Старик любоваться вспышкой сверхновой не захотел. Улёгся спать, не дождавшись Нового года, сто пятнадцатого в своей жизни, как только мировой информер оповестил, что нейтринный детектор зарегистрировал прохождение фронта. Пробормотал, включая гипносон-нейролептик:
– Вот ты меня и догнал, Зенон.
Его никто не услышал. В маленьком коттедже, что одиноким грибом вырос на опушке леса, некому было слушать разговоры старика, кроме киберсиделки. Да и ту он отключил.
Планетная система WASP-13, 2358 условно-стандартный год
Дарт Глобин, командор экспедиции освоения, начал нервничать полчаса назад. Именно тогда истекло предписанное инструкцией время переноса, но транспорт не прибыл. Ко всему прочему это был не рядовой грузовоз. Ради этого транспорта Глобин пять дней полз от орбиты Дианы до расположенных высоко над плоскостью эклиптики Врат в по-черепашьи медлительном каботажнике. Ну да, на самом быстроходном глиссере, имевшемся в наличии, – но от этого не легче.
С расстояния в миллиард километров Диана, четвёртая планета системы, выглядела ничем не примечательной звёздочкой. Да и солнце WASP-13 здесь было невелико. Зато Врата, сотканная из тончайшей металлокарбоновой паутины полусфера десятикилометрового диаметра, вблизи поражали воображение. Управляющий модуль с пристыкованными к нему кораблями казался игрушечным рядом с ней. Глобин видел Врата сотни раз, – да что там видел, собственными руками, можно сказать, строил! – но восхищаться не разучился. Вот и сейчас он стоял у панорамного иллюминатора причальной палубы, смотрел на гигантскую полусферу и ждал.
Собственно, это была не полу-, а цельная сфера. Просто вторую её половину не разглядеть, она в ста пятидесяти пяти парсеках отсюда, в Солнечной системе. Атомы активного ядра Врат находятся в квантовой суперпозиции. Изменение состояния тех, что в «правой» полусфере, ведёт к мгновенному изменению «левых», и не важно, как велико релятивистское расстояние между ними. На практике это означает, что для объекта, находящегося в фокусе Врат, вход в пространство высших размерностей и выход из него произойдут одновременно. Настоящая телепортация, без дураков. Правда, для живой материи недоступная, но это мелочи. Зато не надо скользить под зыбкой трёхмерной поверхностью 4-браны, то и дело выныривая, чтобы скорректировать накопленные ошибки. Терять на этом недели и месяцы. Дарт Глобин знал не понаслышке, что такое межзвёздные полёты. Строительство орбитальной станции, а затем Врат заняло двадцать пять лет, большой кусок его жизни. Но теперь пора взяться за освоение Дианы по-настоящему. На транспорте, который он сегодня встречал, прибывали семьдесят шесть тысяч колонистов, почти в шестьдесят раз больше людей, чем работает на всех станциях планетной системы вместе взятых. Уже должны прибыть!
Он потянулся к коммуникатору, чтобы дать повторное подтверждение готовности, но тот ожил сам. Вызывал дежурный наблюдатель.
– Наконец-то! – рявкнул Глобин, не дожидаясь доклада. – Где они? Не вижу!
– Командор, это не сигнал о прибытии, – затараторил дежурный. – Мне только что сообщили: лаборатория астрофизиков зафиксировала мощный поток нейтрино из сектора два-тринадцать.
– Что?
Известие слишком отличалось от того, которое он ожидал, и Глобин не сразу понял услышанное.
– Сектор Бетельгейзе, – робко подсказал дежурный.
Командор завертел головой, остановил взгляд на яркой красноватой звезде. Он был инженером и администратором, а не физиком, не понимал, что означает новость. Дежурный снова заговорил:
– В лаборатории опасаются…
Чёрное звёздное небо вспыхнуло огнём. Глобин невольно вскинул руку к лицу, защищаясь. Закричал:
– Всем в укрытие, срочно! Прекратить наружные работы!
Понял – поздно. Его приказ не дойдёт до орбиты Дианы раньше, чем жгучий поцелуй сверхновой.
Двести восемьдесят девять световых лет от Солнечной системы, относительное корабельное время
Они с Марком ловили Дрёму, египетскую черепашку, подаренную сыну на шестилетие. Оправдывать ни своё имя, ни стереотипы, закрепившиеся за всем семейством, Дрёма не желала категорически, и когда её вынесли погулять рядом с детской площадкой, дала стрекача. Диана прекрасно помнила вычитанное в мировом информере: «В случае опасности египетская черепаха быстро закапывается в песок». Ближайшая песчаная пустыня находилась где-то в трёх тысячах километров, но в пяти метрах прямо по курсу Дрёмы была песочница. Выковыривать беглянку оттуда, вычищать панцирь – то ещё удовольствие.
Марк перехватил черепаху в последнюю секунду, когда лапки её коснулись песка. Поднял, посадил на ладонь. Крошечная черепашка едва помещалась на ладошке мальчика.
– Мама, а ты скоро вернёшься? – вдруг спросил он, не поднимая головы.
Он очень хотел услышать утвердительный ответ, и ей хотелось так ответить. Но врать сыну она не могла. В школу он точно пойдёт без неё. Возможно, и первый класс окончить успеет, – экспедиция обещала быть долгой. Поэтому она лишь улыбнулась виновато, изо всех сил стараясь, чтобы предательская слезинка не выкатилась из глаза. А потом её разбудили.
Выходить из гибернации для Дианы Шнит было не сложно. Не то чтобы неприятные ощущения не возникали вовсе. Но когда ты идёшь в свою пятнадцатую звёздную экспедицию, на такие мелочи перестаёшь обращать внимание. Тем более, если последние семь ты ими командуешь. Аварийное табло не горело, и она позволила себе не спешить. Неторопливо выбралась из капсулы, приняла душ, оделась. Поднялась в рубку. И застыла на пороге.
На обзорном экране сияла звезда. Оптические фильтры приглушили её свет, иначе все прочие звёзды оказались бы рядом с ней неразличимы, но даже в таком виде она была чересчур яркой. «Минус десятая величина», – машинально определила Диана. А вслух спросила:
– Где мы находимся?
Дежурный пилот обернулся, удивлённо посмотрел на командира. Понял, отрицательно затряс головой:
– Нет-нет, «Нансен» вышел в трёхмерку согласно графику, шестнадцатый промежуточный финиш в гравитационном поле субзвезды CSS-36051. А до этой далеко, просто она…
Пилоту не требовалось заканчивать фразу, Диана уже поняла.
– …сверхновая. Это Бетельгейзе, верно? Значит, она взорвалась, и мы первые люди, узнавшие об этом. – Шнит наконец-то расслабилась, выдохнула. Опасности нет. Не стоит беспокоиться, что вспыхнувшая за сто с лишним парсеков от них сверхновая сможет как-то повредить корабль. Поблагодарила пилота: – Спасибо, что разбудил. Обидно было бы пропустить такое зрелище.
Молодой пилот смутился.
– Командир, я разбудил вас не из-за звезды. У нас, кажется, ЧП. – Заметил, как мгновенно закаменело лицо женщины, снова затряс головой. – Нет-нет, с кораблём всё в норме, первичный контроль систем я провёл, разбалансировка в пределах допустимого. Но мы вышли в трёхмерку не одни.
Упреждая вопрос, он изменил картинку на экране. Фильтры окончательно погасили сияние сверхновой, масштаб изображения стал быстро увеличиваться, словно корабль, презрев релятивистские законы, понёсся на сверхсветовой скорости в трёхмерном пространстве. Неприметная точка в середине экрана обзавелась формой, превратилась в удлинённый цилиндр.
