Улица под горку была одна – у метро. Где там можно сидеть у входа и при этом не видеть мотоцикл, но слышать, если его начнут заводить?
– Кафе! – сообразил Блинков-младший и побежал.
Летнее кафе-шатер на краю парка, у метро! Митек сам заходил туда каждый день то поесть, то взять газировки с собой в вагончик.
Чумазик бежал за ним и хватал за подол:
– Э! Тормози! А прием?!
Блинков-младший уже видел над кустами красную брезентовую крышу. Не останавливаясь, он рубанул своего информатора по бицепсу.
– Ах, ты драться?! – взвыл чумазик.
– Это и есть прием. Ребром ладони по напряженной мышце, – пропыхтел Блинков-младший, и малявка отстал.
.
Мотоцикл был тот самый или очень похожий. Он стоял у шатра, наклонившись на подножку, и так сверкал, что асфальт рядом с ним рябил от солнечных зайчиков. С замершим сердцем Блинков-младший откинул полог, вошел в кафе…
…и прямо у входа увидел «индейца».
На столике перед похитителем Князя валялся распотрошенный пакет с орешками, в руке он держал бутылочку с тоником. И орешков, и тоника оставалось мало. Блинков-младший понял, что успел вовремя.
– Сигаретки не найдется? – спросил он первое, что пришло в голову. Никакого плана у него не было. Митек надеялся только на свою девчачью неотразимость.
«Индеец» охотно протянул симпатичной девушке раскрытую пачку «Парламента», и Блинков-младший подсел за его столик. Платье фотомодели опять сработало без осечки!
Закуривал Митек во второй раз в жизни (пробовал еще в шестом классе, не понравилось). Зато сто раз видел, как мучилась кашлем Суворова, когда училась курить, подражая сестре. Он прикурил от протянутой парнем зажигалки и осторожно набрал в рот дыма, стараясь не глотать. Ничего. На кашель не тянуло.
– Роскошная тачка, – заметил Блинков-младший, кивая за тряпочный полог шатра. – Твоя?
– Ну, моя, – неохотно процедил «индеец», наблюдая за Блинковым-младшим из-под опущенных век.
Митек еще раз пыхнул сигаретой.
«Индеец» вдруг наклонился через столик и ткнул его пальцем в солнечное сплетение.
– А-ах! – сам того не желая, Блинков-младший глубоко вздохнул и наглотался табачного дыма.
Он закашлялся до слез! «Индеец» хохотал.
– Ну, ты совсем Белоснежка, – заметил он. – А по раскраске не скажешь. Смотри, как надо курить. Показываю в замедленном темпе. – Он затянулся, отставил сигарету в сторону и раскрыл рот, показывая, как дым втягивается в легкие. А потом по-драконьи пыхнул двумя струями из ноздрей и приказал: – Повтори!
Блинков-младший повторил, и у него сразу же повело голову. Стены шатра с затянутыми пластиковой пленкой окнами побежали, как будто он сидел внутри большой карусели.
– Покататься хочешь? – дружелюбно спросил «индеец».
– Я с незна-акомыми не ка-атаюсь! – в нос произнес Блинков-младший таким тоном, что на месте «индейца» сразу бы понял: катается, и еще как!
«Индеец» с готовностью протянул руку.
– Так давай познакомимся!
– Суворова Валя, – первым представился Блинков-младший, надеясь, что «индеец» тоже назовет свою фамилию. А он возьми да и скажи:
– Винету, вождь апачей.
– Винни-Пух? – решил притвориться дурочкой Блинков-младший.
– Ви-не-ту. Фильм такой был: «Винету, вождь апачей». Старый, ты его не помнишь. – Винету помолчал и признался: – Я тоже не помню. Это мне доктор прозвище дал. Говорит, клевый чувак был этот Винету. – Он еще помолчал и дал справку: – «Клевый чувак» – это по-нынешнему «правильный пацан».
– Какой доктор, логопед, что ли? – задал еще один дурацкий вопрос Блинков-младший. Он, конечно, понял, что Доктор – кличка главаря, и что главарь этот немолод. Ну кто сейчас говорит «клевый чувак»?
– Почему логопед? – удивился Винету. – Он тебе не доктор, а Доктор, с большой буквы «Д». Мы, байкеры, оставляем свои имена во внешнем мире.
– Байкеры – это любители байки рассказывать?
На сей раз Блинков-младший настолько переборщил с глупостью, что Винету принял ее за шутку.
– Да, – засмеялся он, – мы большие любители рассказывать байки беззащитным девушкам, увозить их на мотоцикле и пускать на шашлык!
Блинков-младший подхихикнул, хотя юмор «вождя апачей» показался ему идиотским.
– Ну так что, поехали? – взял быка за рога Винету.
Взгляд у него был нахальный и неуверенный. Так смотрят перед тем, как усадить тебя на стул с подложенной кнопкой. Блинков-младший подумал, что Князь уже съездил с этим Винету. Покатался.
– В следующий раз, – ответил он. – Нет, честно в следующий раз! Сейчас я не могу – сестру жду…
Винету отхлебнул из бутылки с тоником и закинул в рот щепоть орешков. Он притронулся к еде впервые с тех пор, как Блинков-младший подсел к его столику. Это было плохим знаком. Еще два глотка, десяток орешков – и похититель Князя уедет! Задержать его Митек не надеялся: Винету был старше года на четыре и тяжелее килограммов на двадцать.
– А хочешь, я тебя с сестрой познакомлю? – предложил Блинков-младший.
Винету не ответил и сделал еще один глоток.
– Ну и дурак, – искренне обиделся за Валькину сестру Блинков-младший. – Знаешь, кто она?!
Винету потянулся к орешкам и с ленцой спросил:
– Ну, кто?
– Нина Су, вот кто!
Последний глоток тоника остался в бутылке.
– Да ну?! – изумился Винету – А у меня ее плакат в гараже висит! Не врешь, познакомишь? Когда она придет?
«Вождь апачей» и не подозревал, какой сложный вопрос он задал. Нужно было задержать его подольше, чтобы выпытать все про Князя. Но, с другой стороны, вряд ли сам Винету станет долго ждать ради минутного разговора с фотомоделью.
– Не придет, а приедет. У нее «БМВ», – косясь на часы, уточнил Блинков-младший. – Она уже десять минут как должна быть здесь. Ничего, если задержится надолго, то позвонит.
И он показал из сумочки мобильный телефон Суворовой.
Винету откинулся на спинку стула и кинул в рот один орешек, растягивая удовольствие до приезда фотомодели. «Хам он все-таки, – с обидой подумал Блинков-младший. – Мог бы и угостить девушку».
Теперь похититель Князя был на крючке. Ничего не стоило продержать его еще с полчаса, но, может быть, как раз поэтому у Блинкова-младшего пропал запал. Он совершенно не знал, о чем говорить, а «вождь апачей» как назло помалкивал.
– Давай еще покурим, – попросил Блинков-младший, потому что не мог найти другого предлога для разговора.
– Сиди уж, курилка-дурилка. Затягиваться не умеешь, а туда же, – отрезал Винету. Он потерял всякий интерес к «Вале Суворовой» и ждал ее знаменитую сестру.
