Я пошатнулась от нахлынувших чувств и почти упала в кресло, освобожденное совсем недавно Хонни.
– Что с тобой? – Наконец в голосе Кайрида прорезались эмоции. Он попытался подняться. – Аделина?
Схватившись за край стола, Растифор подтянулся, хоть видно было, насколько это сложно. Я остановила его жестом и пробормотала:
– Это просто… Ничего.
– Ничего? – Он прищурился, сжал челюсти так, что желваки заходили на скулах. – Говори правду. Я еще жив и помогу.
Мне захотелось рыдать.
Глаза подернулись влагой, потому пришлось потереть их подушечками пальцев, прежде чем ответить:
– Кайрид, кажется, я все же отняла часть твоего дара. Как там его?
– Тьма? – прохрипел он хмурясь. – Тебя одолевает злость?
– Не совсем… – Я посмотрела на него и печально улыбнулась: – Ты только не пугайся.
– Стихия огня? – продолжил допытываться он, посмотрев на кончики моих пальцев. – Жар в теле? Лихорадит?
– Не то, – я поморщилась, повела плечами и призналась: – Эмпатия. Я знаю, что ты чувствуешь.
Он смотрел на меня не отрываясь. Долго. Кажется, прошла вечность. За это время Кайрид испытал массу эмоций, в которых были и неверие, и ужас, и стыд… Я не знала, куда от этого деться, но закрыться не могла. Потому просто сидела и ждала. А когда мои нервы почти сдали, Растифор медленно поднялся, прошел к кровати и лег, сообщая:
– И правда устал. Посплю. Постарайся за это время не попасть в неприятности.
Я облегченно закивала. Бросившись к нему, поправила одеяло и прошептала:
– Позову к тебе Бустиара. Он будет охранять твой сон.
– Хорошо, – буркнул Кайрид глухо – лицом он упирался в подушку. – Иди уже, сердобольная Соломинка. Увидимся на закате солнца.
* * *
Ждать окончания этого дня оказалось невероятно тяжело.
Я не находила себе места, терзалась сотней сомнений и пыталась найти решение поставленной перед Кайридом задачи. Но моих скудных знаний о новом мире совершенно не хватало, а время играло против нас.
В итоге я додумалась лишь до двух пунктов: первый – куда бы ни позвал Кайрида его отец, одних их отпускать нельзя, и второй – Хонни должен обязательно быть рядом, чтобы поделиться силами с Растифором.
Когда же солнце стало скрываться за горизонтом, во мне едва нашлись силы на то, чтобы перешагнуть порог спальни. Посмотреть на Кайрида было еще тяжелее. Он вновь изменился в худшую сторону: глаза провалились, круги вокруг них стали почти черными, нос и подбородок заострились…
В комнате повисло гробовое молчание – все с горестью рассматривали Растифора. И даже студенты притихли, проникшись его положением. Всем было не до шуток, кроме…
– Отпуск тебе нужен, дружок, – авторитетно заявил Карл, выступая из-за моих ног. – Если переживешь эту ночь, прям от души рекомендую поездку на море. Солнышко, свежий воздух, коктейль с апельсиновой долькой на закусь…
– И пятиразовое питание, – поддакнул Мортимер. – Чтобы тебя тем свежим ветерком в море не унесло, рыбам на смех.
К моему удивлению, Кайрид хоть и вяло, но улыбнулся. До нашего появления он сидел в кресле, закинув ногу на ногу, и читал какую-то книгу в зеленом кожаном переплете. Теперь же, пробежав по нам взглядом, Растифор с трудом покачал головой и попросил:
– Поменьше жалости. Я с трудом контролирую силы, потому не могу закрыться от ваших эмоций. Давайте-ка дружно подумали о чем-то хорошем. Например, о практике, которая всех вас ждет и которую вы вряд ли сможете пройти.
Студенты недовольно забормотали, а уголок губ Кайрида поднялся еще чуть выше. Их возмущение явно приходилось ему по вкусу намного больше, чем сочувствие. Я улыбнулась, восхищаясь стойкостью Растифора, но тут же поймала на себе его взгляд, полный негодования.
– Все-все! – Взмахнув руками, пообещала: – Сейчас тоже подумаю про тебя гадость. Ну и мерзкий же ты тип!
Кайрид хмыкнул и медленно кивнул. Увы, больше ни о чем поговорить мы не успели, потому что уже через пару секунд Одир Вайт выполнил обещание и стремительно вошел в спальню через портал.
– Все готово! – заявил он, не обращая внимания ни на кого, кроме сына. – Пора.
– Мы пойдем с вами, – тут же сообщила я, подтолкнув в плечо Хонни, и продолжила максимально деловым тоном, стараясь, чтобы голос не дрожал от предчувствия отказа: – Сколько человек вы можете взять с собой кроме Кайрида?
Я собиралась настаивать и бороться за каждого сопровождающего. Но вышло иначе.
– Тебя однозначно, – безразлично откликнулся господин Вайт, – и еще того парня, что может делиться с Кайридом силой. Кто из вас?
Он повернулся, и мы с Хонни, стоящие ближе всех, вздрогнули, разглядев герсорта «во всей красе». По его вискам змеились выпуклые вены, в глазах полопались сосуды, от чего белки заволокло красным, губы почти слились по цвету с бледной кожей.
– Ну?! – рявкнул господин Вайт.
– Я, – бесстрашно откликнулся Хонни. – Моих сил будет достаточно, чтобы поддерживать господина Растифора еще какое-то время.
– Отлично, – кивнул герсорт, поворачиваясь к сыну и помогая тому подняться. – Тогда в путь.
– Она не пойдет, – услышала я слабый голос Кайрида.
– Это не обсуждается, – покачал головой герсорт.
– Значит, мы останемся здесь вместе, – ответил ему Кайрид. – Верни меня в кресло. Бустиар, проводи господина Вайта к порталу.
– Нет! – рявкнул герсорт с такой злостью, что я почувствовала, как у меня краска отлила от лица.
– Да, – твердо ответил Кайрид.
Бустиар как раз оказался рядом с ними. Клацнув челюстью, он сверкнул красными глазами и протянул костлявые руки, дабы сопроводить гостя к выходу. Одир Вайт пошатнулся. Кажется, он был в не лучшей форме и вряд ли смог бы противостоять фамильяру…
И мой страх отступил. Я понимала, что герсорту плевать на мою судьбу и он не задумал ничего хорошего в моем отношении, но остаться в доме – равносильно убийству Кайрида. И жить с этим я не смогу.
Потому пришлось сделать единственное, что могла:
– Увидимся на той стороне! – сказала, шагнув в портал…
* * *
Я зажмурилась.
Пока меня переносило в новое место, думала, умру от страха. Но не успела – выход случился слишком быстро и неожиданно, так что пришлось даже слегка пробежаться и с трудом удалось остаться на ногах.
Глаза от неожиданности распахнулись сами, а следом сердце пропустило несколько ударов.
Я ожидала оказаться где угодно: в тюремной камере, в пыточной, в гостиной, в поле на открытом воздухе, в суде перед присяжными… Где угодно! Но не на вершине отвесной скалы, заканчивающейся каменной аркой, за которой переливался разными огнями город… Мой город!
