Расим смотрел на меня очень по-доброму, но в то же время хитро и как бы журил взглядом: мол, ах ты, чертовка-вертихвостка, как высоко забралась! В его обращении со мной, конечно, прибавилось почтения, но не слишком много, зато покровительство расцвело пышным цветом.
- Будем учить язык! - заявил он с места в карьер, когда я вернулась в гостиную, грустно-задумчивая из-за расставания с мужем. - Это самое первое дело.
И в самом деле взялся за меня очень активно. Каждый предмет, который оказывался у меня в руках, когда Расим был рядом, каждое моё действие, каждый цвет и запах он называл на своем языке. Устав от обилия непонятных, уже не помещающихся в голову звуков, я умоляла его прекратить, но он не слушал:
- Всё равно останется! - заявлял мой учитель, указывая пальцем на свой лысый висок.
И я в самом деле стала замечать серьезный прогресс. Через пару дней уже могла назвать почти любой предмет или блюдо на обеденном столе. Сказался, конечно, тот факт, что я и раньше, год назад, учила их названия, но и теперь Расим очень помогал. Мы с ним сроднились - почти как отец и дочь - и где-то к середине недели я решилась поделиться с ним своей печалью. Вооружилась смартфоном, чтобы точнее выражать мысль и понимать ответ, и поведала наставнику о своих проблемах со старшими жёнами. Он понимающе покачал головой, растянул тонкие старческие губы в мудрой и бесконечно терпеливой улыбке.
- Ты зря беспокоишься, дочка. Все утихнет со временем.
- Но мне плохо сейчас!
- Я знаю. Это тоже пройдёт.
- Может быть, можно что-то сделать?
- Можно. Самым серьезным ходом с твоей стороны было бы принять нашего Бога.
Я отпрянула. Нет-нет, этого я никак не могу сделать...
- Это большой грех, - ответила я грустно.
Расим кивнул.
- Тогда жди. Зойра не такая, какой кажется на первый взгляд. Она проверяет тебя. У нее суровый и прямолинейный характер, но подлости в ней нет. Она просто пытается защитить свое гнездо, в котором и Айшу воспринимает как одного из птенцов.
- А Айша? Мне кажется, она ненавидит меня и порой пытается убить взглядом.
- Она просто ревнует.
- Господина ко мне? Но я думала...
- Что они его не любят? - Расим даже слегка рассмеялся. - Ты даже себе не представляешь, как они его любят. Обе. Каждая по-своему. Но пока ты сама его любишь и хранишь верность, тебе не нужно бояться. Ты под защитой мужа и Бога. И вот тебе еще один мудрый совет: сама не поддавайся ревности. Не позволяй ей отравлять отношения. Господин тебя любит. Очень сильно. Как, наверное, никого еще не любил. Это дорогого стоит.
Глава 29.
Мой возлюбленный супруг приехал ещё в пятницу вечером, и сложно было сказать, кто из нас соскучился сильнее. Я так прилипла к нему, повиснув на мощной шее, что не давала даже сходить умыться с дороги. Целовала и целовала без конца, а у Терджана было такое лицо - мне кажется, что я его даже слегка испугала своим напором. Так и спросила, когда нам всё-таки удалось справиться с душем и одеждой, и торопливо слиться в одно целое в сопровождении нетерпеливых стонов с моей стороны и рычания - с его.
- Прости, я... совсем отвыкла проводить столько времени без тебя, а тут еще эти гормоны... Наверное, наш малыш тоже очень рад тебя слышать...
- За что ты извиняешься, Ева? Я несколько раз в день в молитвах благодарю Господа за то, что он послал мне тебя и что ты смогла полюбить меня и стать моей, несмотря на все преграды, стоявшие между нами. Я никогда не знал такой любви и потому даже не мечтал о ней, но теперь... Ева, я так счастлив... И чем сильнее и настойчивее ты проявляешь свои чувства, тем счастливее я становлюсь...
Он завладел моими губами и долго ласкал их, лицо, шею... буквально сводя меня с ума. Когда мы немного утолили взаимный голод по ласкам и прикосновениям, я сама приказала принести ужин и с невероятной гордостью продемонстрировала мужу свои познания в его родном языке. Он широко улыбался, даже смеялся и хлопал в ладоши, а потом награждал меня поцелуями, в результате чего мы больше целовались, чем ели, но нас это вполне устраивало.
- Пожалуй, я оставлю тебя здесь ещё на недельку, - сказал утром Терджан, удовлетворенно и расслабленно расположившись на постели и подложив сцепленные руки под голову. Он был абсолютно наг, только слегка прикрыт тонкой простыней, а я разнеженно примостила голову на его широкой мускулистой груди. - Похоже, здешний климат действует на тебя очень благотворно и воодушевляюще.
Я мгновенно сбросила приятное оцепенение, нападавшее на меня после близости с мужем, и активно замотала головой:
- Ни в коем случае! Я хочу домой. Хочу встречать тебя с работы. Засыпать и просыпаться вместе. Я уже отдохнула.
Терджан счастливо улыбнулся, сразу сбросив десяток лет, и сказал:
- Знаешь, когда я за тобой ухаживал...
- Преследовал, - поправила я его с хитрой усмешкой.
Он посопел, изображая недовольство, но потом сдался:
- Ладно, пусть так... порой я думал, что это все уже слишком. Что глупо тратить столько времени и сил на женщину, которая категорически не желает быть моей...
- Правда? - встрепенулась я, опять его перебив. - Бывало такое?
- Да.
- И ты хотел все бросить?
- Конечно. Я же не мазохист...
- Но ведь не бросил... - я осторожно провела ногтем по его мускулистой волосатой груди.
- На что ты намекаешь?!
Я захихикала, уткнувшись в мою любимую, пряно пахнущую грудь.
- Ева.
- М?
- Не перебивай меня, пожалуйста.
Я подняла голову и важно кивнула.
- Так вот. Не бросил. Потому что не смог. Очень сильно хотел тебя. Так сильно, что не мог больше ни о чем думать. Но бросить иногда хотелось. Сколько можно класть к твоим ногам весь мир? Очень дорого мне обходились эти ухаж... преследования. Но сейчас я уверен, что ошибался в те минуты. Что твоя любовь бесценна. Что и я и во всю жизнь не смогу за нее расплатиться...
Но я, разумеется, была не согласна:
- А твоя? Разве твоя любовь не бесценна, Терджан? Многие женщины только мечтают о том, чтобы их так любили, как ты любишь меня...
Он улыбнулся. Тепло, благодарно, ласково. Прижал меня к себе и поцеловал в макушку.
Пробыв всю субботу и половину воскресенья в приятной неге нашего личного с Терджаном курорта, мы отправились домой, где нас ждали приятные и неожиданные новости. Мой господин отключил свой телефон на все выходные, поэтому только дома узнал, что его сестра Амра, у которой месяц назад родился малыш, приглашает всю нашу семью в гости на праздник, посвященный младенцу.
- Твоей сестре должно быть около сорока, - заметила я осторожно, боясь задеть очередную запретную тему.
