– Эй, – тихо позвала я, взяв его за руку, – ты как?
Растифор перевел взгляд на меня. Уголок его бледно-голубых губ дрогнул. У меня по коже пробежались мурашки. Я даже собралась немного поплакать от нахлынувшей депрессии, но тут рядом появились ушастая голова и две розовые лапы.
– Ощущение, что ему каюк, – постановил Морти печально. – Но не будем обманываться. Кажется, этому парню не впервой возвращаться оттуда…
– Я думала, ты ушел со всеми, – заметила, как бы намекая, что хочу побыть наедине с Кайридом.
– Нет, – ответил заяц. – Я чай не люблю.
Закатив глаза, я фыркнула, поняв, что намеками с этим парнем не обойтись. Потому пришлось сказать прямо:
– Вообще-то мне хотелось остаться с ним один на один.
– Зачем? – поразился Морти. – Он же не двигается и, может, даже не понимает, что ты говоришь.
– А может, понимает! – заупрямилась я, начиная злиться.
– Тогда еще хуже, – покачал головой зайка. – Этот бедолага вынужден будет слушать твои стенания и не сможет сказать, чтоб ты прекратила. Пытка какая-то!
Мне хотелось возразить, но тут Кайрид отчаянно заморгал.
– Что с тобой? – забеспокоилась я. – В глаз что-то попало?
– Моргни еще пять раз, если хочешь, чтобы она ушла, – проговорил Морти.
Растифор заморгал снова. Жалости к нему у меня сразу поубавилось.
– Ну знаешь! – воскликнула я, с трудом поднимаясь. – Не очень-то и хотелось сидеть здесь твоим надзирателем! Отлеживайся себе вволю, пришлю к тебе Бустиара с бульончиком! А пока ты смотри за ним!
Я ткнула пальцем в косоглазую морду Мортимера и гордо, но очень медленно и неуклюже ушла. Слабость не проходила, зато со злостью пришел и голод. И лишь покинув комнату, уже двигаясь по коридору в направлении кухни, я внезапно остановилась, осененная новым пониманием… Пришлось свернуть в ванную комнату и найти там маленькое зеркало, чтобы подтвердить догадку: Кайрид больше не чувствовал необходимости в моем присутствии, а меня не тянуло к нему со страшной силой, потому что руны исчезли. Наша связь порвалась с его смертью.
Прижав руку к ключице, я прикусила губу, продолжая соображать и приходя к новым обескураживающим выводам: теперь, даже если Растифора не станет, я буду жить. Каждый из нас снова принадлежит сам себе! И, осознавая это, Кайрид может считать, что его судьба стала мне безразличной. Но так ли это на самом деле?
Я покачала головой. Не так.
Даже без рун на теле я ощущала необходимость знать, что с ним все хорошо. Теперь не стало неуместной болезненной тяги к Кайриду, но стоило подумать о нем, как внутри разливалась тревога за его состояние. Он стал мне дорог. Глупо, наверное, но факт оставался фактом – даже без магии я продолжала чувствовать связь с ним, стремилась помочь ему и не могла уйти, зная, что он в беде.
– Я помогу тебе, упрямый баран, а потом посмотрим, что делать, – пробормотала, разворачиваясь к двери. – Но один ты в таком состоянии не останешься.
Однако сразу в спальню к Растифору я не вернулась. Стараясь мыслить логически, сначала отправилась в кухню, где попросила у Бустиара сложить провиант для болезного хозяина на поднос и найти для меня вещи, в которые можно переодеться. Пока он ринулся исполнять просьбу, я положила в тарелку кусок пирога и принялась есть.
Хотелось тишины и покоя, но по закону подлости в этом мире, хоть он и был волшебным, мои желания исполнялись еще реже, чем в моем, немагическом. Зайцев я услышала еще из коридора. Они шумно обсуждали некрасивое поведение Кайрида, но, увидев меня, замолкли и приняли виноватый вид.
– Что там с Растифором? – не выдержала я. – Говорите уже.
Зайцы переглянулись, и Морти, страшно кося на один глаз, сообщил:
– Хонни поделился с ним силой. Ты знала, что так можно? Так вот, Кайриду полегчало, и я предложил позвать тебя. Ведь ты переживаешь, это всем видно.
– Но этот гад велел всем убираться. Желательно не только из спальни, но и из его дома и жизни! Тебя он велел забрать с собой, – пораженно закончил Карл. – Злой, как голодная собака! Кстати, я тоже голоден…
– Адочка, не переживай так, мы тебе лучше найдем, чем этот неблагодарный хам, – закивал Морти, подвигая к себе миску, заранее наполненную Бустиаром. – Ты, главное, на нем не зацикливайся. А то все женщины одинаковые…
– В каком смысле? – усмехнулась я, стараясь сделать вид, будто меня не зацепили слова заек.
– Ну, все вы готовы полюбить из жалости, – ответил за брата Карл, ненадолго отрываясь от собственной миски. – Вам же только дай убогого и несчастного, похожего на зомби грубияна с тяжелой судьбой, и все!
– Что «все»?
– Мир к его ногам. Сердце ему в загребущие руки. Мозги в отключке…
– Кайрид не убогий, – прервала нравоучения зайки я. – И на зомби не похож.
– Это пока! – фыркнул Морти. – Дай ему время.
– Главное, что по остальным пунктам ты не возражаешь! – подтвердил Карл. – Наверняка думаешь, как же он, бедненький, один? А легко! Ему до нас было хорошо и после нас будет так же.
Я против воли засмеялась и даже съела кусок пирога.
– Судьба его и правда потрепала, – кивнула, обдумывая услышанное, – и настроение у любого после смерти может испортиться. Конечно, он вернулся с того света злым и уставшим, вот и хамит. К тому же не надо забывать, это не его приходилось спасать все последние дни, а меня. И Кайрид не ныл, а делал, что требовалось. Так что жалость – последнее, что я к нему чувствую.
– А первое что? – Оба зайца уставились на меня.
Я пожала плечами и набрала полный рот пирога, активно пережевывая. Мне не хотелось делиться сокровенным, но и скрывать эмоции я никогда не умела. Кайрид нравился мне. Наверное, даже больше чем нравился. Даже теперь, когда связь от рун исчезла…
Невольно коснувшись ключицы, я нахмурилась и посмотрела на Морти с Карлом. Тапки быстро меня поняли и отвернулись к мискам. Какое-то время все молчали, но, увы, вечно это длиться не могло…
– И чего ему не так? – поразился Мортимер. – Ада у нас красавица, при фигуре, с хорошими бедрами…
– А бедра мои при чем? – решилась встрять я.
– Рожать будешь легко и быстро, – любезно пояснил заяц, – а все мужчины мечтают о многочисленном потомстве.
Я закатила глаза и продолжила ковырять пирог вилкой.
– А еще ты идеально ему подходишь, – заискивающе заметил Карл, привалившись к моей ноге толстым боком. – И даже если руны пропали, это ничего не отменяет.
– Скорее – облегчает вашу жизнь, – кивнул Мортимер. – Было бы ужасно думать, что ваши эмоции вызваны только магией. А теперь и ты, и он свободны в выборе. Думаю, это лучшее, что могло с вами случиться!
Их слова отражали суть моих мыслей. Безусловно, все было правдой. Но, если Растифор захочет в дальнейшем остаться один, это его право.
