- Привет, - негромко сказал Шубин.
За спиной бандита объявился Смертин и крепко схватил его за горло – глаза, объятые страхом полезли на лоб, немца парализовало, все попытки закричать загонялись обратно внутрь, метнулся Карякин, подхватил у самого пола выпавший из онемевшей руки карабин. Смертин всадил в спину нож - на всю глубину лезвия, немец задёргался, глаза заволокло мучаю. Разведчик схватил свою жертву за шиворот, бережно, словно банку с нитроглицерином, опустил на пол - белокурый вояка вздрогнул напоследок и успокоился. Иван перевёл дыхание, покрутил шеей, дескать в следующий раз лучше заранее предупреждать.
- Уходим, - прошептал Шубин.
За окном, со стороны деревни, было плохо - приближались несколько человек, ругались, вытягивая сапоги из грязи, половину пути они уже одолели. Шубин подал знак «К окну», первым наружу перевалился Конторович, следом Шубин. Ещё одна немая сцена - метрах в десяти стоял другой немец и беззаботно справлял нужду на стену хлева, должно быть спутник убитого, подавшийся в обход, теперь понятно, зачем он это сделал. Немец уловил движение, мотнул головой, руки были заняты - вот досада, он машинально продолжал свои дела, физиономия стала белой от страха, он оступился, подогнулось нога. Конторович среагировал моментально - сменил направление, помчался к немцу, выдёргивая на ходу нож, тот забыл про свой карабин, только в ужасе шептал:
- Найн, найн!
- Не работает, сука, твой найн, - выдохнул разведчик, всаживая нож в упитанный живот - немец захрипел, стал сползать по стенке, вращая глазами, речевые способности утратились полностью, он изрыгал невразумительные звуки.
Михаил выдернул нож и вернулся к группе. Разведчики вбежали в лес, Конторович застрял на опушке, как-то странно посмотрел на содеянное, учащённо заморгал, облизывая губы, окровавленный нож он, по-прежнему, держал в руке. Немец сидел, привалившись спиной к стене, подрагивал, бессмысленно пучил глаза.
- Миша, да ладно тебе… Сколько их ещё будет, - схватил товарища за плечо Карякин.
– Эх, ужасная для немца доля - умереть от руки еврея, - хохотнул пробегающий мимо Дубровский. - Даже жалко человека.
Этот осинник был частично проходимым, освоили метров пятьдесят, когда за спиной разразились тревожные крики.
- Первого нашли, - прокомментировал на бегу Ершов. - Как свинью зарезали, говядину.
Котом крики стали громче, захлопали выстрелы.
- Второго нашли, - не преминул прояснить Ершов. - И этого, Миша, как порося уделал.
Стрельба усилилась, немцы оседлали опушку, но в лес не лезли. Разведчики залегли за деревья, дальше двигались перебежками, рискуя подставиться под пулю. Противник остерегался заходить в лес, поливал его огнём, пули стучали по деревьям, обламывая сучья. Бранился Баттахов, упавший лицом в муравейник, рядом задыхался от беззвучного смеха Смертин, хрипел, что товарищ всё сделал правильно, муравьи полезные - об этом все знают, это не могло продолжаться вечно. Стихла истерика, но разведчики ползли, нагребая на себя всё, чем богата лесистая местность средней полосы.
- Подъём… В колонну по одному и вперёд, - скомандовал Шубин. - Уйдём как можно дальше. Мы ничего не знаем про здешние просёлочные дороги, немцы могут двинуться в обход, чтобы перекрыть нам путь, а нам ещё есть чем заняться.
Группа углублялась в лесистую местность, огибала заросли шиповника и перехлёста бурелома.
- Вот так проснёшься и всякие ужасы происходят, - сетовал запыхавшейся Конторович. - Хоть не просыпайся, право слово.
- Товарищ лейтенант. Может, всё таки выпьем? - простонал Карякин. – А то таскаем с собой этот шнапс, а эта тяжесть. Между прочим, вы обещали - как только задание выполним.
Идею поддержали, стали увлечённо обсуждать, для многих наличие горячительной жидкости стало открытием.
- Опоздали, товарищи красноармейцы, - закрыл тему Шубин. - Раньше надо было думать, сейчас нас ноги кормят, а не шнапс.
Нруппа увязла в лесу, дважды пересекла заросшую орешником балку, форсировала быстротечную речушку. Дорога, которую использовали бойцы майора Талажко, осталась в стороне, местность была незнакомой, а топографическая карта больше запутывала, чем проясняла. Примерно через час вскрылся неприятный факт - дорога на север оказалась закрыта, немецкие части просачивались за Днепр дальними огородами, вклинивались вглубь Смоленской области. На севере генерал майор Рокоссовский немыслимыми усилиями удерживал Ярцево. На юге, по Смоленской дороге 16-ая и 20-ая армии выходили из окружения, вели беспрерывные фланговые бои, а между этими участками обживались немцы. Часть их пришла с севера, в обход осаждённого Ярцево, другие прорвались с юга из Починка, судя по наличию добровольные местной полиции, они здесь хозяйничали уже не один день. Пересечь протяжённое поле в северном направлении оказалось невозможно. Разведчики вырвались из леса, залегли и стали отползать обратно - по полевой дороге, поднимая пыль, катила колонна мотоциклистов, справа виднелись крыши населённого пункта, у околицы белели палатки, стояла самоходная артиллерийская установка. Голые по пояс солдаты обливались колодезной водой, громко гоготали.
- Обживаются, сволочи, на нашей земле, - ревниво пробурчал Чусовой. – Эх, сейчас будет дешевле поприветствовать, закидать гранатами. Почему их тут так много, товарищ лейтенант? Может к наступлению готовятся?
- Из этого района наступать они не могут, - объяснил Глеб. - Это случайное разрозненное подразделение. Удары наносятся на Ярцево и южнее - вдоль дороги, которую мы разблокировали. Здесь у них что-то вроде отстойника. А если накопят силы, дождутся подхода свежих частей, то могут нанести фланговый удар. Через поле не пройти - видите, мотоциклетный пост выставили, снять его можно, но будет шум и в чистом поле нас перестреляют. Идём на восток - вдоль опушки, посмотрим, сможем ли пробиться.
Больше часа тащились краем поля, повернули на север, через ельник и снова зашли в тупик у обрыва, через звонкую речушку. Лежали в траве, скрипели зубами, здесь расположилось ещё одно немецкое подразделение - пулемётчики в касках наблюдали за местностью, солдаты купались в реке, живо обсуждали свои насущные дела, беззаботно смеялись, в отдалении стоял бронетранспортёр - из люка торчала голова, правее на обрыв карабкались трое коротко стриженных молодчиков, по пояс голые, с автоматами, побрели в лес справлять большую нужду. Красноармейцы прижались к земле, проводили их глазами.
- Можем ликвидировать, товарищ лейтенант, - намекнул Климов. - А потом опять в бега.
- Можем, Алексей, дело необременительное и со всех сторон приятное, но в корне бессмысленное - фашистов меньше не станет, а нам когда-нибудь откажет удача. Так что уйми свои страсти. Молчим в тряпочку и отползаем дальше на восток.
- Товарищ лейтенант, так и до Москвы дойдём.
- Надо будет - пойдём до Москвы. Давай без пререканий, сержант, а то чует моё больное сердце, что нам отсюда не выбраться.
Враг был везде, гудело и лязгало всё окружающее пространство, треск мотоциклетных моторов разрывал барабанные перепонки, риск прямого столкновения становился реальным. Часть пути прошли по оврагу и снова север оказался недосягаем. Чёрные мысли забирались под черепную коробку, уже понятно, что не стоило уходить от Днепра, если немцы нажмут на Ярцево, никакой авторитет военачальников не спасет и Красная Армия покатится на восток, как пустая бочка, тогда придётся уходить в партизаны.
