Сейчас не так много плавающих, да и волны не такие большие, чтобы показывать мастерство. Так что я немного скептически отношусь к тому, что Дэш предполагает мне показать и покорить меня этим. Я видела, как парни управляются с доской, и в этом нет ничего особенного. Сама, конечно же, не пробовала, да и куда мне, но вот не считаю я это чем-то уж очень сложным, особенно для человека, который предпочитает жить рядом с водой.
Ленивым взглядом оглядываю пляж и возвращаю его на то место, где должен быть Дэш. Он разгоняется, лёжа на доске, ожидая новую невысокую волну, и резко встаёт… очень рано встаёт, от этого нос его доски зачерпывает воду, и я на секунду испуганно вздыхаю, предполагая, что он вот-вот может упасть. Но, к моему огромному удивлению, он уверенно покоряет волну, и вокруг него всё бурлит, словно кипящая стихия, пока он, наклоняя корпус, летит над водой. До меня даже доносится его победный крик, и я качаю головой, тихо смеясь. Ладно, я ошиблась. Снова ошиблась. Меня восхищает то, как он это делает, как наклоняясь, пропускает сквозь пальцы воду, как двигается, как прыгает на волне и делает сальто, исчезая под водой. А потом снова и снова приручает каждую волну, и они ему поклоняются.
Если бы это делал другой парень, то я бы прошла мимо. Но не сейчас. В то время, пока Дэш в океане совершает невероятные для моего понимания акробатические трюки, превращая всё в незабываемое шоу и даже собирая немного зрителей, я горжусь им. Горжусь тем, что он нашёл себя и не отклоняется от выбранной дороги, ища то место, где будет полноценно счастлив. Это очень меня трогает, как и очаровывает. Как загипнотизированная, наблюдаю за ним и улыбаюсь, прижимая к себе Мими.
– Видишь его? Это мой парень, поняла? Мой парень, которого я люблю именно за вот эту стихию, бушующую в нём. Тебе он не светит, но ты тоже можешь любить его, потому что он того стоит, – шепчу, смахивая слезу, выкатившуюся из-за невероятного чувства, горящего в моём сердце. И не страшно признаться в этом самой себе, страшно понять – для него это лишь миг. Надеюсь, что он его запомнит надолго, так же, как и я.
Дэш заканчивает свои прыжки и выплывает на берег под аплодисменты туристов и просто проходящих мимо людей, задержавшихся, чтобы посмотреть на него. И мы с Мими тоже хлопаем, радостно встречая его. Дэш идёт к нам, и мне хочется завизжать от завистливых взглядов, показать им средний палец и обозначить свою территорию, то есть поставить чёртово клеймо единовластия над Дэшем. Когда он приближается к нам и отстёгивает от ноги доску, вставляя её в песок.
– Твоя взяла, Дэш! Ты восхитителен на воде и в воде, и во всём! Это было настолько… я не могу подобрать слов… – не успеваю договорить, как он падает на колени передо мной и, обхватывая мою голову мокрыми руками, впивается в губы. Мне кажется, что сейчас он ставит на мне жаркое клеймо, и от этого я улыбаюсь.
– Ты был великолепен, – шепчу, смотря в его сверкающие радостью глаза.
– Значит, ты покорена? – Он проводит пальцем по моей щеке.
– Даже больше. И я считаю, что ты правильно сделал, подыскивая место, где будешь обучать детей подобному. Не бояться воды, а любить её, влюблять в себя. Я уверена, что у тебя всё получится, ты рождён для этого, – удерживая Мими одной рукой, другую поднимаю и глажу его по щеке. Его глаза от моих слов становятся такими яркими, словно он настолько воодушевлён тем, что я сказала. Дэш закрывает глаза и прижимается ко мне лбом.
– Тебя я влюбил в себя, Лекси? Получилось ли у меня это? – Тихо спрашивает он, даже как-то горько.
– Получилось, Дэш, – так же признаюсь, улыбаясь ему.
Он смотрит на меня и отвечает широкой улыбкой, но не той, когда парень пытается вынудить тебя сказать самое сложное признание, а по-настоящему счастливой, как будто это для него очень важно. И я вижу в его глазах нежность, любовь и глубины океана моих всех желаний, о которых я пока не подозреваю. Эти минуты тишины без лишних слов, но такие значимые. Все вопросы исчезают. Я понятия не имею, что будет с нами дальше, какие проблемы между нами встанут, и как мы их решим. Но если он всегда будет смотреть на меня вот так, то я готова разрушать себя и превратиться в настоящую, импульсивную, ревнивую, поддерживающую его, не пугающуюся своих чувств, не опасающуюся нового краха, любящую девушку. Я готова меняться ради него, и позволять ему сводить меня с ума каждую минуту, потому что вот этот взгляд я наблюдаю впервые в жизни, хотя слышала слова любви. Сухие. Обыденные. А оказывается, что они должны быть яркими и безумными, стихийными и незапланированными. Стабильность, о которой я грезила, давно уже вычеркнута из моего списка важных требований. Ведь я теперь знаю, как быстро бьётся влюблённое сердце, какими нежными и заботливыми бывают руки, и какая страсть рождается от одного прикосновения. Это и есть жизнь, от которой многие прячутся, выстраивая стены безразличия, и не видят того, что происходит вокруг. А я вижу… благодаря ему, запоминаю каждую секунду своей жизни и наслаждаюсь всем без какого-либо страха.
Глава 32
– Я не могу понять, ты хоть что-то не умеешь, кроме пения? – Интересуюсь, пережёвывая вкуснейшую рыбу, которую Дэш приготовил на костре и подал с лимоном и каким-то невероятным соусом. Мы расположились за складным столиком, который он вытащил откуда-то из своих запасов, как и стулья. Но меня это ничуть не смущает. Наоборот, есть ароматную рыбу, меняя своё мнение о ней, наслаждаться прибоем и заходящим солнцем, пить белое вино, которое Дэш спёр из запасов моего брата – прекрасно. Я даже уже задумываюсь о том, что путешествовать и жить вот так не так уж и плохо.
– Останавливаться на достигнутом. Порой это очень сложно, и не всегда всё выходит хорошо, – отвечает он, отрезая кусочек рыбы пластиковыми приборами.
– Расскажи мне. Когда ты первый раз встал на доску? – Меняя тему, спрашиваю его.
– Года в четыре или около пяти, точно не помню, – пожимает плечами.
– И? Кто тебя всему этому научил? Ты всегда жил на берегу океана, да?
– Да, сколько себя помню, я всегда видел океан из окон дома или был очень близко к нему. Сначала я падал, как и все. Смотрел на ребят, гоняющих по волнам, и хотел научиться так же, но у меня ничего не получалось. И один из них сжалился надо мной, после моих жалких попыток встать на старую и кем-то забытую на пляже доску. Он учил меня, и я уже не помню его имени. Но я всегда приходил к океану, и он был там. А потом он исчез, уехал, и я начал сам пытаться. Так, методом проб и ошибок, пару раз сломанной руки и ушибов, я нашёл тот вариант, который меня удовлетворяет. Ты, правда, считаешь, что я должен дальше пытаться стать учителем для детей в сёрфинге?
– Определённо, да. Мими тебя обожает. Ты за ней ухаживаешь так, как будто тебе это дано свыше, и ты располагаешь к себе людей. Даже меня расположил и уложил на лопатки. Ты знаешь о том, как сложно детям начинать, и сможешь помочь преодолеть стыд, страх и боязнь показаться нелепым, – уверенно заверяю его.
– Не дано мне это свыше, Лекси. Так просто получается, и я красавчик, от меня без ума все женщины любого возраста, – играя бровями, самодовольно заявляет он.
