Его хватка на моих плечах стала сильнее. Чёрный взор напротив тоже стал жёсче. Он склонился ещё ближе.
— Мы скажем моему отцу, что это мой ребёнок. И тогда он тебя не тронет. А когда твой развод будет оформлен, то я в самом деле женюсь на тебе. И да, мы будем единой семьёй. Тогда у твоего папочки-посла появится шанс выжить. Но это не от меня. От тебя зависит. И от того, насколько ты будешь убедительна перед моим отцом. Если он тебе поверит, то всё плохое в самом деле закончится, — отчеканил ледяным тоном аль-Алаби.
Мужские пальцы впились ещё сильней, до боли. И я бы отреагировала на неё, если бы у меня на это нашлись силы. Но их не было. Они меня покинули. Слишком неотвратимо подкрадывалась тьма, снотворное начало действовать. И я поддалась этой тьме, а после того, как закрыла глаза, араб всё-таки отпустил. И может быть, дальнейшее мне привиделось во сне, а может он и в самом деле, вместо того, чтобы усесться напротив или рядом, в соседнее кресло, вдруг опустился на пол, к моим ногам, устроившись совсем близко, заново обняв.
— Я не хотел так поступать с тобой. Не снова. Видит Всевышний, правда не собирался, — произнёс то, что я от него когда-то уже слышала. — Но с тобой иначе не получается, упрямая дочь посла. Да, поначалу я думал, просто приду и заберу. Смиришься. Все наши женщины сперва сопротивляются, а потом принимают свою участь. Часто ещё и благодарят в итоге. Но не вышло. Я тебя недооценил, — замолчал, выдерживая небольшую паузу, затем и вовсе уткнулся лбом в мои колени, продолжив совсем тихо: — А когда осознал, где ошибся, понадеялся, что со временем ты сама придёшь ко мне, перестанешь смотреть, как на врага. Ведь перестала, — ухмыльнулся с горечью, — когда поняла, что я — не самое худшее, что могло с тобой случиться в этой жизни. Ты ведь не такая, как они. Другие женщины. Особенная. А я опять сорвался, когда понял, что другого шанса у меня может и не быть. Прости. Что поделать? Я не отличаюсь терпением. И не отдам тебя никому. Клянусь Всевышним, не отдам.
Возможно, он говорил что-то ещё. Но я была уже не в состоянии услышать. Очнулась я и вернулась в реальность лишь после того, как самолёт сел в аэропорту Эр-Рияд.
Туман в голове так и не рассеялся полностью. Всё происходящее напоминало дурной сон, происходящий с кем-то другим, но не со мной. Я даже треклятым платком, который мне с самым бескомпромиссным видом вручил Амир, и тем покрыла голову, не особо соображая, как и что делаю. Не уверена, что получилось достаточно надлежаще, однако:
— Ты очень красивая, — улыбнулся араб, прежде чем мы направились к трапу.
Никак не прокомментировала.
Скорее бы весь этот дурной сон просто закончился!
Тем более, что он не только набирал обороты, но и становился похожим на сущий кошмар. Вместе с появлением кортежа, ожидающего нас внизу, у самолёта. В свете ночных огней среди высоких статных мужчин особенно ярко выделялся стоящий на переднем плане — седовласый старик с длинной бородой. Весь в белом, он опирался на трость, но мощный разворот плеч и прямая осанка не позволяли обманываться его возрастом. Он великодушно махнул рукой в приглашении подойти поближе, когда Амир притормозил после последней ступени трапа, останавливая и меня.
— Просто молчи, — обронил едва слышно в предупреждении, прежде чем исполнить волю старшего.
То, что передо мной Валид аль-Алаби собственной персоной, не подлежало никакому сомнению. И я с особой тщательностью разглядывала его, в меру своего обзора, учитывая местные нравы, пока мужчины обменивались неспешными церемонными приветствиями между собой. Да, запоминала. Того, кто разрушил мою жизнь. Того, кто рано или поздно обязательно поплатится за это. Благо, всё что от меня требовалось — реально сохранять тишину, изображать покорность и послушание, так что времени и возможности было предостаточно.
— Ты справился намного быстрее, нежели я рассчитывал, — отпустил снисходительным замечанием старший аль-Алаби, с лёгким прищуром пройдясь по мне оценивающим взглядом.
Как если кобылу на торгах покупал. Размышляя при этом, достаточно ли она породистая, стоит ли в самом деле столько вкладываться, отчего я с огромным усилием подавила зарождающуюся в разуме волну раздражения.
Не время…
Терпение, Аида.
Позже…
У тебя ещё будет такая возможность.
Тем более, что проблемы со смирением тут были не у одной меня!
— Твоя вера в меня не знает границ, отец, — поморщился на краткий миг Амир.
Валид нахмурился, явно не одобряя такую дерзость со стороны младшего, но осуждать вслух не стал. К тому же, Амир такой возможности ему не оставил.
— Как только брак с турком будет расторгнут, в самые кратчайшие сроки оформим все необходимые документы, — продолжил Амир. — Если у тебя есть какие-то сопутствующие пожелания, я слушаю. Мы здесь надолго не задержимся. Завтра же покинем Эр-Рияд, уедем в Бутан. Там жить будем. После того, как Аида повидается с отцом.
От такого заявления челюсть отвисла не только у старика.
У меня — так точно!
Бутан?
Мы о таком не договаривались!
Потому что… да где вообще этот Бутан находится?!
Нет, я не настолько неуч, чтоб совсем ничего не знать.
Но!
Если память мне не изменяла, то где-то ориентировочно между Индией и Китаем, и даже не столько ни с того ни с сего свалившееся на голову нежданное географическое положение становилось проблемой, сколько… Да Алихан меня в жизни там не найдёт! Данное королевство не отличалось теплотой дипломатических отношений и вело весьма замкнутую политику, к тому же расположено в труднодоступных горах.
— Хм… Бутан? — заинтересовался и Валид.
— Ну, ты же не хочешь, чтобы ближайшие года два-три твою крепость осаждали турки, в сотрудничестве с япошками? — пояснил свой выбор Амир. — И я там недавно кое-какую недвижимость прикупил. Говорят, горный воздух идёт на пользу.
Похоже, старика такой ответ вполне удовлетворил.
Но не меня!
Хотя кто тут моим мнением интересоваться станет…
Да и неважным это вскоре всё стало.
Все расселись по машинам, кортеж двинулся по направлению к главной резиденции аль-Алаби. Не дом. Истинно, крепость. Забор — очень высокий, крепкий, каменный. Не удивлюсь, если там, сверху, ещё и колючая проволока под током, протянута. Въездные ворота — крепкие, такие пробить или взломать дело нелёгкое.
И всё-таки…
— Мой отец здесь? — уточнила с сомнением.
— Где же ещё ему быть? — усмехнулся добродушно Амир.
Он вообще после встречи со своим отцом, заметно преобразился, словно сбросил сковывающее всё это время внутреннее напряжение, удерживающее его на грани ярости. А может всё дело было в том, что… всё, это конец, моя точка невозврата. Ведь кто угодно это место не покинет, если только хозяин милостиво не разрешит! По крайней мере, живым!
