– Дэш так и не понял, что в океане моих желаний он был самым главным. Мне так больно… так больно, оказывается, любить того, кто никогда не полюбит тебя в ответ так же, – скуля, разрываю свои слова завываниями и плачу. Снова и снова слёзы, не прекращая, катятся из глаз.
Сколько дано нам слёз на одного человека? Достаточно, чтобы умереть от сухости, но не так много, чтобы полностью излечиться от горя и боли.
Глава 43
Месяц спустя…
– Мисс Фестер, ваш кофе, – передо мной ставят ароматную кружку капучино, и я, улыбаясь, киваю.
– Спасибо, Стейси. Наши гости довольны? – Интересуюсь я.
– Да, всё хорошо.
– Отлично, если что, то я здесь, немного передохну.
Девушка уходит, оставляя меня за столиком в ресторане, в котором я работаю уже двадцать девять дней. Я дала своё согласие той же ночью, когда в последний раз видела Дэша. Я до сих пор не приняла всего, что со мной случилось, но работа и постоянные проблемы, которые я решаю, не позволяют мне остаться один на один со своей потерей.
Макс и Фрэнк переехали в Майами через два дня после меня в свой дом вместе со своей дочерью Мэй. Я запомнила её имя, когда поняла, что дети не виноваты в наших проблемах. Они не просили о том, чтобы их оставляли, удочеряли или же рожали. И я не имела права ненавидеть их, лишь потому, что это было очень болезненным напоминанием о том времени, когда я ещё была счастлива с Дэшем. Но тот опыт, который я вынесла из случая с Мими, довольно хорошо помогает брату и Фрэнку. Я уже легко меняю памперсы и не боюсь детской отрыжки. Меня не смутить поносом и запорами. Так что своё проживание в их доме я отрабатываю. Только вот я не живу, а просто день сменяет ночь, и так до бесконечности. Я не чувствую ни тепла, ни радости, ни чего-то искреннего. Как будто Дэш всё вытянул из меня и забрал с собой, нагло украв то, что ему не принадлежало. Я ни разу больше не появилась на пляже, как и не знаю, где он сейчас. Родители до сих пор обвиняют меня в том, что я поступила неправильно и должна была быть мудрее. В их отношении ко мне ничего не изменилось, поэтому мне нравится быть подальше от них и общаться только на уик-эндах, и то через раз, так как я взяла на себя больше смен.
– Мисс Фестер, эта девушка говорит, что вы её ожидаете, – поднимаю голову и изумлённо смотрю на карие глаза и миловидное личико Морган.
– От тебя нигде не скрыться? – Цокая, киваю своему заместителю, и нас оставляют.
– Алексия, я думала, ты по мне соскучилась, – весело говорит она, опускаясь на диван напротив меня.
– Не особо. Что снова случилось, Морган? Неужели, решила опять слетать в Монте-Карло и бросить мне Мими? Больше этот номер у тебя не пройдёт, – предостерегаю её.
– Ох, нет. Мы только вернулись из Швейцарии, проходили восстановительное лечение. Я искала тебя, но ты больше не выставляешь свои фотографии, и было сложно понять, где ты сейчас. Я, вообще, считала, что ты в Австралии, и не прочь была туда слетать, но твоя мама… боже, она шикарно выглядит, не то что моя…
– Да-да, деньги на ботокс и операции. Переходи к делу, зачем ты меня искала? – Закатывая глаза, перебиваю её.
– Ах, ну да. Искала я тебя. В общем, да, я тебя искала и нашла. Здорово, да? – Морган хлопает в ладоши, а мне хочется ей меню по лбу дать.
– Вот скажи, ты, правда, дура или полная дура? – От моего вопроса, девушка замирает, и уголки её губ, намалёванных тёмно-бордовой помадой в тон платью, опускаются.
– Ты бросила на меня своего ребёнка, ничего мне не объяснив. Из-за тебя я разрушила себя, и один из твоих клиентов разбил моё сердце, бросил меня, да ещё и издевался, как мог. Я прошла через ад с твоей Мими и её дерьмом, пока ты отдыхала в Монте-Карло. Как ты думаешь, сейчас я рада тебя видеть, или у меня рука чешется врезать по твоей идеальной физиономии и размазать по лицу всю эту косметику? – Зло выговариваю я.
– А, помимо этого, ты никогда не была моей подругой. Никогда. Ты только и делала, что высмеивала меня, измывалась надо мной и унижала меня, и парочку раз лысой оставляла из-за твоих поцелуйчиков. Из-за тебя и того, как ты меня толкнула, я больше не могу плавать, у меня развилась жуткая фобия. Ты лживая, двуличная эгоистка, считающая, что тебе все должны, и что я, за твои красивые глазки должна тебя прощать. Но ты просчиталась, Морган, я не мужчина, на меня это всё не действует. Мне неинтересно, насколько ты замечательно живёшь, и какие у тебя глупые проблемы. Ты моя одна большая проблема со своим ребёнком. Я больше не собираюсь потакать тебе, ведь мы выросли, и я тебе ничего не должна. Это ты мне должна тысячи благодарностей за то, что я тебя с миром отпустила, а не лишила родительских прав. Поэтому пошла ты в задницу, ясно? – Добавляю я. Наконец-то, я это сказала. Боже, даже легче стало.
Морган опускает руки и взгляд. Она больше чем шокирована и обескуражена моими словами. Но я не позволю, чтобы снова кто-то понизил мою самооценку, она ещё от Дэша не отошла и продолжает валяться где-то в ногах.
– Боже, я не думала, что ты так сильно на меня обижена до сих пор, – шепчет она, то поправляя уложенные длинные тёмные волосы, то потирая свои руки.
– А есть чем думать? Вряд ли. Я не хочу тебя больше видеть и слышать. Ты подставила меня, да и разговаривать вряд ли я с тобой смогу. Увы, не понимаю птичий язык, – фыркаю, отпивая кофе.
– Диди был прав, я просто отвратительно с тобой поступила, – Морган закрывает лицо и всхлипывает. Ну, началось. Ещё одна актриса без Оскара.
Скептически ожидаю, пока она наиграется, но Морган, действительно, плачет, вытирая слёзы салфетками со стола.
– Эй… ты чего? – Тихо спрашиваю её, но она ещё пуще начинает реветь, размазывая косметику пальцами.
– Я ужасная, всегда только о себе и думаю… но я не хочу быть такой… меня все бросили, все. Когда у меня случилось горе, и Диди пропал… никто… мои друзья, они всегда были рядом, когда мы веселились, но потом… потом просто игнорировали меня, а некоторые даже в чёрный список занесли. А я же их лишь попросила посидеть с Мими, пока буду искать моего милого Диди, и только ты у меня осталась. Ты всегда была доброй, отзывчивой и ответственной. Я так тебе завидовала, все хотели дружить с тобой, а я… меня никто не любил… прости меня, я ужасный человек, – плача, тянет она, отчего посетители ресторана оборачиваются и я, натягивая улыбку, показываю им, что всё хорошо, просто с головой проблемы у человека.
– Морган, тебя все любили…
– Нет, меня никто не любил. Я всегда должна была держать марку, никогда не имела права ходить гулять и заниматься тем, чем мне хочется. «Морган, ты же модель, хватит есть сладкое». «Морган, у тебя лицо распухнет от количества лимонада». «Морган, ты не влезаешь в одежду». «Морган, ты просто никчёмная кукла». Господи, и это я слышала постоянно от мамы, а твоя меня любила… мне нравилось, что она меня любила, и я хотела быть тоже её дочерью, вот и запирала тебя в будке, чтобы она приласкала меня. Прости меня, Алексия, прости, я так завидовала тебе, а ты помогла мне, выручила меня, – причитает она, смотря на меня, а я ужасаюсь тому, в какого уродливого клоуна она себя сейчас превратила.
