— Ну что, Андрей. Пришла пора выполнять обещание.
— Поехали.
Прихватив со стола наполовину опустевшую бутылку вина под плохо скрытую улыбку адвоката, я направилась к выходу из кафе. Через десять минут огромный «Хаммер» уже выезжал на трассу, ровной полосой разрезавшую пополам засеянное пшеницей поле. Некоторое время мы ехали молча. Я отвернулась в окно, погрузившись в воспоминания о супружеских годах и теряясь в догадках, что за вопрос мучил все десять лет Марата? Адвокат вёл машину молча и, как показалось, тоже о чём-то думал, иногда бросая на меня быстрый взгляд. Подъезжая к городу, Андрей нарушил тишину:
— Оксан, мне бы хотелось увидеть тебя ещё раз.
— Довести до конца очаровательный вечер?
— Можно и без логического завершения. Насиловать точно не стану.
— Я не сомневалась в этом, Андрей. Иначе не поехала бы и на эту встречу.
— Значит, ты не против?
— Я не знаю, — мы снова замолчали. Вновь тишину нарушила уже я: — Андрей, можно вопрос?
— Конечно.
— Какие дела вас связывают с Маратом?
— Разрешение на вопрос отменяется.
— То есть?
— То и есть. Это наши дела. Тебя они никаким образом не затрагивают.
— Извини за любопытство, но я не то имела ввиду.
— А что именно?
— У Марата ничего не случилось такого, что… ну… Ты же адвокат по уголовным делам.
— А, ты вон о чём! Нет, у Марата всё хорошо. Не беспокойся об этом.
— И слава Богу.
Андрей промолчал.
А в мою голову закралась непрошенная мысль. Её нужно было гнать поганой метлой, прислушавшись к внутреннему голосу. Но я угомонила его и погрузилась в обдумывание деталей коварного плана.
* * *
— О чём задумалась?
Андрей снова нарушил затянувшуюся тишину.
— Ни о чём для тебя интересном.
— О Марате?
— Это же логично.
— И объяснимо. Открой бардачок.
— Зачем?
— Там подарок для тебя. Ничего особенного.
— С какой радости?
Адвокат открыл вместительный автокарман и вынул новую коробку с сотовым телефоном. Положив её мне на колени, он коснулся руки.
— Бери. Не ломайся, как девочка. Твой калькулятор на ладан дышит.
— Андрей, зачем это? Ты же понимаешь, что…
— Это тебя ни к чему не обязывает.
Я с минуту подумала, разглядывая изображение сенсорного двухсимочного аппарата. Вообще, почему бы и не взять? Чай не пятнадцать лет, мама не заругает. Да и мой древний кнопочный раритет уже и в стакане с чаем тонул, и на камнях разбивался, что пришлось экран менять. Замолчать навечно он может в любую минуту, и батарейки потому две ношу, что полезный объём у них уже на семьдесят процентов скончался.
— Ты знаешь, а я возьму! Хотя бы за нечестно вырванный поцелуй.
— Не оправдывайся. И не ищи причину. Просто возьми.
Разговор не клеился. Снова повисла тишина. И снова её нарушил Андрей.
— Я загрузил все популярные приложения. Одна сим-карта уже стоит. Безлимитный тариф.
— Спасибо.
— На здоровье… Оксана…
— Внимательно?.. — повторила я его интонацию.
— Давай в кино сходим. Как в детстве. Ты давно была в кинотеатре?
— Да вот в детстве и была. Тогда ещё стулья были деревянные, а в буфете пирожные «корзиночки» продавали.
— Любишь «корзиночки»?
— Уже не так, как раньше.
— Теперь кинотеатры в торговых комплексах, а вместо буфетов — автоматы с попкорном и кока-колой.
— Ужас!
— Согласен. В кино не идём?
— Идём. Но со своими «корзиночками».
— Договорились. Тогда я позвоню?
— А куда ты денешься?
Андрей рассмеялся так заразительно, что я не могла не подхватить его искренне радостного веселья. Принуждённость, возникшая в наших странно начавшихся отношениях, таяла, как весенний лёд. Я смеялась, больше не стараясь отгородиться от нового знакомого стеной вечной мерзлоты, ещё не понимая, что слышу хрустальный треск ледяной корки, заточившей моё сердце в оковы одиночества и уже таявшей от ярких вспышек глаз замечательного мужчины.
К дому подъехали уже затемно. Не подсвеченные централизованным освещением улицы утонули в тишине июльской ночи, а тайга стояла тёмной резной стеной сразу за домами. Освещая путь ближним светом фар, Андрей не спеша проехал мимо дома сестры и, развернувшись на развилке лесных дорог, остановился напротив ворот.
— Спасибо за компанию, Оксана. И ещё раз… прости, что испортил вечер.
— Не переживай. Наверстаешь «корзиночками».
— Очень на это рассчитываю.
Я выскользнула из машины и, отправив адвокату воздушный поцелуй, вошла во двор. Закрыв калитку, прислонилась к ней в ожидании звука шуршащих колёс. Но Андрей уезжать не торопился. Через минуту я услышала, как открылась дверца машины, и через несколько секунд за спиной раздался тихий голос:
— Оксан… я знаю, что ты здесь. Открой.
* * *
Вечер заканчивался совсем не так, как задумывалось. Не люблю срывы планов. Но не это заставило выйти из-за руля. Было в этой женщине что-то такое, что не давало отпустить её вот так — с разрешением позвонить и обещанием сходить в кино. И вообще это какой-то детский сад! Сегодня сам от себя в полном недоумении — ходил павлином, рисовался состоянием, блестел умом и искрил юмором. Самому противно. Разошёлся, как школяр перед первым сексом.
«Лучшая из женщин»… Между Маратом и Оксаной не поставлена точка. Видно было невооружённым глазом. И это меняло подход к — неожиданно! — бывшей жене друга, а с недавних пор и партнёра по бизнесу.
Пять лет назад, плотно сотрудничая с Маратом по заведённому уголовному делу на одного из охранников его фирмы, даже в голову не пришло интересоваться его женой, уже несколько лет как канувшей в историю. Надо же было именно сегодня трём дорогам сойтись в одном кафе! Мексиканская мыльная опера вырисовывается. Надо бы отойти в сторону. Надо бы, но… Марат говорил, что инициатором развода была Оксана. Почему же после встречи с ним она показалась порванной в клочья? С кровоточащей рваной раной в сердце…
Нас разделяла только дверь в металлических воротах. «Нажми ручку, Андрей». Внутренний голос не брал в расчёт крупного пса, гремевшего цепью и утробно ворчавшего.
Оксана бесшумно выскользнула на улицу.
— Мы же попрощались. Или нет?
Женщина оказалась так близко на ограниченном мной и забором замкнутом пространстве, что ей пришлось запрокинуть белокурую головку, чтобы смотреть в мои глаза. Во взгляде — смешинка, в устах — хмельное дыхание, в волосах — растворившиеся женские феромоны, как красная тряпка для нервных окончаний. Чуть приоткрытый рот с видневшимися кончиками жемчужных зубов… Она будоражила воображение. И не только его.
