Взгляд Аделины, обращенный к Хонни, был испуганным, но излучал затаенную надежду. Парень кивнул ей напоследок, сжал в руках деревяшку и проговорил:
– Скоро герсорт очнется, а магические путы с него спадут, как только я пройду через портал. Аккуратнее с ним.
– Хорошо, – прошептала девушка, неожиданно подавшись вперед. Обняв Хонни, она с горечью шепнула: – Спасибо!
– Наша судьба – поменяться местами, – просто ответил он. – Равновесие сегодня будет соблюдено, и кто знает, возможно, скоро вы разберетесь с тьмой в остальных уголках Приграничья.
– Желаю тебе найти место в моем мире, как я нашла его в твоем, – кивнула Аделина, отпуская его.
На это Хонни ничего не ответил, но мысленно заметил, что хочет того же самого всем своим существом. Он посмотрел на прикованного к стулу герсорта, на темное, практически черное небо позади, на господина Растифора, тяжело опустившегося на колени рядом с телом поверженного Треча и, улыбнувшись, четко проговорил названия оставшихся неактивированными рун.
Дерево вспыхнуло в его руках, а портал неожиданно оказался ближе, чем раньше, втягивая Хонни в себя и, безжалостно крутанув несколько раз, выбрасывая в неизвестность.
* * *
Он упал на землю почти беззвучно. И сразу заболела нога, на которую пришелся основной удар от встречи с землей.
Застонав, Хонни понял, что жмурится, боясь открыть глаза. Собрав всю свою смелость, он раскрылся перед неизвестностью…
Первым, что он увидел в своем новом мире, было бескрайнее голубое небо. А вторым стало лицо, выражающее крайнюю степень беспокойства.
– Простите, – залепетала девушка, глядя на него огромными зелеными глазами, – клянусь, я вас не заметила, вот и…
Она на миг исчезла. Послышался звук, похожий на лязг железа, а после девушка вернулась.
– Убрала велосипед в сторону, – пояснила она, – и ведь следила за дорогой! Только на секунду задумалась, а вы будто с неба свалились. Нет-нет, я не перекладываю на вас вину, не подумайте. Мне так жаль. Скажите, сколько пальцев вы видите?
Хонни соврал. Хоть ему и не хотелось волновать это милое создание, он помнил про амнезию, которую необходимо имитировать.
– Ох, – девушка покачала головой, – лежите, не двигайтесь. Я сейчас вызову скорую. Меня зовут Маша, а вас?
Хонни тихонько застонал и прикрыл глаза.
– Только не спите! Смотрите на меня! – заволновалась Маша. – Я вас не брошу. Сейчас-сейчас… Алло! Срочно нужна помощь…
Она говорила, а Хонни смотрел на нее и вспоминал слова Мейбл:
– …а потом ты уже в другом мире. Я уверена, это что-то новое, совсем не как у нас. И ты с какой-то зеленоглазой шатенкой. Оба необычно одеты в синие штаны, белую обувь и обтягивающие кофты с коротким рукавом. Вы шли за руки, и ты так улыбался ей, будто в целом мире нет никого прекрасней. А у нее на лице, между прочим, полно веснушек!..
– Вы только не спите, – снова заговорила с ним Маша, пригибаясь ниже и ласково убирая прядь волос с лица. Хонни присмотрелся и мгновенно убедился: веснушки совершенно не портили девушку…
Эпилог
Спустя полторы недели
Кайрид почти полностью пришел в себя, и я прекрасно знала, что студенты уже вовсю выли от его уроков. Но стоило нам встретиться в приемной, как он начинал строить из себя немощного и несчастного.
– Ох, Аделина, – стонало это чудовище, едва переступая порог, – знала бы ты, как это тяжело – вновь возвращаться к жизни после пережитого… Пойду в кабинет, мне нужно присесть.
И ковылял мимо.
Мы с вороном смотрели вслед Растифору, а после переглядывались, и – клянусь! – наглая птица злорадно ухмылялась, после чего выдавала количество оставшихся до проигрыша дней.
– Один, – прокаркал Варг сегодня.
– Знаю! – рявкнула в ответ, принимаясь перебирать папки с делами абитуриентов.
Ровно девять дней назад Кайрид, вопреки настояниям лекаря и своего отца, окончательно встал с постели и притащил меня в свою приемную, уговорив помочь ему с бумагами. Растифор много пережил и выглядел по-настоящему измотанным, потому у меня и мысли не возникло отказать ему в помощи.
Мало того, что его таскали на допросы по делу об убийстве Треча, так еще и ректор Пустиш насел сверху, требуя наведения порядка или увольнения. Бросить свой курс Кайрид не мог, и я его понимала. Вот и пришлось мне подключиться здесь, пока его отец помогал замести следы за родственниками.
Насколько поняла из обрывков разговоров окружающих, жене герсорта обвинения так никто и не предъявил. Ее вместе с отпрысками сразу отправили отдыхать куда-то подальше, выставив жертвой обстоятельств.
О моем дальнейшем будущем Кайрид вообще не говорил – у нас просто не находилось на это времени.
Так я думала, пока к концу первого рабочего дня в приемной не появился Варг.
– А вот и ты! – каркнул ворон, напугав меня едва не до смерти. – Как хор-рошо, что у Кайр-рида появилась помощница! Теперь, глядишь, и на личную жизнь у пар-рня вр-ремя найдется!
Вот так легко он посеял зерно сомнений в о-очень благодатную почву. Но зерна мерзкой птице было мало, он хотел большего.
– Одного не пойму, – продолжил вещать Варг, – чего это Р-растифор так тебя избегает? Кр-расивая вр-роде. Он с такими всегда любил кор-роткие р-романы кр-рутить!
Тогда-то я осознала, что Кайрид действительно почти не появлялся на месте. За весь день прибежал два раза и почти сразу ускользнул назад.
Я начала злиться. На него – за трусость, на себя – за глупую доверчивость и излишнюю жалость, на его отца – за все на свете, на зайцев, которые решительно отказались идти со мной в приемную и помогать с бумагами…
А Варгу только того и было нужно. Добить меня птица решила, сообщив:
– А я ср-разу говор-рил, как тебя увидел, добр-ра не жди!
– Кыш отсюда! – крикнула я не выдержав. – Прочь! Мне некогда говорить о глупостях!
– Ну да, тебе еще за Кайр-рида бумажки пер-ребирать! – раскаркался мерзкий Варг, исчезая и появляясь вновь на шкафу с новым ошеломляющим признанием: – А я, пр-редставляешь, даже подумал, что у вас что-то получится. Но Р-растифор только на р-работу тебя пр-ритащил. Скор-ро его гр-руппа уедет на пр-рактику, и тогда он тебя уволит. Пр-рощай тогда, Соломинка!
– Смотри, как бы с тобой не попрощались! – огрызнулась я, демонстративно отвернувшись.
На самом деле это нужно было, чтобы ворон не заметил тени сомнений на моем лице. И покрасневших глаз. И неумолимо съехавших вниз уголков губ…
– Чер-рез десять дней все кончится! – донеслось со шкафа. – Поспор-рим?
Я не могла показать ему свою слабость.
