– И заняться сексом, – прибавил Гален.
Я ему улыбнулась.
– И заняться сексом.
– И Никке тоже, – сказал Дойл, – чтобы он мог
отправляться к Бидди.
Я кивнула.
– Я уступлю им кровать. Не стоит в первый раз
заниматься сексом в ванне, это не слишком удобно.
– А сама собираешься заняться именно этим, причем с
шестифутовым крылатиком. – Рис ухмыльнулся и склонил голову набок. –
Кажется, я хочу на это посмотреть.
– Еще есть Ройял, – напомнил Никка.
– Я не забыла. Просто нам не нужно, чтобы он выложил
все наши новости своей королеве.
– Да, он будет шпионить для Нисевин, – вздохнул
Холод.
– Я не сомневаюсь, что главный долг Ройяла – перед его
королевой и двором.
– Твоя спальня запружена бескрылыми
феями-крошками, – проворчал Рис. – Нашествие какое-то...
– Королева Нисевин не хочет, чтобы кто-то из ее народа
питался от Мередит несколько раз подряд, – заметил Дойл.
– А я не хочу делить постель с феями-крошками, –
сказал Холод.
– Ох, Холод... – вздохнула я.
Он примирительно поднял руку:
– Я не говорю, что не стану, но не думаю, что кому-то
из нас хочется, чтобы феи-крошки торчали рядом каждый раз, когда мы занимаемся
любовью.
– Ванна остывает, – опять вмешался Китто.
Я встала и начала стаскивать окровавленную одежду.
– Кто не лезет в ванну, пусть уходит. Ночь не
становится длиннее.
Холод моргнул.
– Время теперь замедлится или ускорится?
– Я забыла, – промямлила я, стоя в бюстгальтере и
с рубашкой в руках. – Совсем забыла. Это просто выражение...
– Ты не можешь позволить себе просто выражений, –
упрекнул меня Дойл.
– Я постараюсь, но за каждым словом не уследишь.
– Нужно пытаться, Мередит.
– Давайте узнаем сначала, как дела в холмах гоблинов и
слуа, а потом уж будем пугать Мерри, – сказал Рис.
Дойл кивнул:
– Возьми кого-нибудь по своему выбору и ступай.
– Почему это я все время должен мотаться туда-сюда по
снегу?
– Смерть не чувствует холода, – пояснил Дойл.
– Мрак тоже не чувствует, а ты сидишь в тепле и
уюте. – Он направился к двери. – Я много с собой не потащу. Не на
драку идем.
– Всякое бывает, – сказал Дойл.
– Возьми не меньше двоих, – велела я Рису.
– Есть, капитан! – Он изобразил шутливый салют и
вышел.
Я посмотрела на Дойла и Холода, застрявших у двери.
– Если не желаете остаться понаблюдать, то вам самое
время удалиться.
– Ты хочешь, чтобы мы смотрели? – серьезно спросил
Дойл.
Вопрос застал меня врасплох. Я даже задумалась, но потом
качнула головой.
– Нет вообще-то. – Я испытующе вгляделась в темное
лицо. – Не знала, что тебе нравится наблюдать.
– Не нравится. Среди стражей очень немногие привержены
вуайеризму.
– Королева из нас это выбила, – хмыкнул Гален.
Дойл кивнул.
– Почти буквально.
– Что до меня, – сказал Холод, – то я не
хотел бы смотреть, даже если бы ты пожелала.
– Я никогда не потребую от тебя ничего, что могло бы
причинить тебе боль, Холод, если только у меня будет выбор.
Он решил было надуться или сделать вид, что не понял, но
потом его лицо смягчилось, и он даже выдавил из себя улыбку.
– Я знаю. Дело не в Никке и Галене. Это эльф-крошка.
Мне он не нравится. И мне не нравится, что принцесса сидхе вынуждена
использовать свое тело в качестве предмета торговли.
– Холод, – сказала я, подходя к нему, –
женщины королевской крови тысячи лет служат предметом торговли. Меня хотя бы не
продают замуж в другую страну. А была бы я человеком – так и случилось бы.
– Замуж за эту тва... за это создание! – Он был
так шокирован этой мыслью, что мне стало смешно. Я даже рассмеялась – не смогла
с собой справиться. Он вздрогнул, словно я его ударила.
Я потянулась к нему, но он отдернул руку. Этого я уже не
стерпела.
– Во-первых, феи-крошки принадлежат к Неблагому Двору.
То, как к ним относятся сидхе, как все к ним относятся, – это позор. Либо
они – составная часть нашего "мы", либо нет. – Я смотрела прямо
ему в лицо, смотрела, как наползает на него вечная маска угрюмого высокомерия,
но не желала его щадить. Мне надоело каждый раз одергивать себя из боязни
задеть его чувства, это случалось слишком часто. – Во-вторых, мне надоело,
что ты ведешь себя так, словно твоя кровь и твое тело слишком ценны, чтобы ими
торговать. Я ради вас не раз жертвовала своей плотью и кровью. Ты своей кровью
никого не кормишь. Ты даже не хочешь, чтобы один-единственный эльф-крошка на
тебя посмотрел. Рис не хочет, чтобы к нему прикасались гоблины, а теперь еще и
феи-крошки.
– Он поддался гламору Шалфея, – сказал
Холод. – Он не хочет рисковать во второй раз.
– Прекрасно, но я-то рискую! У Галена больше причин
бояться фей-крошек, чем у вас с Рисом вместе взятых, но он готов их терпеть
ради меня, ради нас. – Я шагнула еще ближе к нему, но коснуться не
попыталась – не хотела, чтобы он опять отдернулся. – Я знаю, что ты
закрывал меня своим телом, что ты защищал мою жизнь, рискуя своей. Но то же
можно сказать и о Галене. Сегодня он едва не пожертвовал жизнью. И все же он
готов позволить феям-крошкам к себе прикоснуться.
– Чего ты от меня хочешь? – спросил Холод.
– Я хочу, чтобы ты перестал кривить физиономию, что я
отдаю себя малым фейри, когда ты сам не позволяешь им даже коснуться твоей
ах-какой-белой кожи. Я хочу, чтобы ты не заставлял меня чувствовать себя
шлюхой, в то время как сам до такого не опускаешься!
Я поняла, что разозлилась, по-настоящему разозлилась. Но
злилась я не на Холода, я просто злилась. И я не могла выказать свою злость
тем, кому больше всего хотелось, так что этот беспричинный гнев вдруг прорвался
наружу. Кожа у меня вспыхнула огнем, светясь сквозь корку засохшей крови.
Я сделала шаг назад.
– Я устала, Холод, а мне еще немало предстоит сегодня
вынести. По условиям сделки с Нисевин я должна отдаться Ройялу – в каком-то
смысле. По приказу королевы я должна сегодня отдаться Галену и Никке. И еще
одному зеленому человеку, прежде чем нас застигнет рассвет. – Я припомнила
еще: – И мне надо переспать с Шолто до завтрашнего вечера, чтобы скрепить союз
со слуа, прежде чем мы отправимся ко двору гоблинов. – Я запнулась и
покачала головой: – Я опять сказала про время?
