Но не послала — и то вперёд.
А вечером Алихан вернётся…
— И что, и всё? — в отличие от меня, оставалась совсем недовольна услышанным Лали.
— А что ты от меня хочешь? Я прямо сейчас должна всё это уладить? — удивлённо отозвалась свекровь.
— А чего ждать? — возмущённо округлила глаза Лали.
Взглянув на меня, госпожа Ирем снова поморщилась.
— Свалилась же такая беда нам на голову… — проворчала и потянулась к стационарному телефону.
Нужный номер она нашла в записной книжке.
— Где телефон, по которому с тобой связывалась Элиф? — уточнила у меня.
— В спальне оставила. Наверху, — а сама затаила дыхание.
Неужели в самом деле станет помогать?
Как оказалось чуть позже, в самом деле…
— Господин прокурор, доброго вам дня, — набрала чей-то номер госпожа Ирем и вмиг изменилась, даже на лице отразилась вполне искренняя дружелюбная улыбка. — Как вы поживаете? Как ваше здоровье? Да-да, Пелин ещё у меня, сами знаете, наши дела иногда затягиваются, столько всего надо учесть…
Далее следовало несколько минут её терпеливо молчания, пока абонент разглагольствования на тему себя любимого. А по итогу:
— Я даже не знаю, как вам сказать. Тема довольно деликатная, надеюсь, вы сможете мне помочь, потому что только вам я могу довериться, — выдала пафосно и вместе с тем профессионально жалостливо госпожа Шахмаз.
Господин прокурор, имени которого я не знала, тут же заверил женщину, что весь во внимании.
— Вы, наверное, уже слышали, мой сын женился.
Конечно, он слышал. Моментально рассыпался комплиментами и пожеланиями счастья новобрачной паре. Свекровь в очередной раз скривилась, выслушивая эти сахарные речи, хотя всё приняла с не меньшей благодарностью.
— Также, вероятно, вы слышали и о том, что перед тем, как жениться, моему сыну пришлось расторгнуть помолвку с дочерью нашего мэра. Поверьте, у нашей семьи были на то веские причины, — продолжила госпожа Ирем с особым вдохновением. — Так вот, вчера на мою невестку напали, Метин Акалы пытался её изнасиловать, предварительно вступив в сговор с Элиф Эрдем, в качестве мести семье Шахмаз. Я давно подозревала эту девушку в связи с этим парнем, собственно, это и стало одной из причин расторжения помолвки с моим сыном, — припечатала жёстко. — В качестве доказательства у нас остался телефон, через который они общались, уверена, с нынешней возможностью современной техники, вычислить правдоподобность моих слов несложно. Если потребуется освидетельствование, то, безусловно, мы и на это пойдём. И даже в суде готовы выступить, однако, сами понимаете, огласка коснётся не только нашей семьи, семьи Акалы, но и самого господина мэра, это будет огромнейший скандал, я помню, вы с ними добрые друзья… — показательно замолчала.
Настала очередь говорить собеседнику. Правда, сперва он долго молчал, скорее всего банально переваривал услышанное. Я, кстати, тоже! Вот так просто, всего за какие-то минуты Ирем Шахмаз всё вывернула буквально наизнанку, столь умело и ловко, что… её действительно стоит опасаться! Особенно, если взять во внимание то, с какой лёгкостью и кому она всё это сообщила. А слов у господина прокурора, который, как оказалось, друг отца Элиф, нашлось немало. Большую часть сказанного им я, к сожалению, не разобрала, но то, что он пообещал лично заняться всем и в самый кратчайший срок, я усвоила прекрасно. По истечению их разговора свекровь удовлетворительно улыбнулась, поблагодарила за “помощь” и положила трубку, вернув нам внимание:
— Метин вернётся в тюрьму. Семья Эрдем будет знать, что у нас есть что противопоставить им в случае, если нечто подобное повторится или продолжится, — закрыла записную книжку и поднялась на ноги. — Всё? Довольны? — окинула нас строгим взглядом, направилась на выход из кабинета. — А теперь живенько перестали изображать из себя мумий и пошли в гостиную отрабатывать мою доброту! Некрасиво заставлять ждать столь почтенных людей.
Глава 17
Аида
Если честно, я до сих пор пребывала в некотором шоке, поэтому не сразу отмерла, лишь когда Лали подтолкнула в спину, призывая следовать за своей матерью. Вернувшись в гостиную, та расположилась в том же кресле, в котором мы её застали. Мне и золовке достались места на диванчике по левую сторону от свекрови. А дальше началась самая настоящая пытка. Нет, вежливо улыбаться с невозмутимым видом я научилась давно, ещё лет с четырнадцати, даже если хочется зевать и спать, Ясмина меня в этом хорошо выдрессировала, но когда все обсуждения будущего аукциона вдруг плавно сместились с дел Фонда конкретно к моей персоне…
— Ах, до сих пор не верится, что Алихан женился, — на тридцатой минуте нашего пребывания в обществе “почтенных” дам города, сообщила госпожа Сибель.
— Возможно, если бы всё не было так тайно, и хотя бы свадьбу устроили, то не только мы, но и всё общество осознало и приняло... — подхватила госпожа Пелин.
Да-да, та самая, которая жена господина прокурора, а ещё — мать Лейлы и Мерьем, по совместительству близкая подруга моей свекрови. Вероятно, именно поэтому на озвученную бестактность моя свекровь лишь устало вздохнула и уныло улыбнулась.
— Вы же знаете, мой Алихан — такой категоричный, совсем не любит всю эту шумиху, — обратилась сразу ко всем госпожа Ирем.
Или нет, совсем не поэтому…
— Но как же хотя бы самые элементарные традиции? — округлила глаза ещё одна участница беседы. — Нельзя пренебрегать обычаями, на которых держится наш мир, — одарила меня порицательным взглядом. — Что за молодёжь пошла? Совсем никакого уважения к старшим.
И на эту колкость госпожа Шахмаз никак особо не отреагировала. Глотнула свой давно остывший кофе. Да с такой обыденным видом, что я моментально ощутила себя жертвенным барашком, которого привели на заклание. Слишком остро ощутила, что она и пальцем не пошевелит в случае, даже если мне сейчас “приставят нож к горлу” — не с таким безразличием в глазах.
— О каких старших ты говоришь, Чичек? Только я и есть, — пожаловалась свекровь. — Возможно, если бы был жив мой драгоценный Искандер, то всё было бы иначе… — приняла прискорбный вид, оставив остальное додумывать остальным.
Они и додумали. Охотно. Быстро. Беспощадно.
— А твоя семья, Аида? Неужели им всё равно, что у вас с Алиханом всё так впопыхах вышло, словно при пожаре? Вот я бы ни за что ни одну из своих дочерей не отдала бы, проявив подобную беспечность, — постановила госпожа Пелин.
Почти как пощёчина. Мне.
— Ох, говорю же, нет никаких старших. Только я одна. Столько всего и сразу со всех сторон, кажется, совершенно не справляюсь, всё-таки годы уже не те, — закатила глаза госпожа Ирем.
Ага, не те…
Каких-то сорок минут назад не вспоминала она о своих годах, когда господина прокурора фактически шантажировала.
