Егор поймал себя на мысли, что пытается найти ей оправдание. Усилием воли, он заставил себя прекратить. Ничего не изменишь, как того не желай.
− Подъездов к развлекательному комплексу «Звездный» несколько, как и выходов из здания, − говорил Михей, прохаживаясь вдоль голографической доски с картой Кунцевского дистрикта. Вид у лопоухого был такой важный, словно он планировал операцию «Шторм-333»[1], а не передачу «посылки».
− Я поставлю своих ребят на каждом входе-выходе, − пробасил Гектор.
– Хорошо, − кивнул Михей и снова принялся прохаживаться взад-вперед, заложив руки за спину. − Археолог будет ждать на выставке живых картин, это на втором этаже, западное крыло. Бестужев спокойно войдет и заберет «посылку», так же спокойно покинет выставку. Археологу ничего не грозит, пока он будет оставаться в людном месте. «Легион» не знает, кто посыльный, следить будут за Егором.
− Я могу прикрыть Бестужева во время передачи, − сказал Фил. Поймав на себе тяжелый взгляд Егора, стушевался и опустил глаза.
− Самоприкроюсь, − угрюмо буркнул Егор.
− Фил, вы с парнями возьмете на себя южный проезд, − приказал Михей. − В случае появления бойцов «Центра ГЭК» действуем по схеме…
Михей говорил долго и по сути, но Егор почти не слушал, погрузившись в размышления. Он попал на чужую войну по чистой случайности, и не собирался становиться полноценным солдатом. Он просто хотел, чтобы все закончилось. Быстро закончилось. Где-то на периферии сознания крутилась мысль, что Кротов прав и нужно отменить встречу. Но мысль была столь слабой и бледной, что за душевными терзаниями ее трудно заметить. Почти так же невозможно заметить сломанный палец, когда тебе оторвало ногу. В глубине души Егор надеялся, что Михей преувеличивает, заблуждается; что Татья ничего не рассказала своему любовнику-легионеру об обмене; что Лео вне подозрения и в «Центре» ничего не знают. Тогда, возможно, удастся избежать кровопролития.
− На этом все. Готовность через сорок минут, − объявил Михей и потянулся за пачкой «Кэмэла», оставленной на краю стола.
Оперативники принялись расходиться. Кто-то хмуро смотрел на соратников или себе под ноги, погрузившись в размышления, а кто-то наоборот – беззаботно обсуждал предстоящее сражение, словно речь идет о походе в паб. Что ж, каждый справляется с нервами по-своему. Егор, например, даже не пытался справиться. Апатия сделалась столь сильной, что напоминала не то болото, не то патоку, и он тонул в этой вязкой субстанции, не особо сопротивляясь.
− Послушай, Михей, − начал Егор. – У меня будет к тебе одна просьба.
Безопасник стоял у голографической доски, что-то высматривая в зданиях Кунцевского дистрикта, и курил. Пепел он сбивал в пластиковую банку из-под чипсов.
− Просьбы, Бестужев, лучше оставить на потом, − сказал он, не отрываясь от созерцания дистрикта – Сейчас личное неуместно. Если только не собираешься попросить об оружии или экипировке.
− Я укомплектован, − расплывчато ответил Егор. – Речь о задании. Посыльный – археолог из лаборатории брата – случайный человек. Он ни в чем не замешан. Лео его подставил, попросив «передать родственнику сувенир», и тот понятия не имеет, что именно привез на Землю. Я не хочу, чтобы он пострадал. Обещай, что обойдется без крови гражданских.
− Мои ребята тоже не полиция и не вояки, − заметил Михей. – Кирилл погиб, Грома подстрелили, и Фил едва ноги унес. Они не боевики.
− Но и не гражданские, − возразил Егор. – Для меня − нет.
− И кто мы по-твоему?
Егор откинулся на спинку кресла, пристально посмотрел на безопасника. Лицо с волевыми чертами, с глубокой морщиной между бровей, во взгляде достаточно запала, а в характере лидерских качеств. А на руках кровь невинных... Егор хотел сказать, что считает его и прочий антигеновский сброд террористами, что им место в тюрьме, но промолчал. Взгляд опустился на собственные руки. Ладони лежали на столе, пальцы едва заметно дрожали. На них тоже была кровь невинных.
− Археолог не должен пострадать. И точка, − вместо ответа сказал Егор.
Михей кивнул, и они вышли в коридор, оставив позади прокуренный зал вместе с недосказанными фразами и личными тайнами.
***
В развлекательный комплекс «Звездный» Егор вошел ровно к указанному археологом времени. Неспешно поднялся на второй этаж, наблюдая за людьми. Сегодня вторник, посетителей в «Звездном» меньше, чем могло бы быть в выходные, и Егор пока не знал хорошо это или плохо. К ресторану шли изысканно одетые мужчины и женщины, с горящими глазами и флиртующими улыбками, из виртуального кинотеатра шумной стайкой высыпалась молодежь, там показывали какой-то модный фильм с полным погружением. Детвора носилась по ступеням и висла на перилах, тягая за собой говорящие воздушные шарики в виде зверушек. Но Бестужев не замечал всеобщего веселья, настроение теплого летнего вечера абсолютно его не тронуло – на душе скребло. Чутье – то самое, что когда-то делало его лучшим среди ищеек – упорно давило на грудь. Что-то не так. К залу выставки Егор шел напряженный, словно взведенная пружина – только тронь, и выпрямится, сшибая все на своем пути.
Выставка буквально кипела, живые картины поражали воображение пестротой и разнообразием. Перед глазами парили натюрморты с персиками и грушами – можно взять фрукт и съесть прямо здесь. Вон ту полуобнаженную нимфу, прячущуюся за цветущей вишней тоже можно потрогать. Можно погладить рыжего кота, который виден в окне деревянной избы с расписными ставнями. Однако Егора они не интересовали. Он пошарил взглядом по залу, и отыскал «посыльного» − невысокого крепкого человека. Его сложно не заметить: бледная кожа, какая бывает у не видящих настоящего солнца «инопланетников», и, конечно же, знаменитые марсианские спирали на лице. Он стоял возле картины с букетом ромашек в старомодной глиняной вазе. Головки цветов поникли и печально смотрели в пол, белые лепестки срывались вниз и Тихонов ловил их ладонью.
− Михаил Евгеньевич? – Егор встал рядом и тоже поймал белоснежный лепесток. На ощупь тот был ледяным.
− Да, это я. Вы друг Леонардо Бестужева?
Егор кивнул.
− Лео передал для меня подарок. Вы принесли?
Слова повисли в воздухе. Егор отметил, что обстановка изменилась − так ветер меняется перед грозой. В толпе ощущалось скрытое беспокойство, люди словно чуяли опасность. Он оглядел зал – ничего подозрительного. Покосился на стеклянную дверь входа – никаких коммандос с оружием. И все же что-то было не так.
− Конечно передал! Очень символичный сувенир!
Фразы доносились до Егора приглушенно, будто под водой. Он наблюдал, как Тихонов порылся в своем кейсе и достал оттуда глиняную статуэтку какой-то непонятной остромордой зверушки. Боковым зрением Бестужев отметил, что люди вокруг него расходятся, чураясь, будто прокаженного. Нюх безошибочно уловил запах страха и нарастающей паники.
