Полковая разведка действовала грамотно, но каждый шаг неприятеля контуженый лейтенант просчитать не мог. Судя по всему, история подходила к завершению, но с какой же оглушительной музыкой они сегодня умирали - душа нарадоваться не могла.
- Подготовиться к обороне… Сейчас опять пойдут.
В наличии осталось только стрелковое оружие, дисковые магазины и по паре гранат. Разведчики вновь выдвинулись на оставленный рубеж, зарылись в щели и воронки. Характерный свист прорезал тишину, в первое мгновение резануло сознание: - снова миномёты. Но теперь советские. Взрывы прогремели на дальнем берегу, противник пришёл в замешательство, несколько человек побежали в деревню, за ними припустили другие. Полковые миномёты, доставленные на грузовиках, начали выполнять боевую задачу: вражеский берег покрылся полосой разрывов. С проселочной дороги выехали пыльные полуторки, посыпались бойцы, солдаты в советских гимнастерках, кто в касках, кто в пилотках, кто вообще с непокрытыми головами. Размахивал наганом возбуждённый представитель комсостава, перетянутый портупеей. Красноармейцы бросились в дым, стреляли на бегу из укороченных трёхлинеек, с борта полуторки ударил пулемет Максим - самая приятная в мире музыка. Ошалевший лейтенант Шубин привстал на колени, изумлённо уставился на это чудо: «Неужели».
Подбежал запыхавшийся красноармеец вскинул винтовку:
- А ну, кто такие?
- Разведка 239-го стрелкового полка.
- А-а-а, ну ладно… - красноармеец побежал дальше, паля прямо в дым.
К Максиму присоединился ещё один пулемет, принялся освобождать дорогу для штурмовой колонны. Это был передовой ударный отряд в составе роты, прибывший для захвата и удержания плацдарма, остальные части еще не подтянулись, но были на подходе. Мобильная минометная группа продолжала стрелять из леса, не давая противнику организовать оборону на правом берегу. Красноармейцы уже топали по мосту, заваленному телами немецких солдат. Чадящий бронетранспортёр, перегородившей дорогу, оказался так некстати, но он не был препятствием, а только досадной помехой - бойцы взобрались на броню, протянули руки товарищам, полезли на другую сторону. Замертво повалились двое, кто-то уже приладил к броне ручной пулемёт Дегтярёва - стал долбить короткими очередями. Мимо него карабкались красноармейцы с красными от недосыпания глазами, что-то орали. Человеческий ручеёк перетекал через застывший бронеавтомобиль, неудержимо рвался дальше.
С запозданием открыла огонь немецкая миномётная батарея, но она была пристрелена на другой участок, мины рвались в воде и пока не представляли опасности для штурмующей группы. Красноармейцы, с примкнутыми штыками, бежали по мосту, многие падали и уже не вставали, остальные рвались дальше, пулемётчик перебрался через броню, протащил свою бандуру десяток метров, залёг среди мертвецов.
Немцы на правом берегу начали приходить в себя, их огонь становился плотнее, прошли потерю штурмового отряда, да и мины стали ложиться ближе к переправе - гибель понтона стало бы катастрофой. Красноармейцы залегли, не добежав до берега, ожесточённо отстреливаясь из трёхлинеек, надрывался пулемёт. Две полуторки с миномётной батареей выкатили из леса - теперь расчёты видели куда стрелять. Запас мин ещё не иссяк, огонь уплотнился, не смолкали испытанные ещё в гражданскую Максимы. Миномётчикам удалось накрыть батарею немцев, из-за мглистых строений, на дальнем берегу поднялась шапка дыма. Радостный крик завис над рекой, людская масса на понтонном мосту продолжала накапливаться. Поднялся политрук с наганом в лихо заломленной фуражке, заорал осипшим голосом - как ни странно, его не убили. Падали красноармейцы вокруг него, а он бежал, подволакивая ногу, размахивая своим наганом.
Передовые отделения уже перетекли на правый берег, оттесняли немцев, потерявших огневую поддержку, попятились солдаты вермахта - сдали нервы, пустились бежать, пропадая в дыму. Красная Армия занимала плацдарм, бойцы растекались по пространству, подгоняемые окриками командиров, скорчился радист под обрывом, передавая срочное донесение в штаб. Немцы предприняли отчаянную попытку скинуть прорвавшиеся подразделения в реку, их был около взвода: с перекошенными лицами, оборванные, грязные, измазанные кровью, они возникли из-за дымящихся строений и бросились в контратаку. Немцы бежали толпой - не было времени выстроиться, это была агония, их встретил кинжальный пулемётный огонь, мгновенно перебивший половину атакующих. Откуда-то сбоку подбежали красноармейцы, швырнули гранаты, после чего упали, закрывая головы. Из этого ада никто не вырвался, осталась только кучка истерзанных тел в униформе мышиного цвета.
Воодушевлённые маленькой победой, красноармейцы расширили плацдарм, переправлялись свежие силы, бойцы тащили пулемёты, полевые миномёты, участия в этом светопреставлении полковая разведка уже не принимала. Смертельно уставшие люди собрались на опушке, недалеко от дороги, упали в траву, закурили. Нервно смеялся корректен, икал Чусовой, прихрамывая подошёл Влад Дубровский - пуля действительно коснулась уха, но только ободрала кожу, он зажимал рану серым от грязи носовым платком, остальные были живы и здоровы. Невероятно, практически безнадёжный бой и отделаться только царапиной на ухе Дубровского, но силы были на исходе.
- Вот это да!.. - лениво пробормотал Конторович. - Как с того света вернулись.
Миномётная батарея противника была подавлена, левый берег немцы не обстреливали - им было не до этого. Из леса выдвигались свежие подразделения Красной Армии, часть уходила на переправу, другие устремлялись на юг по дороге, петляющей над рекой. Возможно это была авантюра, но отдельные подразделения, обороняющие Соловьево, они могли скрывать.
Передовой отряд, получивший подкрепление, расширял плацдарм в Ратниково. Остатки немецких частей откатились на запад и на юг, горели подожжённые грузовики, солдаты разворачивали захваченные немецкие орудия, горячку не пароли, терпеливо ждали пока подойдут основные силы. Боевой кулак наращивался: бронетранспортёр на понтонном мосту каким-то чудом удалось спихнуть в воду и теперь дорога была свободна, если не считать разбросанные повсюду тела. Проезд, по мере сил, освобождался, на мост въезжали грузовики с пехотой и миномётами, лёгкие бронеавтомобили. Командиры спешили - нельзя давать фашистам время отреагировать.
Удар в южном направлении был нанесён минут через пятнадцать - тремя колоннами: две из них шли по берегам, третья мобильная выдвинулась на запад, за Ратниково и ударила немцам во фланг. Работали минометы, грохотали отбитые у фашистов полевые орудия, весьма кстати оказалось, подоспевшая пулеметная рота. Все попытки гитлеровцев перейти в контратаку захлебывались в самом начале. Сопротивление на двухкилометровом участке было незначительным, оборонялись лишь разрозненные группы гитлеровцев, звуки боя откатывались к югу.
Рассвет уже вступал в свои права, когда штурмовые группы ворвались в Соловьево, где располагался штаб парашютно-десантного батальона СС, и с двух сторон атаковали переправу. Вывести её из строя немцы не успели - не так-то просто подорвать добротный каменный мост. На переправе имелись повреждения, но небольшие. Бронированной техники в этой местности у немцев не было, что сильно облегчило работу штурмовых групп. Но элитное подразделение СС оборонялось отчаянно. На подступах к переправе шёл тяжёлый бой, эсэсовцы не сдавались, пятились, смыкая поредевшие ряды, но продолжали сопротивляться. Активизировалась потрёпанная группа полковника Лизюкова, окопавшаяся в южных лесах, потерявшие надежду красноармейцы бросились на штурм, смяли жидкие пулемётные заслоны, ворвались в Соловьёво с юга.
