– Что-то ты невеселый, – заметил Блинков-младший.
– Не нравится мне все это. То есть сама по себе экспедиция – мечта, – поправился старший Блинков. – Когда еще я попал бы в Венесуэлу! Может, вовсе никогда. И лодку мы купили ну просто великолепную, я тебе покажу. И проводник, этот Паблито, вроде надежный, только по-английски почти не говорит… Все бы, Митя, хорошо, если бы не мистер Силкин. Смотреть не могу на этого мистера Силкина и ничего от него не хочу.
– А Уртику он вернул? – спросил Блинков-младший.
– Вернул. Только я ему не верю. Откуда мне знать, какая это Уртика – моя или вчера за помойкой выкопанная?
– Под микроскопом посмотри, – сболтнул Блинков-младший. Папа улыбнулся.
– Да в том-то и дело, Митек, что никто не знает, какая она должна быть. Если она отличается от современных, это очень важно для науки. И если не отличается, тоже очень важно. А теперь отличается, не отличается – любой результат под сомнением, – старший Блинков махнул рукой. – Ладно, а ты-то как?
– А что я? Купаюсь, телевизор смотрю, – сказал Блинков-младший.
– …Каймана дразню, – добавил папа, и Блинков-младший понял, что индеец Паблито все же достаточно хорошо говорит по-английски. – Ты смотри, сын. Ты теперь остаешься за старшего.
Он снова прижал голову Блинкова-младшего к своей груди. Только теперь это почему-то было приятно.
– А зачем это мистер Силкин прилетел? Он что, с вами пойдет в экспедицию? – вдруг сообразил Блинков-младший.
Папа безнадежно вздохнул, что можно было понять так: «Пойдет, сын гиены и шакала, глаза бы мои его не видели».
Глава VII.
Какой все-таки негодяй этот мистер Силкин
В классе считалось, что Блинкову-младшему всегда везет. Хотя он сам не замечал за собой какой-нибудь особенной везучести. Если только не относиться всерьез к разговорчикам типа: «Везет же тебе, Блин, тебя еще вчера спросили, можешь уроки не учить». Ну в чем ему везло? Автомобилей по пробкам от газированной воды не выигрывал. Снимался раз в телепередаче, так потом всех показали: Ломакину, которая сидела справа, Суворову, которая сидела слева, князя Голенищева-Пупырко-младшего, который сидел сзади и пинал его в спину ногами. Всех показали, а его нет. С девчонками был в сложных отношениях, причем сразу с тремя: с Ломакиной, и Суворовой, и с Иркой. С Иркой, как понемногу выяснялось, – в самых сложных.
Другое дело, что в жизни у Блинкова-младшего было полно случайностей, которые неизвестно как называть – везением или самой черной невезухой. Скажем, когда он стащил у бабки Пупырко кролика, это было везением для кролика, но всему семейству Блинковых принесло сплошные неприятности. Но, с другой стороны, Блинков-младший очень расстроился бы, если б кролик погиб в пасти кровожадного питбультерьера. Так что, может быть, эти неприятности всего-навсего уравновешивали главное везение: спасти чью-то жизнь, хотя бы и кроличью.
То, что на каждое везение приходится неприятность, Блинков-младший знал совершенно точно. Само собой, хорошо попасть в Венесуэлу, дразнить каймана, стрелять из автомата и усложнять свои отношения с Иркой. Это везение. Но то, что папа улетает в опасную сельву да еще вместе с бессовестным и ненадежным мистером Силкиным, – это уже неприятность, которая может обернуться бедой.
В горах темнеет внезапно, как будто выключают лампочку. И вот в этой новорожденной темноте, которая еще несколько минут назад была вполне сносным светом, появился далекий огонек. Дон Луис, который так и просидел до ночи на террасе и выпил целый ящик пива, огоньку очень обрадовался. Он выхватил из-под своего шезлонга ракетницу, похожую на огромный пиратский пистолет, и начал палить в сторону огонька: две белые ракеты, одна зеленая. Перезарядил и опять: две белые, одна зеленая.
По вилле забегала индейская прислуга, зажигая свет во всех комнатах. Охранники включили прожектор на крыше своего коттеджа и направили его на вертолетную площадку. Там, у ограды, с которой Блинков-младший сегодня выстрелами сшибал пустые банки, суетился косматый и, как всегда, голый по пояс Вольф.
Огонек приблизился. Гудел он очень солидно, не то что вертолет дона Луиса. И тогда Вольф зажег фальшфейеры. Они пылали невыносимым для глаз магниевым светом, разбрасывая искры и чуть затухая иногда. В черном небе проявилось зацепившееся за гору молочное облако. На нем как на экране метался десяток гигантских теней Вольфа.
На минуту огонек пропал за облаком и вынырнул уже совсем близко. Стало видно, что это не сам по себе огонек, а прожектор в носу большого грузового вертолета. Управлял вертолетом если не брат-близнец, то друг-приятель Вольфа. В лучших традициях отвязного пилота он камнем бросил свою машину вниз и остановил падение у самой земли. Дон Луис на террасе восхищенно ругался по-испански.
Блинков-младший, разумеется, не ложился спать. Он ждал, что старший Блинков зайдет за ним, чтобы, как обещал, показать лодку и попрощаться. Но к вертолету уже несли собранные для экспедиции оранжевые мешки, а старшего Блинкова не было. Блинков-младший подумал и решил, что если гора не идет к Магомету, то Магомету надо не обижаться, а брать ноги в руки и бежать к горе, пока она не улетела. А то выясняй потом (недели через три, самое маленькое), кто к кому должен был зайти.
Попасть в комнату к старшему Блинкову можно было через коридор или через общий балкон, который опоясывал дон Луисову виллу по второму этажу. Воспитанный человек пошел бы коридором, чтоб не заглядывать в чужие, а точнее, в Иркины, окна. Блинков-младший пошел по балкону. Специально подглядывать за Иркой он не позволил бы себе ни за что! Но если человек провожает папу в далекую и опасную экспедицию, почему бы этому человеку и не пройти по балкону, пусть даже мимо Иркиных окон?
Ирка валялась в постели под противомоскитной сеткой как спящая красавица и крутила ручку транзистора. Блинков-младший представил себе, как Ирке захотелось посмотреть на вертолет, она высунулась и увидела его! Нос к носу! Объясняй ей, вредине, что не подглядываешь, а идешь по делу. Он пригнулся и почти на четвереньках пробежал под одним Иркиным окном и под вторым Иркиным окном. А из третьего окна вылетела сигарета, мелькнула красным светляком и разбилась внизу на крохотные затухающие искры. Третье окно было старшего Блинкова. Он сроду не курил.
– И думать не смей. Это мафия, Олег. А ты с детьми, – печально сказал мистер Силкин.
Блинков-младший затаился.
– Ну, Миша! Ну, удружил! – голос старшего Блинкова слышался из глубины комнаты. Он всегда расхаживал вперед-назад, если волновался. – Всю жизнь ты делал мелкие пакости, всю жизнь тебя прощали, а ты в благодарность принимался за крупные. Знал я, что ты таскаешь казенный спирт, – прощал и сам тебе наливал, когда ты просил. Но ты таскал и без спроса. Знал, что ты назанимал денег, когда увольнялся, – деньги тебе тоже простили. Но ты не хотел чувствовать себя обязанным. Перед отъездом в Америку ты пришел в лабораторию и пообещал всем, кому должен, прислать кроссовки, джинсы и все такое. Тогда этого не было в магазинах. Люди составили тебе список, у кого какие размеры.
