал за мной… Даже думать не хочу, что было бы, опоздай он всего на несколько минут…
Стоило вспомнить о муже, как слёзы снова показались на глазах. Жалость к себе и отчаяние накрыли с головой, не давая вдохнуть. Я не понимала его. Сколько бы ни старалась, как бы ни пыталась, ничего не получалось. Сначала он делал всё возможное, чтобы я его ненавидела, издевался надо мной, смеялся, бросал на произвол судьбы. А потом… Потом приехал за мной в больницу, организовал похороны и во время всей траурной церемонии не отходил от меня ни на шаг. И вот, сегодня, Артур избил Марка, защищая меня.
Очередной всхлип слетел с губ. Почувствовав на себе чей-то пристальный взгляд, открыла глаза. Водитель смотрел на меня через зеркало заднего вида. Грозное лицо, испещренное множеством мелких шрамов пугало, не внушало ничего, кроме острого желания развернуться и броситься прочь.
Артур, где же ты? Почему оставил меня одну?
Не успела об этом подумать, как сквозь тонированное стекло увидела Амелию. Сестра стояла перед Епремяном, они о чём-то говорили. Я видела, как движутся губы Мел, как она хмурит брови, но не слышала ни слова. Звукоизоляция не позволяла.
Сквозь призму других эмоций, в кровь проникла обида. Острая такая, неприятная. Она впивалась в капилляры, отравляя их своим ядом. Мне стало не по себе от подобной реакции. Тот факт, что Артур снова оставил меня, когда я так нуждалась в дружеской поддержке, больно резанул по сердцу. Неужели, его поведение там, наверху, было очередной игрой?
Влага обожгла щеку, скатившись из уголка глаза до самого подбородка. Поспешила стереть следы слёз, растирая кожу с таким остервенением, что та стала красной. Я пыталась причинить себе боль, заставить сердце биться в нормальном ритме и… не ревновать Артура к Амелии.
Он не твой, Сара! Не твой! И никогда не будет твоим!
Внутренний голос кричал так громко, что головная боль только усилилась. Я искренне пыталась избавиться от непрошенных мыслей, загнать наивные девичьи мечты куда подальше, лишь бы не чувствовать, не думать о том, чего быть не может.
Отвернувшись, принялась мучить себя жестокими воспоминаниями из прошлого, где Артур был Чудищем. Заставила себя вспомнить каждый раз, когда видела его с другими. Картинки, настолько яркие и красочные, будто всё происходило здесь и сейчас, в реальном времени, стали быстрым хороводом проноситься перед глазами, принося с собой знакомую тяжесть разочарования.
«Я не влюблюсь в него, — клялась себе, растирая окаменевшими руками дрожащие плечи. — Никогда не забуду того, что он сделал.»
Дверца с противоположной стороны бесшумно отворилась. Кожаный салон заполнился запахом дорогого мужского парфюма, от которого нервные окончания заискрились, будто оголённые провода. Кажется, стоит только поднести ко мне зажжённую спичку, и взрыва будет не избежать…
«Что с тобой, Сара?! — ругала себя, всячески игнорируя присутствие мужа. — Возьми себя в руки, девочка! Не будь дурой!»
— Мышка, — приглушённый, с приятной хрипотцой, шёпот Артура заглушил внутренний голос, поставив жирую точку в бессмысленном монологе. Всего одним ласковым обращением ему удалось заткнуть все мои мыли, стереть их, словно ничего и не было. Большая ладонь опустилась мне на плечо, полностью спрятав его. Артур пододвинулся ближе и, уже через секунду, я была прижата к его предплечью. Оказалась в самой настоящей ловушке. — Как ты?
Машина медленно выехала с подземной парковки, встроилась в поток других автомобилей и поехала в, уже знакомом, направлении.
— Нормально, — попыталась придать голосу ту силу, которой совсем не обладала. Вышло, конечно же, паршиво и жалко. Мне было противно от себя самой, от своей реакции на этого мужчину.
— Кто он? Что делал в «Атлантиде»?
Его вопрос вмиг остудил весь меня, осадил, заставил поджать губы. Конечно, ему интересно, кем является Марк. Разве может быть по-другому? Артур привык контролировать всё и всех. Особенно, если дело касается его многочисленных капиталом. А, на данный момент времени, я — это тот непосредственный ключ к сокровищам, которые он ни за что не согласится потерять. В нашем брачном договоре чёрным по белому было написано, что мне запрещено иметь какие-либо «связи» на стороне. В его глазах Марк был тем самым пятном, которое я, невольно, могла оставить на репутации Артура и всей его империи.
«Дура! Теперь, ты поняла, — осадила себя, — почему он так себя повёл? Епремян защищал не тебя, а своё имя. Не строй иллюзий, Сара. Прекрати уже быть идиоткой!»
