– Я… дело в том, что моя подруга… она, кхм, она пропала, и я хочу найти её, – мямлю, переминаясь с ноги на ногу.
– Тогда вам следует обратиться в полицию, – замечает он.
– Уже, но вы ведь знаете о том, что должно пройти двое суток с момента исчезновения человека, чтобы они начали его поиски, а я не хочу терять время на это, поэтому и взялась сама найти её.
– Видимо, этот человек для вас очень важен, раз вы пришли ко мне. Только вот пока не совсем понимаю, чем я могу быть вам полезен?
– Вы видели эту девушку? – Достаю телефон из кармана и нахожу в нём фотографию Морган, оставшуюся у меня ещё со времён школы. Подхожу к столу и протягиваю телефон мужчине. Он надевает очки и хмуро разглядывает снимок.
– Ей здесь около пятнадцати лет, сейчас двадцать два. Она ничуть не изменилась, такая же красивая, – быстро добавляю я.
– Лицо знакомое, но я встречаю слишком много людей, поэтому не могу дать гарантии, что именно эту девушку видел, – старик спокойно пожимает плечами и возвращает мне телефон. Лжёт?
– Хм, есть вероятность, что вы всё же виделись с ней примерно десять месяцев назад? – Уточняю я, а по выражению лица мужчины абсолютно не могу понять, что он думает и правду ли говорит.
– Десять месяцев назад я был в Вашингтоне с семьёй и внуками на благотворительном балу, а потом мы отправились обратно. Вряд ли я видел её именно тогда.
Чёрт.
– Я знаю, что мой вопрос будет некорректным…
– Значит, до этого вы были корректной, будет занимательно послушать, – со смешком перебивает меня, а я набираюсь мужества спросить о самом важном прямо в лицо.
– Вы изменяете жене? – Выпаливаю я. Повисает молчание. Краска стыда от нелепой ситуации в целом заливает моё лицо, а у старика оно буквально вытягивается от удивления.
– Мне охрану вызвать? – Сурово. Судорожно сглатываю и отрицательно мотаю головой.
– Простите… я… простите меня. Могу я быть честной с вами? – Пищу, отступая назад, на всякий случай, вдруг придётся бежать.
– Вероятно, что нет, мисс, – недовольно и сухо фыркает он.
– Дело в том, что моя подруга, точнее, не подруга, а бывшая одноклассница и она… В общем, есть ли шанс того, что она опоила вас и переспала с вами, после чего появился ребёнок? Девочка. Она… Господи, прости меня, я просто… ищу отца Мими, – чуть ли не плача от всего этого, мямлю дрожащим голосом.
– Всё с вами ясно. Эта девушка бросила своего ребёнка, и вы решили, что лучший способ найти деньги, это прийти ко мне и попытаться шантажировать, – ох, он очень разозлился, если встал, и его трясёт от ярости так, что даже лицо побагровело. Не дай бог, сердечный приступ его стукнет, и я буду виновата ещё и в чьей-то смерти!
– Нет… я…
– Убирайтесь отсюда, мисс, и не вынуждайте меня сейчас же сообщить о вас в полицию и органам опеки!
– Я… так вы не её отец?
– Я стерилизован уже как двадцать семь лет! Вон отсюда, и чтобы я вас больше не видел!
Ну, меня просить второй раз, вообще, не надо. Вылетаю из кабинета и несусь по коридору, осознавая, что попала сейчас так по-крупному. Мои документы внизу, и он знает моё имя. Может прийти… найти меня! Чёрт! Я не могу так поступить с Максом и Фрэнком!
Останавливаясь у лифта, разворачиваюсь, сжимая кулаки, отчего-то это помогает найти в себе храбрость, чтобы вернуться и хлопнуть ещё раз дверью. Мистер Куинн возмущённо поднимает голову, собираясь указать мне на выход, или вновь напугать. Но хватит, Морган меня подставила, а я заберу у неё Мими!
– Мистер Куинн, я не хотела вас ни обидеть, ни оскорбить своими вопросами. И пока вы не приняли меры, то прошу вас об одолжении и понимании моей ситуации. У меня есть брат, очень хороший человек, но он гей. Он женат на мужчине и очень хочет ребёнка, они три года пытаются усыновить хотя бы кого-то, но им отказывают. Эта стерва, из-за которой мне пришлось нарушить ваш день и ворваться в него с подобными вопросами, ненавидела меня всю мою жизнь, и я постоянно получала от неё плевки и жвачки в волосы. А сейчас, она оставила мне своего ребёнка, бросив его, и я хочу, чтобы Мими была счастлива, и у моего брата появилась настоящая семья. Они этого достойны и сделают жизнь ребёнка удивительно яркой. Поэтому я настоятельно прошу вас, нет, требую, чтобы вы написали мне бумагу, заверив её своей печатью о том, что не являетесь отцом Мими и отказываетесь от прав на неё! – Завершаю всё криком и топаю ногой от переизбытка адреналина.
Сердце бьётся так громко и даже болезненно от страха, от удивления собой и от полного шока на лице старика.
– Вы в своём уме, мисс? Вы хоть понимаете, с кем сейчас говорите? – Низким голосом произносит он.
– Понимаю. С человеком, который убеждает меня в том, что не изменяет своей жене и не может иметь детей. Но не могу абсолютно верить вам, и я не из тех людей, которые будут шантажировать, поэтому предлагаю всё решить полюбовно. Вы пишете для меня этот документ, и я исчезну из вашей жизни, – настаиваю на своём. Меня сейчас или посадят, или мне просто отрубят голову на центральной площади.
– В моей жизни было достаточно сумасшедших, но таких, как вы, пока не встречалось. И…
– Прошу вас, мистер Куинн, даже если я больная и сумасшедшая, то дайте мне то, что сделает меня счастливой, и я уйду. Вы же хороший человек, о деревьях думаете и о птичках, так о маленьком и невинном ребёночке тоже подумайте. Зачем ей такая мать, у которой на уме только внешний вид и шантаж? А она планировала вас шантажировать, вы были у неё в списке вероятных кандидатов в отцы Мими, значит, она была уверена, что спала с вами чуть больше десяти месяцев назад. Сначала она собиралась обратиться к вашей жене, разрушить ваш брак, а затем прийти к вам и потребовать деньги. А мне вот они не нужны, только ваш отказ с подписью, и всё. Так что я оказала вам услугу и помогаю избежать проблем, ведь вы публичный человек, и подобный казус может изрядно подмочить вашу репутацию, – перебивая его, подхожу к столу и облокачиваюсь на него. Да, именно так поступила бы Морган, она бы до конца стояла на своём и с места бы не сдвинулась. И мне нравится быть такой же наглой, наблюдая за тем, как напористость меняет гнев мистера Куинна на милость.
– Вы абсолютно бесцеремонная, бесстыдная и навязчивая особа, но отчего-то нравитесь мне, – его губы расплываются в улыбке, вызывая у меня всплеск бурной радости.
– Так вы напишите для меня эту бумагу? – Шепчу я.
– Хорошо. Как имя ребёнка? – Кивая, старик берёт чистый лист бумаги и ручку.
– Магдалена Брайт.
– Вы должны понимать, что подобная ситуация может грозить вам тюремным сроком, – начиная писать, говорит он.
– Надеюсь, что я этого избегу, и Мими останется в моей семье.
– Этого достаточно? – Он переворачивает лист, и я быстро читаю два предложения, в которых он отказывается от Мими и утверждает о том, что не может иметь детей.
